Страшные сказки Женщины в белом - Крис Пристли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как раз на одном из таких островов по ухабистой дороге на западном берегу проделывала мучительный путь телега, запряженная пони, — ничтожная точка перед лицом широко раскинувшейся вересковой пустоши, дюн, песка и моря. В паре миль впереди на берегу узкого протока виднелась группка домов, столпившихся вокруг приземистой церкви.
Доктор Фрейзер поморщился, когда колесо телеги, которой он взялся править сам, подпрыгнуло, угодив в очередную яму. Дэви отвернулся от отца и окинул взглядом широкую косу белого словно кость песка и сине-черные горы, вершины которых прикрывали клочковатые облака. Отец натянул поводья и скомандовал пони остановиться. Тот охотно исполнил приказ и немедленно отвернул большую голову, чтобы пощипать травы.
— Пройдемся немного, — предложил отец. — Разомнем ноги, а?
— Но разве мы не опоздаем? — угрюмо ответил Дэви.
— Будет тебе. Думаю, у нас найдется пара минут, чтобы полюбоваться видом.
Доктор Фрейзер зашагал вниз, и Дэви, последовав за ним, перелез через низкую каменную ограду. Отец восторгался всем, что попадалось на глаза, от полевых цветов до спрятанных за облаками верхушками холмов вдалеке. Дэви почти не отвечал.
Они пересекли бугристый клочок земли, поросший травой, которую почти под корень общипали кролики. Их норы виднелись тут и там, пока Дэви с отцом взбирались на вершину высоченной песочной дюны и оглядывали широкую Атлантику.
— В Эдинбурге такого не увидишь, а, Дэви, сынок?
Дэви промолчал. Что тут скажешь? Конечно, в Эдинбурге такого не увидишь, равно как и в этой пустынной дыре не увидишь ничего, похожего на Эдинбург.
Однако он не мог не признать, что пейзаж впечатляющий. Хотя день был солнечный, ветер и море ревели так громко, что этот рев перекрывал все прочие звуки, за исключением хриплых криков морских птиц. Отцу приходилось кричать, чтобы Дэви его слышал.
— Что за место! — воскликнул он. — Что за необычайное место!
Дэви по-прежнему молчал. Улыбка отца медленно угасла, и он повернулся и зашагал вниз по ведущей к пляжу дюнной впадине. Дэви дождался, пока отец уйдет на пятьдесят ярдов вперед, и только потом последовал за ним.
Дэви понимал, что с тех пор, как умерла мать, отец был несчастлив в Эдинбурге. Он понимал, что отцу хотелось новых преодолений, чтобы занять скорбящий разум. Однако даже понимая все это, Дэви не мог простить отцу, что тот увез его прочь от друзей: прочь из города, в котором он вырос, прочь от могилы матери на кладбище Грейфрайерс. Уехав на Внешние Гебриды, они оказались в мире бесплодной пустоты.
Внешние Гебриды — даже в самом названии слышится что-то горестное и фатальное, словно в имени дальних земель из греческого мифа или скандинавской саги. Казалось, в таком месте человек может оказаться лишь в изгнании или если на эти берега его выбросит море.
Здесь строили большое предприятие по упаковке сельди, и доктора Фрейзера наняли врачом для рабочих и остального населения. Но Дэви мог с трудом представить в этом отсталом месте современное рыболовное производство. Он бы удивился меньше, увидев, как мыс огибает корабль викингов, чем если бы это был пароход.
Это впечатление только усилилось, когда Дэви с отцом заметили высокий камень, торчащий, словно Экскалибур[11], из дюн неподалеку. Пока они направлялись к нему, солнце сместилось, и его луч прожектором пробежал по травяным кочкам и театрально осветил камень, будто актера на сцене.
Он был очень высок — должно быть, больше семи футов, подумал Дэви, — и скрючен. Казалось, что камень клонится на ветру, словно человек. У Дэви возникло тревожное чувство, что тронь его — и тот обернется.
Камень представлял собой длинный кусок гранита или подобной породы лососево-розово и серого цвета. Тут и там в нем поблескивали кристаллики кварца. Самой поверхности камня почти не было видно. Его покрывали самые разнообразные лишайники: бледный серо-голубой, белый, яркие пятна цвета яичного желтка, похожие на водоросли хрупкие кустики. Этот камень словно бы отыскали на дне бассейна, затопляемого приливами, выволокли оттуда и поставили сушиться на беспрерывном ветру.
С верхушки камня по его сторонам стекали птичьи экскременты, а у подножия лежали обломки раковин моллюсков.
— Птицы используют его как наковальню, — улыбнулся отец. — Они разбивают раковины, чтобы добыть еду.
Дэви рассеянно кивнул. Отец провел детские годы на острове Малл и вечно пытался заинтересовать Дэви миром природы — миром, к которому Дэви не испытывал ни малейшего интереса. Он тосковал по черным от дыма стенам и мощеным улицам Эдинбурга.
Дэви обратил внимание, что по другую сторону камня лежат не только осколки раковин. Он присел, чтобы рассмотреть получше.
В земле, наполовину скрытый пучками травы, сидел еще один камень. В нем зияла трещина, и этот разлом — вот странно! — был набит различными вещицами. Отец подошел к Дэви и тоже заметил предметы, лежащие у подножия камня.
Рядом с кусочком кружева в солнечном свете вспыхивал латунный подсвечник, чуть поодаль — серебряная ложка, а за ними Дэви разглядел книгу, что-то похожее на шляпную булавку, шелковый шарф, брошь и другие украшения.
— Эй, вы! — закричал какой-то человек вдалеке на дороге. — Уйдите оттуда!
Дэви выпрямился: отца явно возмутило такое обращение, однако он, как и Дэви, заметил, что в руках у человека дробовик, направленный в их сторону.
— Дэви, пойдем, — велел отец хрипло.
Они прошли по траве обратно, к человеку с дробовиком. Тот не опустил дула, пока они не перелезли через низенькую сложенную из камней ограду и не оказались на дороге.
— Мне не слишком нравится, когда на меня наставляют ружье, — нахмурившись, сказал доктор Фрейзер незнакомцу. — И на моего сына.
— Вы не имеете права находиться на этой земле, — сказал человек, и теперь Дэви видел, что он стар и что из-под его кепи выглядывают седые волосы. Его нос был будто сделан из красной вытертой кожи. Пожалуй, никого более неприветливого с виду Дэви еще не встречал.
— Прошу прощения, если я сделал что-то не то, — сказал доктор Фрейзер. — Мы только приехали на остров. Но мы все еще…
— Держитесь отсюда подальше, — прорычал старик. — Нечего вам делать на дюнах.
— Но я новый док… — начал было отец, однако старик фыркнул и удалился.
— Поразительно! — воскликнул доктор Фрейзер. — Просто исключительная невоспитанность. — Он хмыкнул и покачал головой. — Будем надеяться, что здесь не все такие, а?
— Как бы я хотел оказаться сейчас в Эдинбурге! — прошипел Дэви.
Отец вздохнул и посмотрел сначала на поникшую голову сына, а затем на очертания камня
