Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 4 - Коллектив авторов

В 1711 году запорожское правительство Филиппа Орлика заключило с татарами военный союз против России. После этого гетман в изгнании начал рассылать по Украине универсалы, призывая к антироссийскому выступлению. Эти воззвания были услышаны, ведь ещё не забылись зверства, чинимые войсками Петра I.

31 января украинско-татарское войско двинулось из Бендер на Правобережную Украину, где армия увеличилась впятеро. В конце марта Орлик дошёл почти до Киева. Однако татары своими бесчинствами скомпрометировали гетмана, и имя Орлика в Гетманщине ещё долго потом связывали с воспоминаниями о набеге ордынцев. Попытки казаков остановить татар и стычки между ними стали причиной провала похода.

В 1712 году Орлик опубликовал «Манифест к европейским правительствам» и «Свод прав Украины»: «Какие бы великие ни были московские насилия, они не дают никакого законного права москалям на Украину. Наоборот, казаки имеют право человеческое и естественное, один из главных принципов которого: „Народ всегда имеет право протестовать против гнёта и вернуть использование своих древнейших прав, если будет иметь для этого подходящее время“».

Ещё один повод захватить Правобережье мазепинцы получили в 1712 – 1713 годах, когда, желая создать Украинское Казацкое княжество как буфер между собой и Россией, Османская Порта попыталась сделать Орлика правобережным гетманом. Однако мазепинцы с подозрением относились к мусульманским армиям, даже если они могли предоставить значительную помощь, и больше доверяли христианским правителям. Но зависимость от поддержки Швеции, Франции и Турции сковывала их, навязывала чужие интересы, часто противоречащие их собственным.

В 1714 году Карл XII начал свой знаменитый рейд через всю Европу и Орлик со старшиной выехал из Бендер. Запорожцы при поддержке Турции пошли «под татарский протекторат» и основали в Алёшках новую Сечь во главе с кошевым атаманом Костем Гордиенко. Начался новый этап биографии гетмана в изгнании: он стал политически бессильным и преследуемым, скитающимся политическим эмигрантом. В 1715 – 1720 годах Орлик со сторонниками жил в Швеции, где Карл XII выделял на их содержание из государственной казны ежегодно 13.000 талеров, но гибель короля на войне 1718 года вынудила мазепинцев искать новое пристанище.

Тридцать лет после Полтавской битвы «казацкий гетман» Ф. Орлик ездил по Европе – Швеции, Германии, Франции, Греции, Молдавии – ища поддержки своему движению против Российской империи, но так и умер, не найдя её.

* * *

После поражения шведской армии под Полтавой казакам-союзникам короля Карла XII возвращаться оказалось некуда – Чертомлыкская Сечь была разгромлена войсками российского правительства и конницей бывших сторонников Мазепы. Ещё раньше под власть хана ушли с Правобережной Украины участники антипольского восстания атамана Палия. Теперь сюда же прибыли запорожцы и сердюки Мазепы и всех вместе набралось до 20 тысяч.

Запорожцы, объединившись с палиевцами, построили свою новую автономию. С этого момента и начинается история двух эмигрантских Запорожских Сечей, которые располагались на берегу Днепра на территории современной Херсонщины, – сначала Каменской, потом Алёшковской, а затем снова Каменской.

В официальных российских документах периода 1709 – 1711 не упоминается о запорожцах – царское правительство просто потеряло их следы, считая их беженцами. На самом деле, как оказалось, они с Мазепой ушли в Бендеры.

* * *

1709 год принято считать годом основания Каменской Сечи – казаки прибыли сначала на реку Каменку. А через два года стали Кошем ниже по Днепру – в урочище Алёшки. С 1711 по 1728 годы Алёшковская Сечь была политическим центром казацкого государства. Была под протекторатом Крымского ханства – этот берег Днепра был татарским. Запорожцы от ставшего после Мазепы «гетманом в изгнании» Филиппа Орлика дистанцировались и от его казаков держались отдельно.

Условием хана было участие казаков Алёшковской Сечи в походах его армии. Оружие выдавали казакам только в походы. Тем не менее, археологические находки говорят, что некоторые виды оружия всё же были – найдена пушка и приспособление для литья пуль.

Сечь была прямоугольной, по углам – дозорные башни, 38 куреней. Минимальное количество воинов в курене около 3-х сотен – всего 6.000 запорожцев. Была церковь из тростника и колодец, в котором никогда не замерзала вода.

