Первая любовь. Ты мой кофеин - Елена Зандерболт

больше не чувствовалась напряженность. С каждой минутой они все меньше боялись сделать или сказать что-то не то. Стали вести себя спокойнее, из-за чего все больше сами кайфовали и смеялись.

Пришедший в момент ожесточенной битвы украшений для напитка Олег с умилением посмотрел на картину за кофемашиной. Ему было приятно видеть сестру счастливой, пусть даже и рядом с этим актером, который вызывал в Романове непонятные ощущения.

— Ой, Олеж, привет, — заметила Катя брата только тогда, когда он переоделся и пришел за кассу. — Прости, не увидели тебя.

— Ничего страшного, — хмыкнул Олег, пожимая руку Сергея, протянутую в качестве приветствия. — Вы придумываете напиток для театра? — Ребята кивнули. — Супер. Тогда не отвлекайтесь, разрабатывайте. Я на заказах буду стоять.

— Спасибо, — с бешеной благодарностью улыбнулась Катя. Олег ей кратко кивнул, подмигнув, и развернулся к кассе.

Спустя час разных проб, ребята наконец-то определились со всем: вкусом самого напитка, кружкой и дизайном подачи. Пробуя итог, они оба широко улыбались.

— Это точно оно, — довольно произнес Сергей. Катя кивнула. Она хотела уже сказать, что напиток точно описывает Сережу, но ее отвлек колокольчик на двери. Повернувшись на звук, она напряглась, увидев людей в полицейской форме.

— Романов Олег Михайлович? — строгим голосом спросил высокий полицейский у Олега, который как раз в этот момент убирал кружки в зале. Катя побелела от страха.

— Да, это я. А вы, прошу простить, кто? — нахмурился Олег.

— Майор полиции Иванчук. Вы задержаны по статье 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, — сказав это, второй полицейский достал наручники. — Вы имеете право на юридическую помощь, на услуги переводчика, право на уведомление близкого родственника или близкого лица о факте задержания и право на отказ от дачи объяснения.

Когда на Олега одели наручники, Катя от шока расслабила руки. Кружка с яблочным капучино с громким звоном полетела вниз.

— Нет! — завопила Романова в унисон с звуком бьющегося стекла. — Мой брат ни в чем не виновен! Куда вы его увозите?!

— Гражданочка, прошу сохранять спокойствие, — недовольно протянул второй полицейский, вставая между Катей и Олегом. За его широкой спиной блондинка увидела, как Олега скрутили.

— Олежа, родной, я найду адвоката. Говори им про пятьдесят первую статью конституции, не забывай! — с надломом кричала Катя, пытаясь пробраться через этого широкого полицейского так, будто если она доберется до Олега, у нее получится его отбить у органов власти. — Я вытащу тебя, Олеженька! Обещаю!

Девушка кричала это до того момента, пока машина полиции не уехала. Потом она опустилась прямо на асфальт, игнорируя все слова и прикосновения Сережи, и зарыдала навзрыд.

День, утром казавшийся самым счастливым в ее жизни, превратился в кошмар.

Глава 24. Слезы, помощь и алиби

После очередного спектакля Сергей спешил в «Кофеин» в надежде, что Катя еще вся в работе и не осталась наедине со своими мыслями. Все последние дни он боялся оставлять ее одну. И, к сожалению, когда вошел в кофейню, увидел сидящую на полу девушку, окруженную осколками кружки и громко шмыгающую носом.

— Эй, красавица, ты чего? — опустился рядом с блондинкой актер, кладя голову ей на плечо и заглядывая в глаза. — Ну не плачь, пожалуйста.

Он медленно гладил ее по спине, другой рукой обнимая, в надежде успокоить. Сам понимал: эти слезы были неизбежны. Катя держалась почти неделю с момента ареста брата, не проронила и слезинки. Когда-то этот бак должен был наполниться и лопнуть.

— Все адвокаты заламывают бешеные суммы, как только знакомятся с делом, — сквозь рыдания, с трудом вдыхая воздух, начала говорить Романова. — Я не понимаю что делать: содержать «Кофеин», чтобы были деньги, искать адвоката или стоять в очереди в СИЗО по пять часов, чтобы передачу отдать. И меня не пускают к нему, понимаешь? Они переквалифицировали меня в статус свидетеля. Какой свидетель, Сереж? Ну какой?

— Ты разве видела ту драку?

— Нет конечно. Они дали мне статус свидетеля, потому что я дала показания, что в тот вечер Олег был дома. Все, свидетель! Я даже увидеть его не могу, понимаешь? А письма в чертовых Крестах идут неделями, — договорив, Катю накрыла вторая волна рыданий. Сережа прижал ее к себе. — А я читаю все эти сообщества, где сидят такие же как я, и каменею от ужаса. Клопы, отношение как к мусору, отсутствие банального анальгина.

Так и молчали. Кате больше нечего было добавить и она продолжала плакать, а Сергей не знал что сказать. Он все эти дни пытался найти слова поддержки, как он может оказаться полезен, но так и не смог. Но тут его осенило.

— Давай я помогу найти тебе адвоката, — уверенно ответил он, внутренне довольствуясь собой. Наконец он смог понять, как может помочь Романовым.

— Только я не каждого смогу потянуть.

— Я помогу.

— Нет, — строго ответила блондинка. — Мне не нужны твои деньги.

— Ладно, — сдался актер. — Давай завтра запустим эту акцию с напитком от театра? Как раз народ придет деньги приносить.

— А нам еще успеют кофе сделать? — вдруг послышалось за спинами ребят. В кофейню зашли актеры театра. — Эй, вы чего?

Маша, Никита и Денис испугались, увидев зареванное лицо сидящей на полу Кати. Девушка быстро вытерла слезы и поднялась на ноги, попытавшись сделать вид, будто все хорошо. Но все всё заметили.

— Катя, что случилось? — нахмурившись, спросила Шарова.

— Все хорошо, — быстро пошла за стойку Романова, отворачиваясь, чтобы ребята не видели ее красных глаз. — Давайте я вам кофе сделаю. Всем как обычно?

— Так, стоп, — повысила голос Маша. — Говори что случилось.

— А где Олег? Я не видел его эти дни, — проявил наблюдательность Денис. И, из-за его реплики, на Катю накатила очередная волна рыданий. Изогнувшись, она склонилась над столешницей, роняя крокодильи слезы.

— В СИЗО он, — с трудом выдавила из себя блондинка, понимая, что скрыть ничего не получится. Сережа подошел к ней и вновь обнял, поглаживая по спине.

— Боже! За что? — вступил в диалог Никита.

— Сто одиннадцатая. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, — на выдохе за девушку ответил Сергей уже наизусть выученную статью. Ребята ужаснулись.

— Не верю, — покачала головой Маша. — Катя, разве такое могло случиться?

— Конечно же нет, — сглатывая слезы ответила Романова. — Одному придурку ноги переломали, он на Олега показал, типо он сделал. А Олежкин когда-то друг подписал показания, что так и было.

— У Олега есть алиби? — спросил Денис.

— Он был дома, — повернулась к ребятам Катя. — Ну, точнее, с одиннадцати вечера. Но они в показаниях дали промежуток с десяти до часу ночи.

— Выходит, один час без алиби, — быстро все понял Никита. Романова кивнула. — Плохо.