Месть «Красной вдовы» - Джон Карр

— Мы только что услышали очень интересные факты, касающиеся прошлого, но о них мы будем говорить позднее. Что вы сделали? Удалось вам найти записную книжку Бендера?

— Нет, сэр, но думаю, что мы скоро узнаем, кто отвечал вместо Бендера из той комнаты. Как вы говорите, это может…

— Посмотрите, инспектор, у моего брата сейчас чуть не случился сердечный припадок, — сказал Гийо, нервно потирая руки. — Как по-вашему, этот голос мог исходить от чревовещателя?

Местерс, обычно отличавшийся хладнокровием и невозмутимостью, был, казалось, удивлен, увидев, как Аллан отпрянул назад, выкрикнув что-то нечленораздельное.

— От чревовещателя? — повторил Местерс. — Правильно, от чревовещателя. Но вы поймите, господа, что нам не дозволено…

— Инспектор пытается вам объяснить, — сказал Г.М., набивая свою трубку, — что следственные органы не уполномочены говорить о вещах, о которых они ничего не знают. Местерс очень учтивый человек, Ментлинг, и он вас еще не подозревает.

Местерс закашлялся.

— Лорд Ментлинг, я искал вас, потому что кроме вас и мистера Равеля все уже дали показания. Если бы это не было необходимым, я бы вас сегодня не беспокоил. Конечно, следствие мы продолжим в той комнате, где совершено преступление.

Ментлинг посмотрел на ящики письменного стола.

— Все в порядке, инспектор! Хорошо, пойдем туда. Что вы желаете знать? Уж не думаете ли вы, что я его убил?

— Нет, сэр, речь идет пока о стрелах.

— О каких стрелах?

— О тех, которые вы привезли из Южной Америки. Мисс Изабелла Бриксам взяла их из вашего письменного стола и передала одному из моих людей.

Ментлинг снова взглянул на ящики письменного стола и очень удивился, увидев ключ, торчащий из замка одного из них.

— Вы знали, что стрелы отравлены кураре?

— Странно! Ах нет, не стрелы… Извините, инспектор, о чем вы спросили?

— Знали ли вы, что стрелы были отравлены кураре? Токсиколог, проверявший их, только что нас об этом известил.

— Отвечу… и да, и нет, — сказал Ментлинг, — вероятно, все трубчатые стрелы должны быть отравленными, иначе для чего они служат? Именно поэтому я и хранил их в запертом ящике. Но уроженцы джунглей обычно лгут! Они хотят, чтобы все верили, что их оружие отравлено, в таком случае люди будут больше их бояться. Между тем, раны заживают, поскольку оружие оказывается безвредным. Если наступает столбняк, тогда слух об отравленном оружии особенно ширится и растет, хотя вообще для этого уже нет больших оснований.

— Сколько стрел у вас имелось?

— Восемь. Прикажите вашим людям, чтобы они хорошо их стерегли.

— Но в ящике их найдено только пять, сэр.

Ментлинг вздрогнул, и два его собеседника переглянулись.

— Нет, их было восемь, — упорно твердил Ментлинг. — Я видел их собственными глазами, когда…

— Когда?

— Не помню точно: на прошлой неделе, а может быть, пятнадцать дней назад. Не могу также припомнить, откуда взялся этот ключ! В последний раз, когда я смотрел на стрелы, ключ висел на моей цепочке, а теперь он вставлен в замок ящика. Но почему вы все так странно на меня смотрите? Я ведь не единственный, кто сегодня вечером входил в эту комнату, инспектор!

Пока Местерс записывал показания, его лицо было точно каменное. Он продолжал:

— Вы, сэр, говорили о стрелах из трубки. Есть ли у вас также и трубка?

— Ах, вот в чем дело! — воскликнул Ментлинг. — Вы, значит, полагаете, что этот несчастный мог быть убит стрелой, выпущенной из трубки? Во всяком случае это предположение более вероятно, чем легенда о проклятии, заключенном в этой комнате. Слушайте, трубка действительно исчезла… Я…

— Я вынужден, наконец, поверить, что это становится серьезным, — сказал Г.М. — Вы случайно не обнаружили стрелу при обыске комнаты, Местерс?

— Нет, сэр, мы не нашли ничего подобного, но необходимо будет уточнить.

— Скажите мне, что же вы тогда нашли? — спросил Г.М., взглянув на него. — По виду, вы очень горды собой! Вы не нашли чьих-нибудь отпечатков пальцев?

На лице Местерса отразилась скрытая радость: наконец-то он нашел что-то, чем мог взволновать Мерривейла.

— Отпечатки? Их сколько вашей душе угодно! Прежде, чем вам пришло в голову позвать меня, все входили в эту комнату. А лицо, производившее уборку, было достаточно предусмотрительно, чтобы надеть перчатки… Возможно, чтобы не испачкать руки! Но нам все-таки удалось обнаружить несколько следов, оставленных этим лицом!

