Спарринг- партнеры - Гришэм Джон

– Черт, нет, конечно. Это уголовное расследование. Ему незачем знать об этом. К тому же, он ведь не адвокат Мака.

– А кто-нибудь видел Мака?

– Насколько я знаю, нет. Сплетен и разговоров много, но верить всему, что слышишь, нельзя.

– Ну, теперь он по уши в дерьме, раз ФБР идет по его следу.

– Ты все правильно понял, – одобрил Оззи. – Думаю, слухи о Маке оказались правдой. Он взял деньги, которые ему не принадлежали, и исчез. Я в это никогда не верил.

– А я всегда считал, что этот парень себе на уме, как и большинство здешних юристов.

– Ну да, и он нанял Гарри Рекса. А это всегда нехороший знак.

– Кто-то должен предъявить обвинение этой толстой заднице.

Они весело посмеялись над Гарри Рексом.

Ближе к вечеру помощник шерифа Пратер припарковался на краю гравийной дороги и пошел по проселку к дому на колесах, который знавал лучшие дни. В загоне из сетки-рабицы рядом с трейлером четыре или пять гончих визжали и лаяли, предупреждая всех на много миль вокруг о появлении чужака, хотя никаких других домов видно не было. Много лет назад к трейлеру пристроили шаткое крыльцо, на котором Оделл уже ждал Пратера, когда тот подошел ближе. Как и большинство работяг, проводивших дни за рубкой деревьев и перемещением бревен, он был широк в плечах и груди, а мышцы его огромных волосатых рук выделялись под чистой белой футболкой. На левом глазу он носил повязку, любезно предоставленную фирмой «Тинзо».

– Добрый день, – поздоровался он.

– Оделл, я Маршалл Пратер, помощник шерифа.

– Я знаю, кто ты, Пратер.

Он резко свистнул собакам, и те перестали лаять.

Оделл спустился с крыльца, и они обменялись рукопожатием. В левой руке Маршалл держал какие-то бумаги.

– Что тебе здесь нужно? – равнодушно спросил Оделл.

– Хочу поговорить о Маке Стаффорде. Помнишь его? Адвокат.

– Имя знакомое. И что он натворил?

– Пока трудно сказать. Он занимался улаживанием дела для тебя несколько лет назад?

Оделл, указав на повязку на левом глазу, улыбнулся:

– Он был моим адвокатом, сказал, что хочет подать в суд на компанию по производству бензопил и выставить ее на большие деньги. Но из этого ничего не вышло.

– А было ли мировое соглашение? Он приносил тебе деньги?

– Немного. Он сказал, что все конфиденциально. А откуда ты об этом знаешь?

Маршалл достал четыре скрепленных вместе листа. Он перевернул на последнюю страницу и указал на подпись:

– Это ты здесь расписался?

Оделл взял листки и внимательно изучил подпись.

– Я.

– А нотариус при этом присутствовал?

– Что?

– Внизу под твоей подписью стоит штамп и печать, а под ними подпись нотариуса. Женщины. Она была рядом, когда ты его подписывал?

– Нет, сэр. Только я и Мак. Встретил его возле стоянки грузовиков. С ним никого не было.

– И сколько денег ты получил?

– Я не сделал ничего противозаконного, верно?

– Верно, но, похоже, это сделал Мак.

– Значит, я не обязан ничего говорить, так?

– Сейчас не обязан. Но если ты не скажешь, то через пару дней заявится ФБР с этими же вопросами. Не исключено, что тебя отвезут на допрос в Клэнтон.

Оделл сунул в рот зубочистку и принялся ее жевать, осмысливая ситуацию. Пратер забрал бумаги, открыл вторую страницу и спросил:

– Вот твое мировое соглашение. Ты его читал?

Тот покачал головой, продолжая жевать зубочистку.

– В нем говорится, что ты согласился уладить дело за сто тысяч долларов. Сколько ты получил от Мака?

– Ты клянешься, что мне за это ничего не будет?

– Клянусь. По данным ФБР, Мак дал тебе немного наличных и оставил большую часть денег себе.

– Бесстыжий сукин сын!

– Похоже на то. У него было четыре таких дела.

– Я сам послал к нему одного. Парень по имени Джеррол Бейкер потерял руку.

– Верно. Джеррол сейчас в тюрьме штата. Сидит за наркотики.

