В лабиринтах тёмного мира. Том 2 - Олег Северюхин

Другое дело – православные. Главное – Православие! Право – это есть и закон, и сторона правая, и правильность. То есть правильное христианство. А разодеты-то как? В золото и серебро, каменья самоцветные кругом. Морды, лоснящиеся от сытости и бородатые. За воротник закладывают как следует и язык у них непонятный, но как-то звучащий как язык билбордян. А тут еще два братца, Кирилл и Методий, приехали заранее, говорят потихоньку:

– Мы, батюшко князь, языки-то вместе соединим и будет у нас язык един – славянский. И переучиваться не надо. Зато, гли-ко как ризы у попов сверкают, как народ-то обрадуется религии новой, типа и они будут такими же в злате и серебре в царствии небесном расхаживать. И порядки у нас не такие строгие, как у этих папистов. Если чё, так и грешки мы запросто отпускаем без индульгенций.

Вот и стала Билбордия христианской, да только толку с этого никакого. Ни одна страна православная не дала миру ничего такого, что ставило бы ее впереди стран просвещенных и развитых. Образование церковно-приходское, культура скоморошья, наук своих нет, все привнесенное с запада. А тут и монголо-татары с Востока нагрянули. И стала Билбордия улусом Золотой Орды. Двести сорок лет князья ездили на поклон с данью за ярлыками на княжение. Прямо как сейчас. Если губернатор не получит в Борде ярлык на губернаторство, то кучка элиты губернатором его не изберет.

Освободившаяся от владычества Золотой Орды Билбордия сама стала Золотой Ордой, приняв ордынцев к себе на службу и впитав в себя все золотоордынское. А попы исламские говорят, что без золотоордынцев у Билбордии не было бы такой прочной государственности. Развитие началось только при немецком царе Питере и продолжалось с переваливанием с боку на бок до начала двадцатого века. И тут началось кровопролитие – инквизиция, французская революция и коммунизм в одном флаконе. Время было такое, что однозначно его не оценить, как будто на одном месте топтались, воевали, жили, соседей губили, снова воевали, боролись с врагами и сейчас та же Золотая Орда только с иностранными телевизорами и компьютерами. Ханы орды не утруждали себя владением каламом, для этого есть писаря и муаллимы. Так и нынешние ханы к компьютерам не подходят, не ханское это дело, им новости изустно пересказывают сказители ловкие, одно слово вверни не так и все воспринимается шиворот навыворот. И сейчас хан решил обмануть, или как сейчас говорят – кинуть самого Велле Зеге Вульфа. Я понимаю, если бы он поступал как завоеватель и принуждал к чему-то противозаконному. Нет, все честь по чести, то есть по ихней Конституции. Выборы, свободные выборы, чтобы простой человек по фамилии Северцев повел людей за собой для преодоления векового отставания страны от всего мира. И на тебе. Зря вы так, ребята.

Катерина уже была дома.

– Кушать будешь или немного подождешь? – спросила она.

– А что там у нас? – поинтересовался я.

– Пельмени, настоящие, билбордянские, – сообщила мне женщина, – иди помоги мне, порежь соленые грибы и лук.

– Пельмени с грибами? – удивился я.

– С грибами будут потом, – засмеялась она, – грибы с луком и сметаной это на закуску.

– На какую закуску? – не понял я. – Пельмени и есть закуска.

– Пельмени – это основное блюдо, а грибы со сметаной это закуска и даже как приправа к пельменям, – засмеялась Катерина. – Вот, погоди, сядем за стол, и я тебе все покажу и расскажу, а сейчас иди мой руки и помогай накрывать на стол. У меня сегодня праздник. Иди, иди, – и меня буквально вытолкали из кухни.

Почему я разрешаю так со мной обращаться? Она что, хозяйка надо мной или я хозяин над ней и над всеми? Все-таки, это она хозяйка надо мной.

Накрыть на стол – это пара минут. Ну, чуть побольше. Но когда в комнату была внесена чашка с дымящимися пельменями, комната преобразилась от запахов и от предвкушения торжественного приема пищи.

– Нальем по рюмке, – сказала Катерина, – и закусывать будем солеными грибами, а потом пельмени можно опускать в чашку с грибами, если они еще к этому времени останутся. А мы выпьем за праздник – мне дали отпуск, и я смогу постоянно быть с тобой.

Мы чокнулись рюмками, выпили, закусили солеными груздями со сметаной, потом пельменями, потом еще выпили и нам стало так хорошо, как не может быть лучше никому на этом свете. Не было счастья, да несчастье помогло. Я захотел пожить нормальным человеком и попал в такую передрягу, в которой нормального человека уже бы не было, но меня спасла обыкновенная женщина, которая сейчас кормит меня и радуется моему аппетиту.

