Багровый рассвет - Виталий Винтер

– Соседи всё же и собратья по вере, как-никак. Ничего нового в мире. Видно, что скучали друг по другу, – изрёк громко, раскатистым басом, разнёсшимся по всему трюму, один из матросов, детина под два метра ростом, старшина Криволапов.

Каперанг покосился на шумных соседей и прошипел:

– Не шуми ты так, подхорунжий. Поговорить надо…

Имперец шумно вдохнул тяжёлый, душный воздух и опустился на скрипучие нары, сделавшись сразу как-то меньше и превратившись в обычного измученного и израненного старика, которым он в свои сорок с хвостиком лет, конечно же, не был. Но для таких, не достигших ещё и двадцати, да и не надеявшихся уже их достичь, он смотрелся настоящим стариком. Мужчина посмотрел прямо в глаза подхорунжему, и тот невольно отпрянул – столько там было боли и решимости, смешанной с отчаянием.

– Мы тут, считай, одни тебе не враги. Расслабься, казачок! Ты знаешь, куда нас везут?

Вовка неопределённо пожал плечами и ещё больше напрягся. Чётко и в то же время так же тихо, как и до этого, каперанг продолжил разговор:

– Думаешь, на какой-то из сотен гнилых островов на отмелях вокруг анклавов «чёрных»? А там, кто знает, может, и сбежать удастся, так думаешь? – Видимо поняв по выражению вовкиного лица, что попал в самую точку, он с нажимом продолжил: – Вот старшина наш немного по-ихнему понимает и слышал, когда нас грузили, что отправят нас на одну из нефтяных компостных платформ возле Босфорского пролива.

Старшина, подошедший к ним, улыбнулся всеми тридцатью двумя белоснежными зубами, сказал:

– Когда учишь язык, парень, начинай с ругательств. Хорошая брань может помочь тебе лучше любого разговорника, – Он кивнул на косящихся на них с явной опаской райа.

Вовка упрямо мотнул головой, тряхнув кудрявым выцветшим на солнце чубом:

– Ну и шо? Мой сотник сказывал, что он с другого берега колхидского рога домой вернулся. Может, и мне свезёт, раз уж жив остался.

Каперанг устало и безнадёжно улыбнулся, но в глазах искрился металлический блеск стержня, словно торчащего внутри израненного тела.

– Ты не знаешь, что такое нефтяные острова, парень?! Ведь так?! – медленно, но с явным нажимом в голосе продолжил говорить каперанг. – Они дрейфуют в проливе вокруг плавучих заводов и платформ, очищая загрязнённые пятна в море. Основной метод очистки нефтяных пятен состоит в установке специальных заграждений и последующей сборке нефтепродуктов с поверхности воды. Из-за пренебрежения к механике и наличия огромного числа рабочих рук это не является для «чёрных» большой проблемой. Однако у этого способа есть два серьёзных минуса: ядовитые примеси в современном топливе, которое производят из всего, что попало, активизируют бактерии, которые используют для ускорения биоразложений в загрязнениях. На первом этапе пятно покрывается специальным составом из растительных масел, который дробит его на мелкие капли, и после чего начинают действовать нефтеядные бактерии. В этой связи основная задача учёных прошлого была в значительной активизации роста этих самых бактерий в загрязнённых акваториях. А дальше – бактерии поедают нефть, их самих жрёт планктон и далее по пищевой цепочке… Вот только в сегодняшних условиях постоянного изменения экосистем и следующих им по пятам мутаций пищевая цепочка немного продлилась – включив в себя и нас с тобой. Проще говоря, на этих самых очистительных островах люди сгнивают и разлагаются ещё живыми за пару недель.

Вовка отшатнулся и словно ударился об скалу – отлетел от стоявшего прямо за ним старшины.

