Возрождение (СИ) - Воронин Дмитрий Анатольевич

— Я дал тебе почувствовать своё приближение, — несмотря на очередную ухмылку, голос звучал нейтрально, констатируя факт. — Позволил напоследок отвести душу. Теперь не дёргайся, умри достойно.

— Перебьёшься.

— Ну-ну, какие мы страшные… Гэль, ты почти выдохлась. Но и будь ты в самой лучшей форме — я всегда был сильнее. Расслабься и прими судьбу, обещаю, в память о прошлом я сделаю это быстро.

— Перебьёшься, — повторила она и сделала выпад ладонью. Стена брызнула крошевом, но, на полпути к шее седого, незримое лезвие столкнулось с аккуратно подставленным белым клинком, раздался резкий звон, девушка отпрянула, тряся явно повреждённой кистью. С пальцев соскользнули на пол капли крови.

Она метнула очередную звёздочку, но и эта попытка ни к чему не привела, белый меч взметнулся навстречу угрозе, принял искру в себя, на мгновение сменив цвет на алый, а затем вернувшись к первоначальной белизне. Всё, чего Галина добилась этим выпадом, так это возможности сместиться в сторону и сделать пару шагов назад. На мгновение я встретился с ней взглядом, и зелёные глаза волшебницы словно завопили — «беги, беги». Она снова отступила, и седой шагнул за ней, поворачиваясь ко мне боком. Почему, кстати? Не считает опасным?

Шанс был. Мизерный, призрачный — но всё же был. Если он немного пройдёт вперёд, я сумею проскользнуть за его спиной и, чем чёрт не шутит, могу добежать и до выбитой двери. А там — лестница…

— Зачем? — прошипела она. — Зачем тебе это надо?

— Старая песня, — пожал он плечами. — Думаешь, девочка, что пока я буду объяснять причины своих поступков, ты сумеешь поднакопить силёнок на выпад? Не получится. Да и всё ты прекрасно понимаешь. Ты играешь не на той стороне. Все апелляции отклонены.

— Когда это было? — ещё один шаг назад.

— Неважно. Было ведь, ты же знаешь. Приговор вынесен и тебе не удастся оспорить вердикт. Так что…

Я знаю, что надо было бежать. Получилось бы или нет, бабушка надвое сказала, только вот шансов на успех было бы чуточку больше, чем просто «ноль». Но вместо этого я тупо швырнул Леночкины ножницы, которые так и держал в руке, в голову седому.

Он среагировал мгновенно — обернулся, коротко махнул молочным лезвием — и увесистые стальные ножницы, словно вмиг ставшие стеклянными, разлетелись сияющей пылью. А я ощутил, как меня обдало порывом леденящего ветра, волосы зашевелились и сердце замерло от осознания простой истины — сейчас моя очередь.

Долей секунды позже белый клинок упал на пол. Вместе с рукой, его сжимающей. Вместе с изрядным куском туловища, к этой руке непосредственно примыкающим. Оставшаяся часть организма осталась стоять, фонтаном ударила кровь, лицо гостя вытянулось, словно в безмерном удивлении, а затем он мешком завалился на пол. Тело, несколько раз судорожно дёрнувшись, вдруг окуталось золотистой дымкой, затем раздался негромкий хлопок — и покойник исчез. Вместе с ним исчезла и кровавая лужа… только меч остался лежать на изуродованном паркете.

— Выглядишь ты дерьмово, — заметил Потапыч, доставая из холодильника пару бутылок пива.

— День не удался, — буркнул я, сковыривая крышку и делая жадный глоток. Горло чуть судорогой не перехватило, холодильник у Потапыча работает на износ, поставить туда что-нибудь не содержащее спирта, замерзнет нафиг.

Признаться, я до сих пор не мог отойти от происшествия в квартире Галины. Общаясь с дядей Фёдором, Денисом и, в особенности, с Кэсси, я имел некоторое представление о магии. То есть, знал, что она существует на самом деле и может иметь довольно разнообразные проявления. Но схватка хрупкой девушки с толпой охреневших байкеров, закончившаяся грудой трупов, произвела на меня совершенно неизгладимое впечатление. Неизгладимое настолько, что лишь закрыть глаза — и снова возвращаются картины разлетающихся по стенам внутренностей, разваливающихся на части тел, стеклянных осколков, впивающихся в глаза и шеи. Да уж, как там Галина говорила — «не стоит недооценивать»… Тут она полностью права.

