Интеллигент и две Риты - Екатерина Вильмонт

– Ладно, ладно! Завтра в девять. Пока, любимый!

Он стукнул кулаком по чужому столу. Любимый!

В комнату заглянула Рита. Захар сидел бледный, на щеках играли желваки, глаза были закрыты, а руки так сжимали подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев. Бедный, подумала Рита, ему так тяжело дался этот разговор… Или он все-таки любил эту женщину? Ничего, разлюбит! Он предназначен мне, я это чувствую. И, кажется, уже люблю его. Она тихонько подошла к нему.

– Захар!

Он открыл глаза и попытался улыбнуться. Улыбка вышла какая-то кривая.

– Что, тяжело?

– Не то слово!

– Договорился?

– Да. Завтра в девять вечера.

– Почему так поздно?

– Мадам раньше не может.

– Это для нее обычное время?

– Отнюдь. Раньше в выходные она всегда предпочитала обеденное время. Но, впрочем, мало ли что было раньше.

– Прости меня, Захар.

– За что?

– За то, что вынуждаю тебя во всем этом участвовать.

– Ничего. Сдюжу. И потом ради тебя…

– Какой ты милый, Захар, и заслуживаешь поцелуя.

Она села к нему на колени, обвила его шею руками и поцеловала в губы. Он сжал ее что было сил.

Кто-то заглянул в комнату и весело прокомментировал:

– Целуются!

Рита отвезла Захара домой. Он не хотел, предлагал снять номер в отеле, но она наотрез отказалась:

– Прости, дорогой, я тоже этого хочу, очень-очень, но я упертая, пока не разберусь с этим делом, радости от меня будет, как от козла молока. Поверь, я себя знаю.

– Хорошо, как скажешь!

– Не обижайся, ты уже понял, что я сама тебе скажу, когда смогу, за мной не заржавеет, но знай, я, похоже, уже люблю тебя. А теперь выметайся из машины. И не чувствуй себя обязанным говорить «я тоже». Иди-иди!

И едва он вышел, она умчалась. А он остался стоять в некотором ошалении. Потом улыбнулся – вот это женщина! И отправил ей эсэмэску: «Я тоже!!!»

Утром за завтраком дед спросил:

– Захарка, у тебя что-то случилось?

Захар отхлебнул кофе, откашлялся и сказал:

– Да, дед, много чего случилось, но прежде всего должен сказать тебе, что ты был прав, кругом прав.

– В чем это?

– В своей оценке Лизы.

– Неужто ты прозрел?

– Меня вынудили.

И он все рассказал деду.

– Фу, какая гадость! Я всегда чувствовал в ней некую подколодность. И я просто убежден, что ей хорошо заплатили. Только вот интересно, роман с этим хирургом был добровольным или это такая хитрая подстава с самого начала была?

Захар озадаченно уставился на деда.

– Но кому могло понадобиться так сложно действовать? И потом, она же сама явилась к адвокату, слезно умоляя ее взяться за это дело. Нелогично.

– Как раз очень даже логично. Я полагаю, этот план был разработан до мелочей и хорошо продуман. Скажи-ка мне вот что. Эта твоя Рита дорогой адвокат?

– Точно не знаю, но, полагаю, не дешевый.

– И ты утверждаешь, что она до сих пор не проиграла ни одного дела?

– Да.

– А что, если, кроме хирурга, хотели подставить заодно и ее? А может, и вовсе главная цель – Рита?

– Но зачем?

– Допустим, месть. Это элементарно. Она порушила чьи-то планы один раз, потом второй, и ее решили убрать со сцены. Такое ей в голову не приходило?

– По крайней мере я об этом ничего не слышал.

– Дети! Какие же вы оба еще дети!

– Тогда при чем тут несчастный хирург?

– Не знаю, но вполне возможно, тот или те, кто подставил хирурга, решили заодно еще порушить репутацию Риты.

– Дед, сам подумай, одно проигранное дело вряд ли обрушит репутацию достаточно успешного адвоката.

– А если это только начало? Я слышал о подобных случаях. Был когда-то адвокат, кажется, его фамилия Авдошин, весьма успешный товарищ, а потом вдруг все его дела стали сыпаться, а в результате он покончил с собой.

– Боже, дед, что ты такое говоришь!

– Вот что, Захарка, позвони сейчас Рите и позови ее к нам. Я хочу с ней поговорить.

– Дед, ты это серьезно?

– Более чем. Твой дед не самый глупый и к тому же весьма опытный и, не побоюсь этого слова, умудренный жизнью старик. И еще не выживший из ума. Звони, мой мальчик, а заодно я посмотрю, в кого ты на сей раз влюбился.

– Признайся, дед, ты все это наворотил, чтобы просто познакомиться с Ритой?

– А ты, Захарка, здорово влюблен, совсем поглупел, бедненький. Звони!

– Алло! – весело откликнулась Рита.

– Знаешь, я рассказал о нашем деле деду…

– Самому академику Тверитинову?