Я ел и думал, что сейчас буду поступать по принципу одного человека: если бы у бабушки были гениталии, то она была бы дедушкой. Так вот, и я с сего момента становлюсь дедушкой, а вы, надменные люди, получите сполна всего, что я вам отмерю.

– Давай возьмем напрокат велосипеды, палатку и уедем куда-нибудь на природу, – доносился до меня голос Катерины, – погода сейчас стоит отличная, почему бы нам не насладиться природой, не побыть поближе к тому состоянию, когда человек начал ощущать себя человеком.

– Обязательно поедем, – согласился я, – только мне нужно сделать одно небольшое дельце, а потом ты ткнешь в любую точку на глобусе, и мы организуем отдых там.

– Даже в Антарктиде? – засмеялась Катерина.

– Даже в Антарктиде, – засмеялся и я, обняв и поцеловав дорогую для меня женщину.

Банкир

– Конечно, мы нехорошо сделали, кинув этого Северцева с его дружком, – размышлял банкир, стоя перед зеркалом в ванной и собираясь бриться.

Намазав щеки густой пеной для бритья, Банкир взял фирменный трехлезвийный бритвенный станок и приступил к бритью.

Станок шкрябнул по щетине и стал рвать бороду на щеке. Банкир аж скривился от боли. Лезвия были забиты черной щетиной и не пропускали между собой то, что сбривалось ими же, а прочистить многолезвийную бритву не представляется возможным.

Выдвинув ящичек умывальной тумбы, Банкир нашел свой старый классической станок с одним лезвием и початую пачку лезвий «Perma super, Iran». Станок начал брить и так рвал волосы, что сразу вспомнился рассказ того же Северцева о том, как один начальник пограничной заставы не стал опаливать свинью, а стал брить ее советскими лезвиями «Нева». Со смехом и болью, но Банкир побрился.

Смывая мыльную пену с лица, он заметил, что его указательные пальцы как приклеились к средним пальцам, а безымянные – к мизинцам. Получилось, что на ладони большой палец и два широких пальца, словно копыто у свиньи.

– Час от часу не легче, – подумал Банкир и вдруг заметил, что и глаза его как бы отекли и сузились до размера свиных. – Нет-нет, такого быть не может, – лихорадочно думал, оглаживая выбритые щеки, которые стали больше, толще и щетина больно царапала руку. Нос как распух, выдался вперед и пипочка задралась вверх, поставив ноздри вертикально.

– Ни дать, ни взять – свиная рожа, – пронеслось в голове у Банкира.

Сняв пижаму, он увидел, что его грудь за ночь довольно сильно обросла седой и жесткой шерстью, а тренированные в бодибилдинге мышцы рук куда-то подевались.

В кухне жена почему-то отшатнулась от него, когда он по привычке попытался ее поцеловать и пожелать доброго утра.

– Что с тобой случилось? – тревожно спросила она. – Почему от тебя так пахнет серой? Ты мыл голову сульсеной? Неужели снова появилась перхоть? Что случилось с твоим лицом? У тебя какая-то аллергия, вероятно, из-за того, что ты много пьешь и смешиваешь напитки не в том направлении, как это написано в умных книгах. А что у тебя с руками? Почему ты не можешь нормально взять в руку кофейную чашку?

Банкир и сам понимал, что случилось что-то непоправимое и нужно срочно вызывать его личного врача, не пойдет же он в клинику в таком виде. Попытки набрать номер на телефоне ни к чему не привели, он не мог так, как раньше, изящно держать золотой телефон стоимостью в десять тысяч долларов в одной руке и небрежно набирать нужный ему номер.

Бросив телефон жене, он сказал каким-то чужим голосом:

– Хватит задавать ненужные вопросы, вызывай моего врача. За ценой не торгуйся, сколько попросит, столько и отвалим.

– Милый, – сказала жена, набирая номер телефона врача, – у тебя уши заросли волосами, и они стали острыми и длинными.

– А уши-то за что? – взвыл про себя Банкир и чуть не заплакал. – Давай сюда водку, – приказал он жене, – и порежь что-нибудь на закуску, сегодня не до работы.

Выпив стакан водки, он захрустел огурцом и стал жевать толстый ломтик колбаски, чувствуя, как чавкает и прихрюкивает от удовольствия.

– Все мы свиньи по жизни, – как-то равнодушно подумал он, – заметив, что и у его жены появилась рыжая щетинка на щеках, а ее красивый курносый носик стал превращаться в обыкновенный пятачок. – Если бы у меня был такой же пятак, то я был не Банкир, а обыкновенный Хряк, у которого денег куры не клюют. А вот интересно, свиньям деньги нужны?