Наследник имения Редклиф. Том первый - Шарлотта Йондж

— Желалъ бы я знать, что-то тетушка пропишетъ ему отъ привычки хватать, что попадетъ подъ руку, во время разговора. Вѣдь нельзя же ему играть, когда съ нимъ станутъ разговаривать или будутъ читать при немъ вслухъ.

Вечеромъ въ тотъ же день, Филиппъ притащилъ въ уборную, гдѣ собралась вся семья, огромный атласъ и принялся отыскивать то мѣсто, гдѣ въ древнія времена была резиденція хана Кипчакской Орды. Зашелъ разговоръ о переселеніи народовъ, о Ганзѣ, о торговлѣ Италіи во времена дожей и республики; затѣмъ невольно перешли къ англійской политикѣ, и всѣ чрезвычайно оживились. Гэй принималъ живое участіе въ разговорѣ; онъ все время вертѣлъ въ рукахъ круглое венеціанское зеркало. Филиппъ указалъ на него теткѣ глазами.

— Гэй, — замѣтила та съ улыбкой:- не собираетесь ли и вы разсказать намъ что нибудь про Венецію? Вотъ ужъ нѣсколько минутъ, какъ вы не выпускаете изъ рукъ моего бѣднаго зеркала.

Гэй немедленно поставилъ зеркало на столъ. Заговорили о новомъ биллѣ, предложенномъ въ парламентѣ; Гэй схватилъ футляръ съ очкніии мистера Эдмонстонъ и, говоря съ жаромъ, безъ умолку щелкалъ пружинкой очковъ. Добрая мистриссъ Эдмонстонъ вовсе не желала, чтобы онъ оправдалъ мнѣніе Филиппа, и только что заикнулась, чтобы сдѣлать ему замѣчаніе, какъ раздался трескъ, и пружинка лопнула. Гэй сконфузился и началъ извиняться.

Эмми захохотала, у Филиппа дрогнули губы; но онъ былъ слишкомъ благовоспитанъ и даже не улыбнулся. Митриссъ Эдмонстонъ дождалась, чтобы онъ ушелъ и, прощаясь съ Гэемъ у дверей комнаты Чарльза, кротко замѣтила ему:

— Футляръ съ очками избавилъ меня отъ необходимости прочитать вамъ нравоученіе, милый Гэй. Пощадите наши нервы, не вертите ничего въ рукахъ, разговаривая! Пугаться вамъ нечего, — сказала она, замѣтивъ, что онъ весь вспыхнулъ. — Это вѣдь не преступленіе, а просто дурная привычка, отъ которой легко можно отстать. Если бы ваша покойная мать была жива, ей ничего бы не стоило отучить васъ отъ этого въ нѣсколько дней.

— Благодарю васъ, и исправлюсь! отвѣчалъ Гэй. Самъ не знаю, какъ это дѣлается, извините, пожалуйста!

Послѣ этого вечера, Гэй началъ старательно откладывать въ сторону всѣ мелкія вещи, которыя могли попасть ему подъ руку, и вскорѣ совершенно отсталъ отъ своей привычки.

Мистриссъ Эдмонстонъ не замедлила обратить вниманіе Филиппа на такую силу характера Гэя.

— Мы, Морвили, сказалъ Филиппъ, — всѣ вообще отличаемся желѣзной волей.

Эмми засмѣялась.

— Неужели даже и на такіе пустяки нужна желѣзная воля? спросила она.

— Нечего смѣяться, возразилъ онъ серьезно. Если чеювѣкъ нерѣшителенъ въ бездѣлицахъ, онъ никогда не будетъ твердъ въ важныхъ случаяхъ своей жизни.