Тон у Местерса был такой решительный и грубый, что у Терлена создалось впечатление, что он говорит о ком-то из присутствующих. Сразу же после этих слов инспектор закрыл свою записную книжку.

— Благодарю вас, лорд Ментлинг. Вы мне сегодня больше не нужны, если только сами не пожелаете что-нибудь добавить…

— Нет, право, нет…

— Очень хорошо! Теперь очередь за вами, мистер Равель!

Равель украдкой налил себе виски и сделал большой глоток для храбрости. Местерс заметил его волнение и сказал мягким голосом:

— Не надо пугаться, сэр! Как бы сильно мы ни подозревали кого-то, мы пока не уполномочены никого арестовывать. Прошу вас сделать небольшое сообщение…

— Уверяю вас, инспектор, я ничего не знаю об этом деле. Я имею алиби, которое вам, кажется, представляется сомнительным. Но, несмотря на это, я не убивал бедного Бендера. Вместе со всеми я присутствовал за ужином, но я не был знаком с Бендером и никогда его раньше не видел. Вот все, что я могу вам сказать. Вы мне разрешите допить виски?

— Конечно, мистер Равель. Но речь идет не об ужине. Я бы хотел услышать о том, что было позднее. Когда вы покинули столовую?

— В половине двенадцатого, сразу после того, как Бендер ответил на очередной вызов. Это было очень волнующее ощущение. Я никогда его не забуду. Мое счастье, что в это время он, как я слышал, был уже давно мертв.

— Куда вы отправились?

— В свою комнату. Мне нужно было составить каблограмму в Париж и написать одно письмо. Я воспользовался телефоном в своей комнате, написал письмо и спустился в холл, услышав громкие голоса.

Местерс посмотрел на него, затем, проверив записи в своем блокноте, продолжал:

— Ваша комната, если я не ошибаюсь, находится на первом этаже, точно напротив будуара мисс Изабеллы Бриксам, не так ли? Хорошо, все в порядке. Проходя мимо, вы, вероятно, заглянули в будуар, а может быть, даже разговаривали с мисс Бриксам?

— Нет, я с ней не разговаривал. Хотя дверь и была открыта, но она сидела перед камином с опущенной на грудь головой, и мне показалось, что она спала. Мне не хотелось ее тревожить.

Наступила тишина. Местерс бросил взгляд на Гийо, сидевшего со скрещенными на груди руками. Инспектор мягко спросил:

— А где находился мистер Гийо Бриксам?

Равель вытаращил глаза.

— Гийо? Не понимаю, Гийо там не было.

— Вы заблуждаетесь, мой друг, — сказал хладнокровно Гийо, — вы не заметили меня, вот и все. Предполагаю, что вы не заглядывали в будуар. Если у вас явилась хотя бы тень подозрения, господа, спросите мою тетку.

Равелю все это было, очевидно, неприятно, и он неожиданно выпалил:

— Послушайте, у меня нет намерения причинять неприятности кому бы то ни было, а тем более вам, которого я считаю своим другом, но лгать полиции — этого я не желаю! Так можно угодить в тюрьму. Вас не было там, я в этом убежден, так как я подошел к двери и заглянул в комнату, если только вы не спрятались в шкаф. Мисс Изабелла сидела в большом кресле, а вас там не было.

— Очень жаль, — заметил Гийо, пожав плечами, — значит, два показания против одного, только и всего!

— Допросим снова мисс Бриксам, чтобы окончательно выяснить этот вопрос, — сказал Местерс. — Благодарю вас, мистер Равель. Скажите, когда вы спустились, чтобы отнести письмо, — это было приблизительно в полночь — вам пришлось снова проходить мимо будуара, тогда вы заглядывали туда?

— Нет. Погодите, кажется, дверь была закрыта, но я в этом не уверен.

Местерс закрыл свою записную книжку.

— Сегодня не буду вас больше беспокоить, господа, если только вы сами не хотите что-либо добавить. Нет?

Все хранили молчание. На их утомленных лицах, при тусклом свете напоминавших восковые маски, отразилось что-то подобное чувству облегчения.

— Я полагаю, нет необходимости оставлять моих людей сторожить комнату ночью, — произнес Местерс неуверенным тоном, косясь на Г.М.

— Вам виднее, — ответил тот.

Местерс посмотрел на лица полицейских, выражающие немую просьбу, и решил:

— Вот что, друзья, ступайте-ка вы спать! Думаю, что на эти сутки событий было больше чем достаточно. Вряд ли что-нибудь произойдет до утра, оно уже наступает.

Они попрощались. Хозяин дома проводил всех до подъезда.

— Мне очень жаль, что опыт оказался таким невеселым, — обратился лорд Ментлинг к сэру Джорджу, Терлену и Г.М. — Я невольно втянул всех вас в эту чертовщину.