Капризная фортуна - Юрий Иванович

Он бросился перебирать все свои вещи в рюкзаке, в карманах и за пазухой. Первое, что подходило хоть как-то, был толстенный стержень, который черной "вечной" краской мог рисовать еще долгое время. Но он в отряде был единственный, и только им партизаны делали зашифрованные значки на стенах и перекрестках тайных ходов. Можно, конечно, и на угольки перейти, или чернильными принадлежностями, рисовальными кистями во дворце разжиться, но сам себе стержень еще ничего не значит.

А вот фонарь!

В отряде имелось целых четыре фонаря, и были все надежды, что еще новые отыщутся на нераскрытых объектах. Тем более что фонарь символизировал собой много важных вещей: и подземелья, и свет, и инопланетную энергию. Так что, только получив именно такую посылку, Роза догадается о многом. А если еще и выдумку задействовать да нечто вспомогательное прибавить…

Вскоре требовательно протянутая лапа катарги оказалась перевита широким ремешком, к которому крепился фонарь, а на самом ремне виднелись написанные с обеих сторон плоскости буквы. Даже если их прочитает враг или посторонний человек, они для него ничего особенного значить не будут. А вот принцесса только по этим трем словам уже догадается обо всем остальном. Потому что кто еще иной, кроме одного человека, может такое написать на ременном креплении фонаря: "Люблю! Скоро вернусь!"

Глава девятая РАСПРИ С ПОМОЩЬЮ ЗАПАХА

Как только посылка была закреплена, громадный орел потряс лапой, проверяя прочность, удовлетворенно клекотнул, свистнул: "Надо помочь человеку. Давай дружить!" — и улетел со своим вторым коллегой. Теперь оставалось только надеяться, что если не завтра, то на днях они залетят в Чагар, отыщут принцессу и как-то смогут ей передать фонарик вместе с ремнем.

Оставшийся взрослый орел тоже умел выражаться свистом вполне четко:

— Человек, надо кушать!

Прямо как на уроке получилось. Мол, плохо будешь кашу кушать… ну и так далее. Просвистел и улетел. Словно давая старым знакомым пообщаться и побыть наедине. Чем те и воспользовались, сидя рядом с костром и при его тепле интенсивно продолжив обучение новым словам. На этот раз Виктор сосредоточился на числах до десяти и обозначениях времени суток. Мурчачо и тут себя показал просто вундеркиндом, за час с лишним освоив беглое употребление цифр первого десятка и прекрасно наловчившись просвистеть про вечер, утро, полночь и полдень.

Взрослый катарги вернулся не с пустыми когтями, а тоже с порядочным гостинцем. Он приволок чуть ли не взрослого, еще исходящего горячей кровью кабана. Причем положил его не возле костра, а возле развороченного входа в подземелья. Что лишний раз доказывало явную разумность гигантских орлов. Сразу поняли, откуда кормилец Мурчачо взялся в неприступной долине, и догадались, куда потом спрячется. А сам молодой орел свистел с вопросительными интонациями и указывал клювом на темнеющий створ:

— Друзья?

Хорошо, что уже счет знал и понял, что где-то на глубинах Менгарца ожидают двое друзей. После чего стал прощаться, печально постукивая клювом по голове человека. Но при этом настоятельно просвистел одно новое слово:

— Полдень! Прилететь, давай дружить. Кушать!

И не успокоился до тех пор, пока кормилец не повторил то же самое. Только после этого, натужно молотя своими еще не оперившимися как следует крыльями, взлетел за старшим опекуном в наступающие сумерки.

Помахав ему рукой на прощанье, Менгарец бросился собирать вещи. Потом с огромным трудом заволок кабанью тушу в штольню, водрузил сверху рюкзак и, прихватив с собой меч, отправился вниз.

Добравшись до робота, дал ему указание сходить за оставленным.

Перед тем как отъехать, Виктор все-таки запустил у механического помощника программу уничтожения всего, что движется. Все равно ведь скоро встретится с друзьями и передаст им пароль, а здесь вот так оставлять все открытым не следовало. Мало ли кто по горам ходит? Вдруг огонь увидел, человека с катарги? Потом стрельнет в голову спуститься да тут все прощупать руками. Так и до секретного хода между простенками дворцовыми добраться может.

Поставил период срабатывания на две минуты да и поехал себе преспокойно по рельсу, начинающему все больше с каждым разом поблескивать в свете фары. Когда въехал

на последнюю четверть пути, при ярком свете открылась веселая картинка: прижавшись к стенам спинами, с обеих сторон тоннеля стояли Фериоль и Додюр. Причем свои ломы они взяли, как постовые берут на караул тяжеленные алебарды. Видимо, издалека услышали гул роликов и, так сказать, сделали вид, что встречают.

