Консультант по дурацким вопросам - Олег Дивов

Миша вылез из танка, уселся на башню и почесал в затылке.

Открытие, конечно, помогло ему лучше понимать мотивации бойцов отдельного танкового батальона — вернее, полное отсутствие мотиваций, — но, мягко говоря, не утешило.

— Он заводится?

— Заводится и ездит, но…

— Просто не надо больше половины бака наливать.

— Откуда знаешь, слушай?

Да тьфу на вас, подумал Миша. Не хватало вам еще со мной хитрить… Ладно, тот, у которого фрикцион заклинило, пускай отдыхает — а эти два у меня будут кататься. А что с бэтээрами?

На улице стояло с десяток БТР-70, довольно обшарпанных. Миша, недолго думая, полез в первый. Он ему сразу показался каким-то странным. Чего-то в облике машины не хватало. Внутри стало понятно чего: одного из двух стволов. Здоровенный КПВТ был на месте, а вот тот, что поменьше…

— Мужики, а ПКТ где?

— Да его сняли для чистки, где-то в ангаре валяется…

— Ну-ну…

Миша сел на место наводчика и увидел: снаружи машины торчит фара «Луна», а проводка от нее — внешняя и пропущена в отверстие для ПКТ. Блин, пулемет обратно уже при всем желании не воткнешь. Он снова высунулся:

— Мужики, а давно ПКТ на чистку-то сняли?

— А что? — спросили его самым невинным тоном.

— А ставить обратно как будем?

— Как сняли, так и поставим!

— А с «Луной» что делать?

— Слу-ушай, придумаем…

Миша начал закипать. Такого отношения к боевой технике он не видел нигде и никогда. Конечно, рядом стояло еще много бэтээров, но, во-первых, он уже не верил, что машины «живые», а во-вторых, его просто заело.

— Слышь, танкист, — процедил он сквозь зубы. — Найди мне того, кто знает, где ПКТ и почему его сняли. Пока я не позвонил в министерство и не спросил об этом зампотеха. Думаешь, заместитель министра обрадуется?..

Он сел назад в машину и снял затвор с КПВТ. Заглянул в ствол. И почувствовал, что замминистра тут не поможет, да и сам министр вряд ли. Требовалось вмешательство как минимум гестапо. Иначе этих вахлаков не приведешь в чувство.

Ствол КПВТ на просвет не просматривался. Вообще.

Пока Миша так и сяк крутил глазом, надеясь, что это все-таки не конец света, а оптическая иллюзия, в люк сунулся некто и начал сконфуженно бубнить: пулемет снят еще пару лет назад и лежит «где-то на базе батальона»… Да, конечно, через дыру для ствола брошены провода к «Луне», но ведь это же временно, и как только ПКТ найдется, так сразу на место и поставится, а фара — штука полезная, вот мы ее и прикрутили…

Миша вылез из бэтээра, стиснув зубы, и направился к ближайшей БМП.

Обрезинка катков боевой машины пехоты была стерта напрочь — ее, считай, не осталось. Половина приборов не работала. В десантном отсеке на днище плескалось сантиметров пять солярки.

Только гестапо, подумал Миша. А еще эти… Тонтон-макуты. И спецназ Южной Родезии. И карательный отряд «Моссада».

Не самому же расстреливать таких симпатичных людей.

— Привет, Роберт, мне нужно танки в город загнать.

— Ну?..

— Танковоз дай, пожалуйста.

— Зачем? — удивился мэр.

— Ну, танки в городе… — запинаясь, начал Миша.

Что за чертовщина? Почему Роберт, такой головастый мужик, его вдруг не понимает? И как тогда объяснить мэру очевидную вроде бы вещь?

— Танки в Джаве, это почти тридцать километров…

— Не развалятся! — заверил мэр. — Помню я эти танки — они, заразы, крепкие!

И криво ухмыльнулся.

— Они в центре города у тебя будут!

— Ну так и гони их сюда!

— Так танковоз дай! — почти заорал Миша.

— Да зачем он тебе?! — заорал в ответ мэр.

— Ну ты пойми, асфальт же!!!

Мэр откинулся на спинку кресла и поглядел на Мишу, как на малое дитя.

— Асфальт? — переспросил он. — Ты его где в этом городе видел?!

— Понял, — сказал Миша и вышел за дверь.

Вслед ему несся хохот.

Миша тоже посмеялся бы, но чувство юмора у него кончилось еще вчера. Технику приводили в божеский вид долго и мучительно. Надульник с того самого КПВТ он собственными руками сбивал с помощью ключа и кувалды. Оказалось, его не снимали никогда.

Тем не менее техника — была и могла участвовать в батальных сценах.