На чужбине сечевикам пришлось тяжело. Хан им выплачивал жалованье лишь первые пару лет, потом перестал. Правда, и налогов не брал. А для прокормления предоставил рыбные ловы на Днепре, Тилигуле, Березани, право охотиться на дичь, добывать соль без пошлины, несколько переправ через Днепр и Буг с собиранием платы за перевоз. Но таких заработков не хватало. И запорожцы становились наёмными работниками жителей Очакова, Аккермана, Бендер, Измаила. Сечь попыталась выступать и «коллективным землевладельцем». Принимала беглых из российской и польской Украины, Молдавии, разрешала селиться на отведённых ей землях и считала своими крестьянами, взимая с них налог. Объявила подданными и поселян на реке Самаре, которая по Прутскому миру снова отошла к Крыму.

Казаки нанимались на службу, несколько сотен несло её на турецко-польской границе в Приднестровье. А по договору с ханом Кош должен был выставлять войско в походы крымцев. К набегам на Украину запорожцев не привлекали, но когда против хана восстали черкесы Кавказа, сечевиков позвали на войну. Результат был печальным. Пока казаки воевали, против них взбунтовались их подданные, жившие на Самаре. Захватили, разграбили и сожгли Алёшковскую Сечь, а тех, кто находился в ней, перебили. Вернувшись из похода, запорожцы отомстили, разорили самарские поселения, порубив и перевешав восставших. А Сечь перенесли в другое место – опять на Каменку.

Впрочем, и сами запорожцы оставались в ханстве на положении униженных пасынков, как они сообщали, «имели много нужд и кривд». Торговать в Крыму и турецких городах им не дозволили, чтобы не нарушать интересов собственных купцов. И те же купцы приезжали в Сечь, по дешёвке скупая рыбу и другую продукцию казаков. Запрещалось возводить укрепления в Сечи, держать пушки. Запорожцев регулярно продолжали привлекать в походы на Кавказ и в Закавказье – без всякой платы, разве что добычу возьмут. Каждый год брали по 300 и более человек в Крым на работы по ремонту фортификационных сооружений. Тоже без платы. Ногайцы, кочевавшие по соседству, с границами запорожских владений не считались. Рубили там лес, пасли скот. При случае угоняли у казаков коней, скот, похищали людей. Когда же запорожцы совершали ответные нападения, правительство всегда принимало сторону ногайцев, заставляло компенсировать ущерб.

Сечевики, конечно, и сами не были безобидными овечками, пытались ради заработка совершать набеги на польскую территорию. Но по жалобам Варшавы с них тоже взыскивали убытки. А нечем платить – отдавай людьми. Был случай, когда по такой жалобе хан содрал с Коша 24 тысячи рублей. Если из татарского плена бежал человек, то «хотя они, казаки, о том и знать не будут, однако принуждёны были за него платить, понеже они аки бы стража при границах татарских имелись». Или плати за раба или замени его запорожцем. Периодически наведывались и проверяющие от султана и хана, соседние мурзы «в гости» со свитой не менее ста человек. Таких, сколько ни пробудут, требовалось кормить, содержать, подарки подносить. В будущем в казачьих песнях эту эмиграцию вспоминали, как каторгу:

«Ой, Олёшки, будемо вам знаты

И той лихой день и ту лиху годыну,

Ох, будемо довго пом’ятаты

Тую погану вашу личину».

Запорожским казакам-эмигрантам, проживавшим в Алёшкинской Сечи, притеснения, которые они терпели от крымских ханов, были, естественно, очень не по нраву. Последней каплей в чаше терпения стали междоусобные войны Гиреев. Полторы тысячи сечевиков были проданы в рабство на турецкие галеры. Сечь вскипела и… разделилась. Как и всегда – одни хотели союза с Москвой, другая часть – во главе с Костем Гордиенко – была против.

* * *

Фактическим гетманом части Украины, оказавшейся под властью России, тогда был ставленник Петра I Иван Скоропадский, который своей деятельностью способствовал уничтожению гетманата, как политического института. Несмотря на униженное положение в целом всего казачества при Петре I и, в частности, украинского, в его среде не была до конца затушена надежда на исправление ситуации в будущем. Поэтому наиболее грамотные и неравнодушные казаки пытались хотя бы составлять проекты различных решений по казачеству, которые можно было бы претворить в жизнь при наступлении благоприятных обстоятельств. Одним из таких и была так называемая «Конституция Орлика».