Избранное - Мария Петровых
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1975
«Озираясь, в дверь пролез…»
Озираясь, в дверь пролез.Не красавец, не урод,Но из комнаты исчез,Испарился кислород.Этот гость лишен примет,Но дышать невмоготу.От него сойдешь на нет,Превратишься в пустоту.Озирается, как вор.Он хвастун и жалкий враль.Примиряться с ним — позор,Расплеваться с ним не жаль.
1975
«Не знаю, бьют ли там старух…»
Не знаю, бьют ли там старух,В домах для престарелых,Но знаю — говорят им вслух,Что подошел предел их,Что помирать давно пора,Что зажились старухи…О нет, все это не вчера,И нынче в том же духе.
«Когда молчанье перешло предел…»
Когда молчанье перешло предел —Кто гибели моей не захотел?..Подходит и трясет меня за плечи:«Опамятуйся, пробудись, очнись,Верни себе свой облик человечий,Почувствуй глубину свою и высь,Верни себе великое наследство,Сознание твоих врожденных прав,И безоглядное любвеобилье детства,И юности непримиримый нрав».
1975
Бессонница
Всю ночь — страданье раскаленное,О совесть, память, жаркий стыд!..Чуть голубое, чуть зеленое,Тот жар лишь небо остудит.И ни к чему глотать снотворные,От горькой одури слабеть…Смирись, покуда небо черноеНе станет тихо голубеть.
1975
«Что печального в лете?..»
Что печального в лете?Лето в полном расцвете.Мучит малая малость —В листьях будто усталость,Будто скрытость недугаВ этих листьях зеленых,И морозом и вьюгойС первых дней опаленных.Трудно было не сжаться,От смертей удержаться, —То тепло, то остуда, —Нынче весны коварны…
На листву, как на чудо,Я гляжу благодарно.
1975
«Не приголубили, не отогрели…»
Памяти М. Ц.
Не приголубили, не отогрели,Гибель твою отвратить не сумели,Неискупаемый смертный грехТак и остался на всех, на всех.Господи, как ты была одинока!Приноровлялась к жизни жестокой…Даже твой сын в свой недолгий срок —Как беспощадно он был жесток!Сил не хватает помнить про это.Вечно в работе, всегда в нищете,Вечно в полете… О, путь поэта!Время не то и люди не те.
1975
«Уж лучше бы мне череп раскроили…»
Уж лучше бы мне череп раскроили,Как той старухе, — в кухне, топором,Или ножом пырнули, или, или…А этих мук не описать пером.Я замерла, сама с собой в разлуке,Тоска молчит, тоска мычит без слов.За что мне, Господи, такие муки!Убил бы сразу, только и делов.О Господи мой Боже, не напрасноПравдивой создал ты меня и яснойИ с детства научил меня слагатьСлова… Какую даровал усладу!И вот с немой тоскою нету сладу.Ты прав. Я за грехи достойна аду,Но смилуйся, верни мне благодать!
1976
«Боже, какое мгновенное лето…»
Боже, какое мгновенное лето,Лето не долее двух недель,Да и тревожное знаменье это —Грозы иные, чем были досель.Не было молнии, брошенной вниз,Но полосою горизонтальнойСвет протекал над землею недальней,Медленный гром на мгновенье нависБледному свету вослед и обваломРушился с грохотом небывалым,Падал сквозь землю, гудел под ней.Лето промчалось за десять дней.
«Я ненавижу смерть…»
Я ее ненавижу
М. БулгаковЯ ненавижу смерть.Я ненавижу смерть.Любимейшего я уж не услышу…Мне было б за него и день и ночь молиться:О жизнь бесценная, умилосердьНеведомое, чтобы вечно длиться!
Я ненавижу смерть.
1976
«И вдруг возникает какой-то напев…»
И вдруг возникает какой-то напев,Как шмель неотвязный гудит, ошалев,Как хмель оплетает, нет сил разорвать,И волей-неволей откроешь тетрадь.
От счастья внезапного похолодею.Кто понял, что белым стихом не владею?Кто бросил мне этот спасательный круг?Откуда-то рифмы сбегаются вдруг.
Их зря обесславил писатель великийЗа то, что бедны, холодны, однолики,Напрасно охаял и «кровь и любовь»,И «пламень и камень», и вечное «вновь».
Не эти ль созвучья исполнены смысла,Как некие сакраментальные числа?А сколько других, что поддержат их честь!Он, к счастью, ошибся, — созвучий не счесть.
1976
«Нет несчастней того…»
Нет несчастней того,Кто себя самого испугался,Кто бежал от себя,Как бегут из горящего дома.Нет несчастней того,Кто при жизни с душою расстался,А кругом — все чужое,А кругом ему все незнакомо.Он идет как слепой,Прежней местности не узнавая.Он смешался с толпой,Но страшит суета неживая,И не те голоса,Все чужое, чужое, чужое,Лишь зари полосаПоказалась вечерней душою…
1976
Из ранних стихов
Ночь
Ночь нависает стынущей, стонущей,Натуго кутая темнотой.Ласковый облик, в истоме тонущий,Манит, обманывая тобой.
Искрами злыми снега исколоты.Скрип и гуденье в себе таят.Даль недолетна. Лишь слышно: от холодаЗвезд голубые хрящи хрустят.
27/XI 27
Звезда
Когда настанет мой черед,И кровь зеленая замрет,И затуманятся лучи —Я прочеркну себя в ночи.
Спугнув молчанье сонных стран,Я кану в жадный океан.Он брызнет в небо и опятьСомкнется, новой жертвы ждать.
О звездах память коротка:Лишь чья-то крестится рука,Да в небе след крутой дуги,Да на воде дрожат круги.
А я, крутясь, прильну ко дну,Соленой смерти отхлебну.
Но есть исход еще другой:Не хватит сил лететь дугой,Сорвусь и — оземь. В пышный снег.И там раздавит человек.
Он не услышит тонкий стон,Как песнь мою не слышал он.Я кровь последнюю плеснуИ, почерневшая, усну.
И не услышу ни толчков,Ни человечьих страшных слов.(А утром скажут про меня:— Откуда эта головня?)
Но может быть еще одно(О, если б это суждено):Дрожать, сиять и петь всегдаТебя, тебя, моя звезда!
29/XI 27