– Не может быть! Мы бы знали, если бы такое было…

– Вы на своём Острове закрылись и ничего, кроме своих проблем, которых и вправду предостаточно, давно уже не видите, – устало ответил каперанг и тяжело откинулся на грязный ворох тряпок, служивший им всем подушками. Вовке ответил здоровенный старшина:

– Топили мы их пачками в последнем рейде. Вот, правда, заигрались в этот раз немного, – так же тихо свистящим шёпотом, нагнувшись с высоты своего богатырского роста, прошептал Вовке на ухо здоровяк. – Редко кто мог выжить после торпедирования. Всё и вся сгорало заживо. Вокруг же этих поплавков столько нефти разлито, да и очищенную на самих платформах хранят… Но пару выживших в последнем рейсе подобрали, и они успели многое рассказать, такое, что волосы до сих пор шевелятся. – Он провёл широкой, словно лопата, ладонью по короткому ёжику седых волос. – С этих нефтяных островов никто ещё не возвращался, парень. Вот потому-то о них никто ничего и не знает. Звери они дикие, эти «чёрные»…

Его перебил каперанг:

– Все мы, по-своему, хороши. Сыны дальних пустынь и вод не только жестоки и самоуверенны в преследовании своих целей. Их роль в нашей общей истории и культуре настолько позабыта, что до сих пор и специалистов удивляет арабское происхождение таких всемирно известных слов, как адмирал, арсенал, баржа, бизань, галера, кабель, муссон…

– Шо вы хотите? Сбежать сейчас невозможно… – Вовку не впечатлило историческое отступление каперанга, и он спросил напрямую, что им нужно.

Каперанг перебил его, сверкнув полными воли к жизни глазами, и тихо, шевеля одними губами, прошептал:

– Береги силы, казачок. Будь рядом с нами. Будь ко всему готов и просто жди. Ты из наших, и это сразу заметно. Не потому, что ты русский, или как вы там себя называете на Острове – малоросс?! Нет! Просто у тебя, как и у нас всех, – он устало кивнул на обступивших их со всех сторон матросов, – начинается дрожь негодования при каждой несправедливости, и именно поэтому – ты нам товарищ!

Вовка кивнул, и каперанг устало уткнулся головой в грязное тряпьё в изголовье нар, видимо сразу же отключился, а Вовка уселся рядом с потеснившимися, перемотанными тряпками и чёрными от въевшегося мазута матросами. Старшина в сопровождении ещё одного матроса были, видимо, самые сильные и без ранений – остались стоять. Поговорив несколько минут ни о чём, они направились в тёмную и зловонную глубину трюма – время от времени останавливаясь возле группок пленников, настороженно жавшихся один к другому, и о чём-то с ними коротко разговаривая.

Скоро наступила ночь, но это можно было понять только по отсутствию ярких полосок света, струящихся в дневное время сквозь многочисленные щели проржавевшего грузового люка, сквозь который их и впихнули вовнутрь. Правда, стало ещё жарче и спёртая духота, от раскалившейся, как жаровня, старой посудины, стала наполнять темноту трюма, отбирая у потерявших всё людей последнюю надежду на глоток свежего и чистого воздуха. В этот раз им даже не приоткрыли скрипучий грузовой люк, как делали это прежде.

Вовка сидел бок о бок с дремавшими матросами и пытался поспать и в то же время не свалиться в плескавшуюся у ног бурую жижу, заметно поднявшуюся с момента его появления тут. Это не удивляло, так как отхожего места в трюме с напиханными, словно сельди в бочку, пленниками не имелось. Как, впрочем, не было и всего остального, что позволяло бы сохранять приговорённым человеческий облик и надежду на что-то, кроме быстрой смерти. Один из сидевших рядом с ним матросов дёрнулся во сне и проснулся, устало протёр глаза грязными руками и пригладил слипшиеся редкие волосы на голове, посмотрел на подхорунжего:

– Что, казачок, вон какие у тебя кудри. Думаешь, завидую? Знаешь, что лысина – это способ Господа напомнить мне, что я человек, а не обезьяна! – Он звонко рассмеялся и получил под рёбра локтем от проснувшегося соседа. Тут как по команде начали просыпаться все в зловонной клоаке трюма.

