Девадаси - Лора Бекитт

— Вы получили хорошее образование, — смущенно промолвил Джеральд. — Не то что я. Мне трудно понять… все это.

— Способность воспринимать прекрасное дается человеку с рождения или не дается вообще, как и способность сопереживать.

— Я знаю, вы смотрите на нас как на жестоких и грубых завоевателей, Киран. Поверьте, я не виноват в том, что был несчастлив в своей стране, что, будучи молодым, здоровым и сильным, погибал от нищеты. Поездка в Индию стала для меня спасением.

«Теперь, благодаря таким, как ты, от голода погибают наши люди», — подумал Киран, но ограничился тем, что сказал:

— Жаль, что вы не стремитесь понять нашу культуру. Увидев каменный лингам, ваш друг хохотал, как безумный. Стал бы он смеяться в своем храме?

Джеральд улыбнулся. Вчера он сам едва удержался от смеха.

— Не сердитесь на Томаса. У нас не было времени изучать культуру вашей страны. Мы только и делали, что воевали. Наши священники считают все плотское скверной. Религия и… лингам — нечто настолько не сочетаемое…

— Я знаю, что в вашем представлении физическая близость унизительна, особенно для женщины. У нас все наоборот, — сказал Киран и, подумав, добавил: — Позвольте дать вам совет: не обижайте индийскую девушку. Скорее всего, вам отдадут какую-нибудь несчастную, осужденную на необходимость принимать иностранцев и представителей низших каст.

Англичанин покраснел.

— Я не собираюсь ее обижать.

После того как молодые люди переговорили со жрецом, к ним вышли две девадаси.

Одна из них была красива мрачноватой, завораживающей взор красотой. У нее был твердый взгляд и плотно сжатые губы. Кирану показалось, что душа молодой индианки закована в стальную броню.

Вторая казалась нежнее и мягче. Чувственное лицо, выразительные глаза. Она была одета в ярко-желтое сари, красиво оттенявшее гладкую смуглую кожу.

Это были Тара и Амрита, которую подруга попросила пойти с ней «для поддержки».

Англичанин показался Амрите неуклюжим и грубым. Второй юноша, индиец, выглядел несколько замкнутым и высокомерным. У него было лицо человека, который редко обращает внимание на то, что творится вокруг, и посвящает время умственным занятиям.

Похоже, он был из тех, кого не привлекает искусство девадаси. Внезапно Амрите стало стыдно оттого, что он может увидеть в ней женщину, способную отдаться любому мужчине. Встретив пристальный, изучающий и одновременно осуждающий взгляд молодого человека, Амрита впервые почувствовала себя не «женой бога», а обычной проституткой.

Тара подошла к англичанину, смело посмотрела ему в глаза и что-то сказала.

— Эта девушка пойдет с вами и исполнит ваши желания, — перевел Киран, негодуя оттого, что ему приходится выступать в роли посредника в таком щекотливом, он бы даже сказал, непристойном деле.

Тара повернулась и быстро пошла вперед. Озадаченный Джеральд последовал за ней.

— Ваша подруга за что-то наказана? — спросил Киран Амриту, когда они остались одни.

Девушка вздрогнула. Этот человек прекрасно понимал, что происходит!

Она решила сказать правду.

— Да. За то, что осмелилась поставить любовь к смертному мужчине выше любви к богу.

— Какие жестокие нравы, — заметил молодой человек.

— Таковы правила жизни в храме, — ответила Амрита. — Их нельзя нарушать.

— Правда, что девадаси не могут выйти замуж? — спросил он, и лицо девушки залила краска.

— Мы все «жены Шивы».

— Давно вы в храме?

— Десять лет.

— Как вы здесь оказались? — Его голос звучал требовательно и строго, как будто она была обязана отвечать.

— Мои родители — бедные люди. У них было семь дочерей и два сына. Когда один человек посоветовал посвятить меня богу, они так и сделали.

— Вам здесь нравится?

— Да. Я знаю, для чего живу, рядом находятся люди, которые меня понимают. Я люблю танцевать. Здесь со мной не может случиться ничего плохого.

— Иным словом, вы боитесь жизни за пределами храма, потому что ничего о ней не знаете.

Амрита позволила себе улыбнуться.

— Когда меня привезли в храм, мне было семь лет. Конечно, я все забыла.

— Вы правы, — задумчиво произнес Киран. — Там, в другой жизни, многие люди голодают, страну раздирают колониальные войны. А здесь нет недостатка ни в еде, ни в красивых нарядах, ни в украшениях, ни… в развлечениях.

Амрита почувствовала, что он осуждает ее, только не понимала за что.

— А вы, — спросила она, желая защититься, — зачем сюда приехали?

— Мне навязали эту поездку, а в придачу еще и двух англичан! Они знакомые моего отца, и я знаю их язык, — холодно ответил Киран.

— Вам, вероятно, неинтересно то, что происходит в храме. — Амрита не скрывала своего разочарования.

— Я хорошо изучил европейскую культуру и не могу воспринимать всерьез то, во что вы верите как в единственную истину.

— Вам нравится все английское, но при этом вы не любите англичан, — заметила Амрита.

— Я не люблю завоевателей своей страны, только и всего. Мне неприятно подчиняться этим людям.

«Интересно, умеет ли он улыбаться?» — подумала девушка. Без сомнения, приветливость прибавила бы ему обаяния и привлекательности.

— К какой касте принадлежали ваши родители? — поинтересовался Киран. — Не каждый отдаст свою дочь в храмовые танцовщицы!

— Я шудра, — призналась девушка и погрустнела. Ее собеседник наверняка принадлежал к одной из высших каст.

— Кажется, храм — это такое место, где кастовые различия не имеют решающего значения? — заметил Киран. — Я имею в виду, для танцовщиц, музыкантов…

— Вы правы.

— Впрочем, вы не просто танцовщица, вы — девадаси. Вы исполняете ритуальный танец, за которым следует… другой ритуал. Совершая его, вы испытываете такое же удовольствие, как и от танца?

В глазах Амриты блеснули слезы. Этот человек ее презирает, он смеется над ней! Она должна быть выше его насмешек, должна защитить свою честь!

— Я понимаю, о чем вы. Тело — такой же инструмент познания бога, как и душа. Вы должны это знать.

Амрита гордо подняла голову и постаралась, чтобы голос ее не дрожал.

Киран заметил ее слезы, и ему стало стыдно. Девушка выглядела воспитанной, скромной и не походила на продажную женщину.

— Простите, я не хотел вас обидеть. Мне не стоит судить о том, чего я не понимаю. Я уже говорил о своем увлечении европейской культурой. Вместе с тем, — он сделал паузу, — мне часто приходится следовать индийским обычаям. Скажем, отец женит меня на девушке, которую я не видел и не увижу до свадьбы, и я вынужден подчиниться его решению.