– Ему. И он такое предположил… Не буду говорить по телефону. Короче, срочно приезжай к нам. Дед жаждет с тобой побеседовать. Утверждает, что это очень серьезно и не терпит отлагательств.

– Даже так? Хорошо, постараюсь быть минут через сорок.

– Ну что, приедет?

– Да, минут через сорок.

– Ступай, побрейся! – сурово напомнил Дмитрий Захарович.

И Захар беспрекословно подчинился.

Действительно, не прошло и часа, как в дверь позвонили. Дед и внук вышли в прихожую.

– Рад приветствовать вас, милая девушка!

– Дед, позволь тебе представить…

– Мальчик мой, а ты часом не рехнулся? Это меня ты должен представить даме, я все-таки мужчина, хоть и совсем старый.

Захар смешался.

– Ах, Дмитрий Захарович, это все пустяки! – обворожительно улыбнулась Рита. – Зато теперь я знаю три поколения знаменитого рода Тверитиновых и очень-очень этому рада.

– Голубушка, вы чрезвычайно великодушны. Позвольте ручку…

Старик с удовольствием приложился к ее руке.

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо, я уже пила. Дмитрий Захарович, что-то случилось?

– Надеюсь, пока нет. Но Захар посвятил меня в историю с Елизаветой и этим несчастным хирургом… так вот, я осмелился предположить, что удар был нацелен не только в него, но заодно и в вас, голубушка.

– В меня? – поразилась Рита. – Но это абсурд.

– Не такой уж это абсурд, – поддержал деда Захар. – Мне, по некотором размышлении, эта мысль показалась вполне здравой. Ты до сих пор не проиграла ни одного дела, и вдруг такой примитивный облом…

– Ну, когда-то же это должно было случиться, – растерянно проговорила Рита.

– Скажите, голубушка, вы никогда не слышали историю адвоката Авдошина?

– Разумеется, слышала, – вдруг страшно побледнела Рита, – вы думаете, что…

– Я лишь сделал предположение. И всерьез считаю, что вам следует хорошенько подумать, кому вы досадили настолько, что этот человек решил свести с вами счеты.

Ищите везде! И среди оставленных вами в дураках, и, главное, среди коллег, впрочем, я не знаю, обвинители считаются коллегами защитников? Кстати, и завистники среди защитников тоже могут быть. Ну и в связи с нашим хирургом тоже…

– Видите ли, Дмитрий Захарович, хирурга подставили достаточно умело, а показания Елизаветы Амвросиевны, как мне показалось, с легкостью развалят дело. Я была просто самонадеянной идиоткой. Спасибо вам, Дмитрий Захарович, вы открыли мне глаза… Больше всего на самое себя. Да, я поищу в этом направлении…

– Вот-вот, поищите, хорошенько поищите, а главное, попытайтесь расколоть… Так, кажется, теперь говорят, эту подколодную особу.

– Какую особу?

– Подколодную. Мне эта Лиза всегда представлялась вполне подколодной. Что уж там мой внук в ней нашел…

– Дед!

– Ладно-ладно, умолкаю! Слава богу, ты, кажется, одумался наконец. Хорошо, дети мои, я вас оставлю, хватит заниматься чужими делами, у меня, слава богу, есть еще свои.

И с этими словами Дмитрий Захарович удалился в свой кабинет.

– О, Захар! Твой дед – это что-то! У меня нет слов. Теперь таких уже не делают.

– К сожалению, ты права, – улыбнулся Захар.

– Три поколения Тверитиновых, и один лучше другого.

– Ну и кому же ты в результате присудила бы пальму первенства?

– Разумеется, Дмитрию Захаровичу! А ты мне все-таки нравишься больше, чем твой отец.

– Почему, можно узнать?

– Можно. Потому что ты… Ты мой человек, я это сразу скумекала, как тебя увидела.

– Это лестно, – засмеялся он.

– Послушай, Захар, а что вообще из себя представляет эта Лиза?

– Нелегкий вопрос! Что я могу сказать о ней в такой ситуации? Я, как выясняется, совсем ее не знал. Единственное… я никогда не обольщался относительно ее чувств ко мне. Нам обоим, видимо, что-то показалось в самом начале, а потом… эти отношения были нам удобны. Подлости или, как выражается дед, подколодности я не замечал. Вот, пожалуй, и все.

– Она корыстная?

– Не сказал бы. Она была довольно мила, ненавязчива, никогда ничего не требовала, не ставила ультиматумов. Знаю только, что мечтала завести семью… Но я не мог соответствовать. Все, не желаю больше о ней говорить, тем паче что придется сегодня с ней общаться.

– Не получится не говорить. Скажи, а как она обычно проводит выходные дни?

– А бог ее знает… Хотя… Обычно она спит допоздна, потом едет в какой-нибудь большой магазин закупать продукты на неделю. Потом в салон красоты или что-то в этом роде. Однако, если я приглашал ее где-то пообедать, она с удовольствием меняла планы.