Въ этотъ день Филиппу пришлось провожать Шарлотту, обѣщавшую Россамъ провести у нихъ цѣлое утро. Онъ объявилъ, что готовъ идти, и дѣвочка побѣжала одѣваться. Смѣшно было видѣть, съ какимъ важнымъ видомъ она появилась въ гостиной. Громадный бантъ изъ лентъ отъ шляпы, завязанной подъ подбородкомъ, мантилья, красиво драпированная на плечахъ, ясно доказывали, что Шарлотта мѣтила уже въ большія. Она очень серьезно сказала всѣмъ домашнимъ: «прощайте», и мелкими шажками поспѣшила за Филиппомъ, опустивъ очень скромно голубую вуаль на лицо. Эмми и Лора не могли удержаться отъ смѣха, видя, какъ она старается попасть въ ногу съ высокимъ своимъ кузеномъ. Гордо закинувъ головку назадъ, дѣвочка шла съ чувствомъ собственнаго достоинства и разговаривала, какъ слѣдуетъ взрослой дѣвушкѣ; между тѣмъ какъ Филиппъ, смотря на нее сверху внизъ, съ видомъ покровительства весело улыбался.

— О чемъ это она съ нимъ толкуетъ, желала бы я знать? спрашивала Эмми.

— О чемъ? да развѣ она можетъ молчать? смѣясь возразила Лора. — Болтаетъ, что въ голову придетъ.

— А тебѣ развѣ, Эмми, неизвѣстно, что Филиппъ имѣетъ талантъ принаравливаться къ каждому собесѣднику, смотря по его лѣтамъ и по способностямъ? замѣтилъ Чарльзъ.

— Ты все говоришь пустяки, Чарльзъ! возразила меньшая сестра.

— Какъ пустяки? Я его совсѣмъ не осуждаю за это, напротивъ, я ему завидую. Первымъ доказательствомъ его ума служитъ его искусство держать себя сообразно положенію того лица, съ которымъ онъ имѣетъ дѣло. Намъ онъ постоянно предписываетъ законы, потому что мы всѣ до одного преклоняемся передъ нимъ. Торндаля онъ зоветъ: любезный другъ, и управляетъ имъ, какъ Менторъ; а посмотрите, какъ онъ обходится съ другими. Съ мистеромъ Россъ, на примѣръ. Вѣдь особеннаго ничего нѣтъ, а между тѣмъ образцовый геній именно такъ и долженъ говорить съ образцовымъ священнослужителемъ. На званомъ обѣдѣ онъ на своемъ мѣстѣ. На сосѣдей своихъ онъ старается произвести такого рода впечатлѣніе, чтобы они могли сказать: «Ахъ! съ мистеромъ Морвиль можно свободно говорить обо всемъ». Съ товарищами по полку онъ также въ хорошихъ отношеніяхъ, доказательствомъ чему служитъ то, что Морицъ не чувствуетъ къ нему антипатіи и не трунитъ надъ нимъ.

— Очень рада, Чарльзъ, — весело сказала Лора: — что ты наконецъ убѣдился въ достоинствахъ Филиппа.

— А ты вѣрно думала, что я сомнѣваюсь въ томъ что насъ Богъ только затѣмъ и создалъ, чтобы восхищаться Филиппомъ? ѣдко спросилъ Чарльзъ. Напрасно! я еще хотѣлъ исполнить свое назначеніе, пропѣвъ новый гимнъ Филиппу, то есть разсказать вамъ, что даже и Гэй былъ пораженъ талантомъ нашего мудраго кузена — принаравливать свой разговоръ къ способностямъ каждаго слушателя. Нечего тебѣ было и подозрѣвать меня въ сомнѣніи; я давно открылъ ту истину, что гибкость Филиппа доказываетъ его умъ лучше, чѣмъ всѣ наставленія, которыя онъ намъ читаетъ!

— Сомнительно, чтобы Гэй сталъ восхищаться Филиппомъ, прервала его Лора:- они въ холодныхъ отношеніяхъ другъ къ другу.

— Ахъ, Лора, напротивъ, это-то именно и было причиной, что Гэй похвалилъ Филиппа, — воскликнула Эмми.

— Позвольте васъ просить пояснѣе выразиться, дорогая миссъ Эмми, — сказалъ Чарльзъ.