И фильм потихоньку делался. Сняли уже много, в том числе отдельные сцены с реконструкцией, с пальбой, взрывами и пожарами — вроде расстрела гражданских машин на Зарской дороге. Из обычного грузовика с подъемным краном в кузове вышел неплохой операторский «скайлифт»; трофейный бронемобиль «Кобра», на который присобачили наш родной пулемет «Утес», вполне справился с ролью; Пиротехник смачно зажег старые «Жигули»; никто из массовки не пострадал.

Правда, реквизит продолжал оказывать группе сопротивление. С одного из «калашей» пытались вчетвером скрутить тормоз-компенсатор. На вопрос о времени последней чистки ответ был очень простой: «Зачем, он же и так стреляет?!»

И снова обо всем договариваться, опять договариваться, еще раз договариваться… Впервые в своей практике Миша вытягивал большой и дорогой фильм «на чистом базаре». Интересно, что же такое надо говорить полковникам и генералам, чтобы они, чего-то там себе напридумывав, сделали вывод: легче помочь этому парню, авось успокоится и не будет перед глазами мельтешить… К начальнику Генштаба РЮО Миша бегал в кабинет чуть ли не каждый день, а иногда по три раза в день. «Товарищ полковник, разрешите?.. Иван Андреич, задолбали, ты когда отдал приказ, чтобы мне выделили „Тойоту“? Утром? Так шестнадцать часов уже, где машина?» — «Действительно, непорядок. Сейчас позвоню. Чего еще надо? Птичьего молока? Клубники со сливками?» — «Да ты мне вообще наградное оружие обещал!» — «Будет тебе наградной гранатомет, только отстань от меня!»

Но в целом Мише начало казаться, что фильм — тьфу-тьфу-тьфу — получится. В части интервью — точно. Такого шикарного материала не было еще ни у кого. Высшие должностные лица республики временно забыли, что они — «лица», и дали на камеру великолепный живой разговор. Миша был счастлив. Интервью прошли в таком виде только потому, что об этом просил он. Иначе группа получила бы скучный официоз или вообще осталась без доброй половины синхронов. Отдельно он гордился тем, что согласились на беседу люди, привыкшие уходить в тень: оперативники КГБ и офицеры спецразведки. Тоже Миша уговорил.

Скромным рабочим подвигом можно было считать визит на четвертую базу, где «Прайм-ТВ» по-прежнему не любили. Кое-как удалось вытряхнуть из Замполита разрешение отснять наших героев войны. Мимо самого колоритного персонажа Миша сначала пронесся галопом, не заметив: флегматичный громадный капитан стоял дежурным по КПП и, судя по выражению лица, размышлял о бренности всего земного. На вопрос, готов ли он дать интервью, капитан буркнул: «Будет приказ — будем разговаривать». На вопрос, почему не носит Звезду Героя России, удивился: «А зачем она мне тут, на дежурстве?» Миша дал себе зарок в лепешку разбиться, но устроить так, чтобы капитан попал в кадр.

Затасканная фраза «страна должна знать своих героев» была у Миши жизненным принципом. Он приехал в Южную Осетию, спасаясь от московской скуки и непонятной внутренней тоски, которую никак не хотел считать кризисом среднего возраста. А оказался — на самом подходящем для себя месте. Он снимал кино о подвиге замечательных осетин, отстоявших свой дом в безнадежной ситуации. И о замечательных русских мужиках, выигравших войну.

Только сама эта война ему не нравилась.

Неправильная она была.

Глава 8

УМРИ, НО НЕ СЕЙЧАС

Сцена б/н

«МИРНЫЙ ГОРОД»

Экст.

Массовка: груз. солдаты — 20.

Реквизит: грузинские флаги — 2.

Военная техника: автоматы, танки.

Пиротехника: взрывы, пожары.

Вопрос «как оно было на самом деле» занимал Мишу с первых дней — едва он увидел, насколько сильно досталось Цхинвалу. Город выстоял, несмотря на то, что грузинская армия просто обязана была раскатать в лепешку сначала российский миротворческий батальон, а потом всех осетин до единого. Строго по военной науке: «бить врага по частям», методично, сейчас тут, потом там — глядишь, противник и кончился. Как нарочно все складывалось для этого: заходи и бей по одному.

Да и без всякой стратегии нападающая сторона побеждала по умолчанию — за счет огромного превосходства в силе и огневой мощи. Не надо ля-ля, мол, грузины плохие вояки; это ничего не значило, они могли закидать тут всех насмерть своими легонькими натовскими касками и башмаками. К моменту, когда 58-я армия пришла бы на выручку, тут некого было бы спасать. Полный численный состав Министерства обороны Южной Осетии, включая секретарш и поваров — три тысячи человек, — это грузинам на ползуба. Добавим КГБ, МВД, МЧС, президентскую охрану, ополчение — еще на ползуба.