Ушел я от неё почти сразу. Девушка заверила, что порядок наведёт сама и от трупов избавится способом, нынешним полицейским экспертам незнакомым. В том смысле, что и искать-то будут — не найдут. А искать будут наверняка, потому как седой вряд ли снизошёл до того, чтобы озаботиться отвлечением внимания силовых структур. Ему важно было убить Галю лично, а толпа отморозков с ножами и стволами сыграла очень скромную роль — вынудила волшебницу преждевременно растратить силы. Расходный материал, не вызывающий сожалений ни у хозяина, ни у волшебницы. Вот это её спокойное, равнодушное обещание «навести порядок» меня порядком покоробило. Ну да, она свою жизнь защищала и если что — озверевшие парни её бы не помиловали, но относиться с подобным безразличием к куче загубленных жизней… я бы так не смог.

Хотя кое-чего я не понимал. Ну ладно, науськал их седой на «богатую хату», может, и стволов подкинул, если у тех вдруг недоставало. Но ведь всему есть пределы, и когда твой приятель разлетается клочьями мяса, должно же что-то в мозгу щёлкнуть? Это ж не ветераны спецназа, умеющие сквозь огонь к цели идти. Должны были стушеваться… да хотя бы матом изойти. Нет, нападали молча, словно зомби какие-то. А может и зомби, кто их, магов, разберёт.

Наслушался «спасибов» на полгода вперёд, удостоился и поцелуя… тот ещё поцелуй был, честно скажу. Может, не такой уж я в этом деле специалист, но словам Галины о том, что она знала Кэсси с младенчества, поверил сразу и окончательно. За поцелуем чувствовался такой опыт, такой… словами не объяснить. Крышу начало уносить сразу, как ураганом.

— Миша, ты тут?

— Ох, извини, мастер, задумался.

— Выкладывай, в чём дело.

Поначалу я почему-то решил, что тренер требует рассказать ему о происшествии на квартире волшебницы, но потом вспомнил, что встречу эту назначил сам и имел на то достаточно серьёзный повод.

— Тут дело такое, Потапыч, — вздохнул я, примерно представляя реакцию собеседника. — Надо мне кое-какие шмотки купить. С историческим, так сказать, соответствием.

— В ролевики решил податься? — презрительно скривился мастер.

Странный он, все-таки, человек. С одной стороны, изрядный знаток всего, что связано с холодным оружием. Мечом владеет так, что зависть гложет, с ножом просто бог. Способен часами рассуждать об особенностях клинкового оружия всех стран и народов, описывать отличия в способах изготовления луков у гуннов и индейцев, разъяснять технологии производства разных сталей. С другой — отдавая всё свободное время фехтованию, он с полным презрением относился к всякого рода антуражу, столь милому сердцам реконструкторов[12] и ролевиков[13], считая это баловством, недостойным внимания серьёзного мужчины. Хотя на тренировках кольчуги и латы терпел, признавая, что овладеть древним мастерством без ограничений, накладываемых бронёй, нереально.

— Не то чтобы решил… — я вздохнул, понимая, что придётся врать, а врать надо уметь. — Заказ у меня, Потапыч. Неприятный заказ, девчонка без вести пропала, и видели её именно с ролевиками. Так что вынужден внедряться.

— Лоха изображать будешь?

— Почему сразу лоха? — обиделся я.

— А кого? Знаешь, Мишка, почему ты фехтовальщиком не стал? Мало желания, нужно внутреннюю сопричастность к этому делу иметь, а вот её-то тебе и не хватало. Для тебя фехтование было мало того что игрой, так к тому же и не твоей игрой. Это когда кто-то на компе в файтинг[14] режется, а ты за спиной стоишь и не знаешь, то ли болеть за товарища, то ли посмеяться над его инфантильностью. Так же и тут… каждый второй ролевик почувствует, что ты не из их круга. Чтобы, как ты говоришь, внедриться, потребуется не день и не неделя.

— Ну, допустим, — не стал спорить я. Мастер был прав, не моё это, изучать придуманный эльфийский язык, сочинять себе звучное имя с окончанием на «эль» и разыгрывать сценки с текстолитовым мечом в руках, старательно намечая удары и следуя указаниям мастеров. Хотя и в другом Потапыч меня уел — я и в самом деле эту субкультуру нихрена не знаю. Может, узнаю — проникнусь… только этого мне не хватало.