Каперанг тоже проснулся, и они стали о чём-то тихо перешёптываться со старшиной, присевшим возле него на жалобно заскрипевшие доски нар. Увидев, что подхорунжий тоже проснулся, старшина махнул ему рукой, приглашая сесть на край свободных нар. Вовка стал осторожно, пытаясь не разбудить вновь задремавших моряков, пробираться к ним. Когда он сел рядом, каперанг, неожиданно тепло усмехнувшись, спросил:

– Ты знаешь, что такое шкала Кардашёва? Нет, и не удивительно. Кто в сегодняшнем хаосе помнит ещё о таких теориях развития будущего нашей цивилизации. Его уже давно многие не видят и на горизонте – это пресловутое будущее. Всех заботит только, как бы выжить сегодня и сейчас.

Он замолчал, видимо задумавшись о чём-то своём, но резко встрепенулся и продолжил:

– Мы тут иногда устраиваем диспуты о высоких материях и теориях, чтобы совсем не оскотиниться и помнить, кем мы являемся. Я, знаешь ли, в молодости успел поплавать на одной из последних атомарин в Арктическом океане. Так вот, таких подлодок уже нет. Остались только наши дизельные лоханки, их ещё кое-как собирают, но качество, как и количество, просто кошмарно. На похожих подлодках плавали ещё сотню лет назад – регресс техники и энергетики во всей красе со всеми сопутствующими радостями. Так вот один мой сослуживец-энергетик говорил, что в 2050 году наша цивилизация достигла по шкале Кардашёва значения в 0,90 единиц, заметно превысив прогнозы, которые давали раньше, и всё из-за оптимизации использования ископаемых ресурсов, в то же время продолжая развитие проектов в сфере возобновляемых источников энергии, как-то солнечная, геотермальная, ветра, но не прекращая использовать и энергию атома. Но я хотел сказать не об этом, а поговорить, из-за чего мы сейчас там, где оказались. А для этого надо знать, что представляет из себя эта шкала. Так вот, с индексом в 0,90 двадцать лет назад мы почти достигли единицы. Поэтому, как следовало из теории Кардашёва, шкала имеет три категории, называемых соответственно тип I, II и III. Цивилизация I типа использует все доступные ресурсы, имеющиеся на её родной планете. Цивилизация II типа – обуздывает всю энергию своей звезды. Цивилизация III типа – своей галактики. Сама шкала является лишь гипотетической и с точки зрения современной цивилизации очень спекулятивной. Но по многим параметрам мы всё же достигли первого типа – криво, косо, но колонизировали Марс и осмотрелись более или менее в Системе. Но сейчас даже не имея возможности получить данные со всех концов нашего многострадального шарика, можно невооружённым взглядом увидеть стагнацию всего, на что глаз ни упадёт, и соответственно падение знаний, умений и энергопотребления всеми сторонами в этой бесконечной войне. О немногих орбитальных платформах я умолчу, так как латать и кое-как поддерживать в строю немногое оставшееся мы ещё в состоянии, но вот создать что-то подобное – уж вряд ли. Так вот – по этой же теории, большинство цивилизаций нашего типа на этой ступени развития самоуничтожаются, так сказать в процессе сложностей перехода на новый уровень развития. И мы, видимо, пошли по такому пути. Раньше ведь как говорили: «Война – двигатель прогресса». Вот мы и гнали этот прогресс, невзирая ни на что и ни на кого. А теперь имеем то, что имеем, и никто, кроме нас всех, в этом не виноват. Пока учёные искали признаки разумной жизни на других планетах, мы начали терять её на своей собственной. И я боюсь, что процесс уже необратим. Всё слишком затянулось, и мир уже просто невозможно взрастить на отравленных войнами руинах цивилизации.