– Да, я слышал, – покачал головой Оделл и пробормотал: – Вот сукин сын!

– Сколько ты получил?

Оделл, глубоко вздохнув, признался:

– Двадцать пять штук, все налом. Мак сказал, что никто никогда не узнает. Сказал, что дело срочное, все надо сделать быстро, и больше получить не удастся. И велел все держать в тайне. Сукин сын!

Пратер протянул ему бумаги:

– Это копия твоего соглашения. В четвертом абзаце на второй странице ты увидишь сумму сто тысяч.

– А где все остальное?

– Это знает только Мак. Ты можешь нанять адвоката, чтобы проверить.

– Мне не нужен адвокат. У меня под сиденьем есть бейсбольная бита.

– Я бы не советовал, Оделл. Только наживешь себе неприятности, а оно тебе надо?

– А где он?

– Пока не знаю, но ходят слухи, что он вернулся в город.

– Собираешься упечь его за решетку?

– Трудно сказать. Пока им занимается ФБР.

– Ладно, Пратер. Держи меня в курсе.

– Обещаю.

Они обменялись рукопожатием, и Маршалл направился к своей машине.

Вторая встреча состоялась в той же маленькой переговорной Джейка внизу и снова началась без объятий. Марго опоздала на десять минут, и Мак уже ждал ее. Они просто улыбнулись друг другу. На этот раз ее темные волосы были собраны в хвост, а стильная дизайнерская оправа делала ее еще красивее. Они сели по разные стороны стола, и она нарушила молчание воп– росом:

– Не против, если я закурю?

– А если я скажу, что против?

Она задумалась на секунду или две, а потом ответила:

– Ну, наверное, все равно закурю.

– Так я и думал. Давай. Это твои легкие.

Она достала пачку тонких сигарет и закурила.

– Могу я спросить, как дела у твоей мамы?

– Конечно, ты можешь спросить что угодно, но и я тоже. Договорились?

– Договорились.

– Ну, она точно не поправляется. Она не рассказывает нам все, что говорят врачи, но я многое слышу. Они решили не проводить еще один курс химиотерапии. Она слишком слаба.

– Как ты сама держишься?

Сделав затяжку, Марго вытерла глаз. А когда заговорила, ее голос дрожал.

– Я в порядке, Мак. Я должна быть сильной, потому что Хелен не такая. Она сидит с мамой весь день в ее комнате, читает ей, молится, плачет. А я, я не могу там находиться. Я так устала от этого дома.

– Совсем как я.

– Ха-ха. Но у меня нет возможности сбежать от своих проблем. Это был действительно дерьмовый поступок, Мак.

– Я согласен и думал, что извинился.

– Это так, и я принимаю твои извинения, но несколько искренних слов не смогут исправить то, что ты совершил.

– И что ты хочешь, чтобы я сделал теперь?

– Я хочу, чтобы ты продолжал сидеть там, где сидишь, и терпеливо сносил мои нападки. Мне от этого становится легче.

– Понимаю.

Она выпустила струю дыма в потолок. Он заметил, что руки у нее дрожат, а глаза слезятся. Ему было так жалко ее и так за себя стыдно. Она шмыгнула и неожиданно спросила решительным тоном:

– Ты когда-нибудь ладил с Герми?

– Герми. Надо же… Мы неплохо ладили, но только потому, что должны были. В начале моей карьеры мной двигало желание зарабатывать больше, чем Герман. Ты ведь знаешь, как важен для них статус.

– Мне ли не знать! Они до сих пор обсуждают людей с большими домами. На прошлой неделе Хани забеспокоилась, потому что муж ее подруги купил той новый «мерседес». А хочешь узнать тайну, Мак?

Он усмехнулся и сказал:

– Извини, конечно, но слышать, как собственная дочь называет меня Маком, довольно забавно. Конечно, расскажи, что за тайна.

– Денег больше нет.

Мак не смог сдержать улыбки:

– Неужели?! И куда они делись?

– Два года назад компания из Тьюпело хотела выкупить у Герми завод и давала хорошие деньги. Он, конечно, отказался, заявив, что сам их купит. Ты же знаешь, какой он спесивый. Но он не смог раскрутиться. Компания из Тьюпело построила завод по производству готовых смесей в южной части города, и Герми впервые столкнулся с конкуренцией.