Время химер - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Книге Иезекииля (Иез. 38, 21) и в Книге Захарии (Зах. 14, 13) предрекались времена, когда перебьют друг друга враги Бога. В Псалтири (Пс. 37, 29) сказано, что это будет не гибель Земли (так как эта планета – вечная обитель человека), а конец одной из форм человечества, воспротивившейся божественному промыслу.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
Акт II. Корни
18
Минул год после завершения Третьей мировой войны. Этот год трое французских астронавтов прожили на космической станции, неустанно трудясь, продвигаясь на ощупь, проводя бесчисленные эксперименты по проекту «Метаморфоза». Год неудач, после которых…
– ЭВРИКА! – кричит Симон, проверяя результаты последних анализов трех гибридных зародышей.
К нему подбегают Алиса и Пьер, чтобы тоже посмотреть на крохотных существ, медленно передвигающихся в трех цилиндрических кувезах[23] с амниотической жидкостью.
– Готово, они преодолели самый сложный трехмесячный порог! Все жизненные параметры в норме… – бормочет, не веря собственным глазам, Алиса. – Они первые, кому это удалось!
Сказав это, молодая ученая вспоминает о сотнях гибридных зародышей, не преодолевших трехмесячного рубежа.
Симон крепко ее обнимает и целует.
– Уверен, у нас все получится, – говорит седовласый астронавт.
Они любуются троицей малышей, чье сердцебиение отражается в виде кривых на мониторе компьютера.
У того, что справа, ручки с длинными пальцами и с мембранами, похожими на крылышки. У второго – перепончатые ручки и ножки. У третьего, медленно вращающегося в прозрачном цилиндре, – большие ладони с широкими пальцами.
– Добро пожаловать, Ариэль, Диггер, Наутилус! – радуется Пьер, указывая пальцем на каждого зародыша по очереди. – На меня действует аббревиатура их инициалов: A, D, N.
Алиса не улавливает в его тоне ни тревоги, ни насмешки.
– А мы, четвертый вид, кто? – спрашивает Симон. – Нормальные, Normal?
– Так не годится, – качает головой Алиса. – Лучше нам называться по-научному, Homo sapiens, или для сокращения просто «Сапиенсы». Что скажете, господа?
– По-моему, в самый раз. Мы и есть «Сапиенсы». Я бы еще добавил эпитет «выжившие», но это необязательно, – улыбается Симон.
– Почему человек-дельфин – самый крупный? – интересуется Пьер.
– Размер определяется природой гибридизации: дельфины все же больше летучих мышей, а летучие мыши больше кротов.
Молодая ученая смотрит по очереди на двух мужчин, увлеченно делающих свою работу, и вздрагивает.
Три гибрида, трое людей.
Оба ее коллеги худы, у обоих под глазами синяки, кожа цвета пергамента. Симон Штиглиц отрастил седую бороду такой же длины, как у коллеги, только у Пьера Кювье она пшеничного цвета. Оба отказываются расходовать воду на бритье.
Оба похожи на привидения.
Сама Алиса привыкла умываться при помощи оставшихся от ее предшественницы-японки влажных салфеток. Глядя на свое отражение в стеклянной дверце шкафчика, она горюет:
Я стала похожа на свою бабушку.
Троица приучилась к спартанской жизни на космической станции, которую зовет уже не «воздушным замком», а «замком с привидениями». Они прилагают сверхчеловеческие усилия, чтобы все экономить, потому что знают, что это – цена выживания.
Пока Алиса и Симон трудились в лаборатории, Пьер обеспечивал работу и ремонт аппаратуры, проводил уборку станции и готовил еду, позволяя ученым тратить максимум времени на эксперименты.
Бывший командир корабля установил строгую дисциплину по части соблюдения чистоты и сбережения ресурсов, чем очень поспособствовал благополучию маленькой общины.
– Столько неудач – и наконец успех! – произносит Симон, восторженно глядя на цилиндры с зародышами.