— Ну, да, — вспыхнувъ отвѣчала она, — Если Гэй — то есть вообще если человѣкъ съ сердцемъ чувствуетъ, что его оскорбляютъ, то ему всегда хочется найти хоть одну хорошую сторону въ своемъ противникѣ, чтобы заставить себя быть къ нему снисходительнѣе.

— А-а-а! зевнулъ Чарльзъ во все горло: — который то теперь часъ? Что это Гэй не возвращается съ урока до сихъ поръ?

— Легокъ на поминѣ, - замѣтила Лора:- вотъ онъ самъ идетъ по двору.

Черезъ нѣсколько минутъ прибѣжалъ Гэй. На вопросъ, встрѣтилъ ли онъ по дорогѣ Филиппа съ Шарлоттой, и какъ они ему показались, Гэй отвѣчалъ. — Это олицетворенная картина: «достоинство и кокетство». — И онъ выпрямился, закинулъ плечи назадъ, повернулъ въ полъ-оборота голову, и принялъ спокойную, важную осанку Филиппа; затѣмъ, вдругъ измѣнилъ выраженіе лица, голову нагнулъ нѣсколько на бокъ, прищурилъ глаза самымъ лукавымъ образомъ и сжалъ губы, точь-точь какъ Шарлотта.

— Кстати, — прибавилъ Гэй, разсмѣшивъ всѣхъ своей выходкой:- поступилъ ли бы Филиппъ въ священники, если бы онъ учился въ Оксфордѣ?

— Не думаю, — отвѣчала Лора. — А что?

— Я никакъ не могу себѣ вообразить его въ духовномъ санѣ.

— Вѣрно то, что онъ не былъ бы тѣмъ, чѣмъ теперь есть, — сказалъ Чарльзъ. — Онъ вертѣлся бы среди людей одинаковаго съ нимъ ума и образованія и былъ бы въ своей сферѣ.

— А сфера то его тогда была бы возвышеннѣе, чѣмъ настоящая, — добавилъ Гэй.

— Конечно, но и мы за то узнали бы тогда, въ чемъ заключается разница между деспотомъ-феодальнымъ барономъ и деспотомъ-клерикаломъ. Онъ сейчасъ бы смекнулъ, какъ себя поставить въ отношеніи насъ.

— Ну, ужъ тщеславнымъ то его назвать нельзя! воскликнуль Гэй, не вполнѣ понимая аллегоріи Чарльза.

— Кто жъ можетъ обвинить Юпитера въ тщеславіи, — замѣтилъ Чарльзъ, ставя сестеръ снова въ тупикъ, насмѣшка ли это, или похвала.

Дѣйствительно, все сказанное на счетъ умѣнья Филиппа принаравливаться въ разговорѣ къ способностямъ каждаго изъ собесѣдниковъ, было справедливо. Шарлотта не знала, какъ его благодарить за подробности, разсказанныя имъ дорогою объ одной интересной, исторической книгѣ, только что ею прочитанной. Филиппъ, кромѣ того, разсказалъ ей, что у нихъ въ Стэйльгурстѣ на прудѣ есть островъ, на которомъ онъ часто игрывалъ въ Робинзона Крузое, когда былъ ребенкомъ, и при этомъ передалъ ей отрывокъ изъ своихъ дѣтскихъ воспоминаній. Дѣвочка была въ восторгѣ. Въ эту самую минуту они увидали Гэя, ѣдущаго по дорогѣ. Лошадь его шла шагомъ, поводья были спущены, а ѣздокъ, не обращая ни на что вниманія, задумчиво смотрѣлъ на небо, насвистывая что-то про себя. Онъ вздрогнулъ, когда Филиппъ взялъ лошадь за поводъ, и она остановилась.

— Вотъ неосторожно то! сказалъ Филиппъ. — Ни одной лошади не слѣдуетъ довѣряться, особенно такой горячей, какъ ваша.

Гэй подобралъ поводья и поблагодарилъ за предостереженіе.

— Вы что-то глядите разочарованнымъ сегодня? замѣтилъ Филиппъ. — Не посадилъ ли васъ на муншдтукъ мистеръ Лазсель, какъ выражается нашъ старый садовникъ.