Там, где кружат аспиды - Олеся Верева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мимо Лёли промчалась ватага ребятишек с криками и визгами: «Волк, волк!». А следом пробежал и мальчик с рыканием, должно быть, того самого волка изображающий. Лёля обернулась им вслед. Дети… Мальчишки чумазые, девочки с косами растрёпанными. Лёля так редко видела детей. Только племянников своих, сыновей Живы, да и те предпочитали учения деда Сварога слушать, к служению божественному готовиться, а не по улицам бездумно носиться. Кто знает, может, она и сама такой же стала бы, детство за книгами провела, не окажись в жизни её Похвиста и Догоды. Как жаль, что лишь по рассказам няни знает она о детстве своём! Удастся ли ей братьев отыскать в мире этом удивительном? Вспомнят ли они, как друзьями неразлучными были когда-то?
— Эй, краса-девица, ты чё тут бродишь?
Лёля повернулась на звук голоса. Её окликнул мужчина пожилой, сидящий на лавке у покосившегося домишки. Чёрен был дом, стены крапивой заросли, окно одно трещинами шло. Бельмом неприглядным дом тот на фоне других добротных домов деревенских выделялся. Мужчина сплюнул в дыру на месте нижнего зуба, обнажив остальные в щербатой улыбке. Дружелюбной вроде бы, но Лёле отчего-то холодно и жутко стало.
— Откудова такая в краях наших? Не припомню тя. Родственница чья?
— Ой, нет, — ответила Лёля, осторожно подходя ближе. Хоть и робела она, а с почтением поклонилась низко первому человеку в Яви, кто заговорить с ней решился. Не обидеть бы его, правил здешних не ведая. — Я здесь проходом и никого в деревне вашей не знаю. Брата ищу своего.
— Разминулися? — Мужчина сплюнул ещё раз. — А энто у тя чё такое?
Его глаза алчно блеснули, скользнув по Лёле. Она опустила взгляд и заметила, что от поклона глубокого монетка Мокоши выскочила из-под её платья. Под солнцем Яви драгоценный металл блестел так завораживающе, что немудрено, как углядел его незнакомец.
— Ничего, простое украшение. Подарок от человека дорогого. — Лёля торопливо спрятала оберег, да только мужчина прищурился как-то странно, будто всё ещё блеск серебра перед собой видел.
— Смотрю на тя и думаю, что из господских ты — чистенькая такая, ладненькая. Давай провожу до брата твоего. Неча белоручке одной по деревне хаживать, да ещё и с головой непокрытой. Мало ли кто чё подумает, на волосы такие глядя. — Он провел по губам кончиком языка, встал и обтёр ладони о покрытую пятнами серую рубаху. — Куда, говоришь, пошёл он, в поля?
— Я… Я не знаю. Я бы сама дошла… — отступила Лёля, путаясь в мыслях. Очень уж не хотелось ей с этим человеком наедине оставаться, но разве не заповедал Род, что людей, творения его, любить следует, какими бы ни были они? — К Перуну надобно мне… Ежели подсказали бы вы мне, где найти его…
— На перуново капище идёшь, что ль? Так жрица ты? По деревням ходишь, обираешь дураков? — Мужчина насупился и взглянул на Лёлю из-под густых седых бровей. — Люди сейчас на капища последнее волокут, чтоб богов задобрить. Насобирала знатно, эвон узел какой, — последнюю фразу Лёлин собеседник пробормотал вполголоса себе в редкую бородку. И хотя Лёля всё слышала, она понять не могла, что за капища такие, что за жрицы? Одно радовало: знал мужчина этот про брата её Перуна, вопросов лишних не задавал. — Пшли тогда, жрица, я тебя к капищу кратким путём проведу, чрез лесок.
Мужчина простёр к Лёле руку, а она стояла и пошевелиться не могла. Только смотрела, как тянутся к ней пальцы заскорузлые, с распухшими суставами, царапинами незажившими. И подурнело Лёле, как представила она, что пальцы эти коснуться её могут. Была бы её воля, бежала бы она уже со всей прыти, да совесть останавливала. Разве так поступать Берегине должно? Разве не обидит бегство её человека, который помочь желает?
Она почти зажмурилась от отчаяния, от мук стыда и страха, сжала руки в кулаки, и вдруг резкий порыв ветра взметнул её волосы, обвил подол платья вокруг ног, в грудь ударил, от калитки отталкивая. Мужчина прикрыл глаза руками, и в тот же момент его окутала ткань льняная светлая. Большой то кусок ткани был, скатерть али простынь.
— Ох ты ж, Род Великий, что творится! — Следом за скатертью принёс ветер и женский крик. — Бельё-то моё, бельё улетает!
Мимо Лёли пронеслось по траве белое полотенце, и она, не задумываясь, кинулась за ним вслед. Не зря догонялки любимой Лёлиной игрой были, она с лёгкостью подхватила и сбежавшее полотенце, и ещё какие-то тряпочки. Перекинула через руку и остановилась, оглядываясь, не пропустила ли что ещё. Гложущее чувство её снедало. Словно, когда ветер подул, увидела она нечто необычное, что-то было не так, как раньше. Только вот понять, что именно, Лёля не могла.
— Кто это, Фрол? Гостья твоя? — У калитки дома пугающего мужчины, где совсем недавно стояла Лёля, прислонилась к забору полная женщина, довольно молодая и симпатичная. К юбке её жался мальчик лет трёх, а в руках возвышался внушительный ворох белья, увенчанный той самой скатертью, прилетевшей из ниоткуда.
— Да брата дочь, из Высокой Горки ко мне с посланием приехала. Ты давай, Звана, иди, куда шла…
Лёля подошла и с поклоном протянула Зване спасённое добро. Та приняла и взглядом зорким с ног до головы её изучила.
— Так ли из Высокой Горки? — нахмурилась Звана. — Нежна девица, белокожа, словно княжна, и воспитана не как деревенская, наши кланяться не стали бы. И на брата твоего походит, как голубица на ворона. Вы чьих будете? — обратилась она к Лёле.
— Я ищу кое-кого. — Лёля сразу почувствовала расположение к внимательной женщине с проницательным взглядом. — А мужчина этот добрый проводить меня через лес вызвался.
— Через лес, значит. — Звана покачала головой и неожиданно плюнула Фролу под ноги. — Чтоб Чернобог тебя забрал, лихоимец! Ярой мой с поля вернётся, к тебе его направлю потолковать. Пойдёмте со мной, барыня, нечего абы с кем якшаться. У самой дочь растёт, а тут супостат этакий…
— Не заберёт меня