Менгарец с хохотом остановился метров через пятьдесят и, дожидаясь, пока друзья его догонят, восклицал:

— Ай да партизанская гвардия! Ну и чего вам не спится? Жрец, как всегда, ворчал:

— Домой надо возвращаться вовремя, чтобы товарищам спалось спокойно!..

— А это кто?! — восклицал кок, первым заметивший в полумраке чьи-то свисающие конечности. Он же и фонарем высветил кабанье рыло и в восторге заорал: — Ох ты! Никак двуручником зарубил?! Вот это мастер!!!

И столько радости слышалось в его голосе и гордости, что даже стыдно было друга разочаровывать:

— Да нет, это катарги гостинец для голодающих передали. Я ведь и так вас обеда с ужином лишил, совесть до сих пор мучает…

— Ха! Да за такой гостинец я готов два дня поститься! Сейчас как запируем! Я вам такое блюдо приготовлю, с руками проглотите!

— Ну нам твои руки еще пригодятся, — осадил его Фериоль, подталкивая при этом мотоцикл рукой: — Да ты езжай, мы за тобой вприпрыжку.

— Чего это?! Становитесь вон на те выступы с двух сторон, держитесь руками друг за друга и за мою спину. Вот так! Попробуем… такой Боливар и четверых должен выдержать.

Мотоцикл и при таком перегрузе справился с доставкой вполне сносно. Только скорость получилась километров пять — семь в час.

Гораздо сложней оказалось на пешеходном участке пути. И опять-таки из-за внушительной кабаньей туши. Пришлось ее довольно зверским способом рубить пополам двуручником прямо на каменном перепаде тоннеля и ножами поспешно выгребать и разделывать внутренности. Снятие шкуры оставили на потом. Но зато дальше, придерживая полутушу за протянутые над плечами ноги, можно было нести вполне удобно, размеренно. Только и мешало что капающая кровь, в которой Виктор с Додюром измазали себе и спины, и ноги, и сапоги. Поэтому по прибытии в штаб первым делом разделись почти догола, потом быстро сняли шкуру с охотничьего трофея и только потом отправились в закрытые для всеобщего доступа купальни дворца, где быстро, соблюдая полную тишину, ополоснулись и отстирали свои одежды.

Ну а потом с большим запасом воды вернулись к свежему мясу, промыли его, и кок стал священнодействовать у плиты. Причем начал жарить так, что первые кусочки готового мяса доходили до готовности почти моментально, а по мере насыщения едоков куски становились все более большими, сочными и все более пропитанными специями.

Обливаясь жиром и не в силах остановиться от такого обжорства, Фериоль осуждающе качал головой:

— Нельзя так себя вести, нельзя… Совсем мы с вами благоразумие и осторожность подрастеряли от голода и жадности. Ну сами подумайте: что будет, если охрана дворца эти изумительные запахи учувствует? Да они от обилия слюны захлебнутся! Они стены зубами грызть начнут, чтобы только добраться в то место, где подлые повара втайне от всех жарят такую вкуснятину. А ведь я уверен, хоть где-нибудь, но эти запахи выползут наружу.

Присматриваясь к очередному кусищу мяса и намечая, в каком месте вонзить в него зубы, Менгарец отвлекся для обстоятельного ответа:

— А с другой стороны, простые охранники только еще больше озлобятся на своих лидеров. Ибо сразу заподозрят тех в тайных пиршествах, чуждости к простому народу и в подлой обособленности. Кухонь-то во дворце вон как много, а каждая пара охранников не имеет права выйти за пределы своего маршрута. Вот и будут думать, что мясо готовится в другом месте, а им остается только слюнки глотать. О! — Он сделал вид, а может, и в самом деле прислушался: — Стены не грызут? Алебардами не стучат? Криков не слышно: "Дайте и нам кусочек!" Значит, все в порядке. Додюр, дружище, не останавливайся. У тебя любые блюда получаются просто божественно.

Но и момент полного насыщения настал. Пришлось конкретно обсудить планы на завтра, и в них просматривалось три варианта. Первое: самое позднее послезавтра двинуться в сторону Четырех Холмов, где располагался, по предварительным расчетам, истребитель. На этом варианте настаивал врач-диониец. Второе: остаться здесь еще на недельку и всеми силами и возможностями нанести как можно больше вреда проклятым Львам Пустыни. Этот вариант весьма одобрял кок, не забывший издевательств палача. Третье: предлагалось бросить все усилия на вскрытие оставшихся объектов. Тем более что суть обходных тоннелей исследователям уже ясна и зайти вовнутрь из простенков будет намного проще, быстрей и безопасней. Все-таки следовало вначале определиться в одном месте, а уже потом исследовать следующие интересные загадки. Так думал Монах Менгарец.