Как они прекрасны! Не верится, что мне удались эти шедевры эстетики!
– Говорите, они устойчивы к радиации? – спрашивает Пьер.
– Симон над этим потрудился плюс мое особенное генетическое программирование, протокол иммунности, его еще называют «митридатизация»[24].
Биолог, фанат древней истории, рассказывает об этом принципе, названном по имени царя Митридата:
– Узнав о намерении римлян отравить его мышьяком, царь стал ежедневно принимать маленькие дозы яда и добился полной невосприимчивости к нему. Любой организм в состоянии привыкнуть к отраве, главное, чтобы она поступала постепенно, давая организму время организовать сопротивление. Под контролем Алисы я ежедневно подвергал зародыши малым дозам радиации, и у них развилась устойчивость к ней.
– Похоже на вакцинирование – введение малых доз вируса, чтобы в организме заработала самозащита? – спрашивает Пьер.
– Именно так, – подтверждает Алиса. – Тут главное – не оплошать с дозировкой. Дашь мало – будет неэффективно, переборщишь – убьешь.
– Наверное, именно этот протокол умертвлял прежних экспериментальных зародышей, – кается Симон.
– Не беда, теперь наши три зародыша миновали опасный период: прошло три месяца, а они еще живы! – торжествует Алиса. – Пора придумать им имена.
– Как же вы их назовете? – спрашивает Пьер.
– Почему бы не дать им имена греческих богов? – предлагает Симон.
– Хорошая мысль! – поддерживает его Алиса.
– Первого Ариэля можно окрестить Гермесом, так звали единственного олимпийского бога с крыльями. Это бог путешествий, медицины и торговли, – напоминает Симон.
– А что, мне нравится! – соглашается Алиса.
– Кажется, он еще и бог… воров, – припоминает Пьер.
– Добро пожаловать на землю, Гермес, тебя приветствует сообщество Сапиенсов! – провозглашает Алиса, пропуская мимо ушей последнюю реплику.
Она крепит к цилиндру этикетку и пишет на ней фломастером большими буквами: «ГЕРМЕС».
Симон указывает на второй цилиндр.
– Назовем нашего Наутилуса Посейдоном, богом морей? – предлагает он.
На второй этикетке Алиса пишет «ПОСЕЙДОН».
– Как же мы окрестим нашего Диггера? – спрашивает Пьер. – Какой бог древнегреческой мифологии проживал под землей?
У Симона готов ответ:
– Гадес, бог подземелий. Кстати, это значит «незрячий».
– Про Гадеса я кое-что знаю! – восклицает Пьер. – По совместительству он – владыка ада, царства мертвых.
У Симона улыбка до ушей, он обожает диалоги на темы мифологии.
– Помнится, – не унимается Пьер, – Гадес похитил Персефону. Деметра, мать Персефоны, желая его покарать, запрещает прорастать растениям, и весь мир умирает от голода.
– Гермес ведет переговоры: Зевс повелевает своему брату отпустить Персефону, – подхватывает Алиса. – Если между братьями есть согласие, то все беды побоку.
И она клеит на цилиндр Диггера этикетку с именем «ГАДЕС».
– Между прочим, у нас одни самцы, вот странно! – замечает Пьер. – Так задумано?
– Вовсе нет. Если бы пришлось выбирать пол, мы бы предпочли женский. Он дольше живет и лучше сопротивляется болезням, менее чувствителен к боли, лучше переносит невзгоды. Но я решила, что пол будет произвольным. Что поделать, у нас все три монетки упали кверху «орлом».
Трое астронавтов проводят весь день в модуле «Коламбус», наблюдая за тремя драгоценными зародышами, то и дело слегка подергивающимися в своих прозрачных цилиндрах.
– Такое впечатление, что их глаза движутся под веками, как будто они наблюдают за событиями, – удивляется Пьер.
– Или им снятся сны, – предполагает Симон.
– Что им может
