Почти не придуманные истории - Александр Лепехин

– Того самого.

На душе стало как-то муторно и тошно. Ком подступил к горлу.

Сходив еще несколько раз к застрявшим машинам, вернув повару котелок, Микита наконец-то освободился. Он пришел в погреб и рухнул на чтото мягкое и тут же заснул.

Утром его разбудили взрывы. Но это уже были взрывы за околицей, бой ушел из села. В школе устроили госпиталь, отца там подлечили.

После войны погибших перезахоронили в братскую могилу у соседнего села Верхние Верещани, но имен погибших никто не знал и их записали неизвестными. Микола вырос, отслужил в армии, в десанте, женился, вырастил детей, внуки пошли.

Как-то в конце 1980-х годов сидит он у своего дома на лавочке и вдруг подъезжает машина и из нее выходят несколько офицеров. Двое были местные, а третий совсем незнакомый. Незнакомец спросил:

– Извините, вы тут во время войны были?

– Да, конечно.

Братья Николай и Алексей Лепехины. 1941 год

– Где тут бои были?

– Да вот тут и были. Там пушки стояли, здесь убитый связист лежал. Танки из-под бугра выползли и пошла канонада. Наши по танкам стреляют, а те по нашим. Наши несколько танков подбили, а немец прямо в наше орудие попал:

– Значит вот тут и погиб мой дядя. Лепехин Алексей Петрович. – Может быть, а откуда ты это взял. – Его друг с фронта письмо прислал, описал, что и как. – А откуда вы будете?

– С Тулы. Их три брата воевало. Старший вернулся весь израненный, средний погиб и только младший, мой отец, цел остался.

Микола вспомнил те далекие времена и того связиста, убитого на пороге его дома, того повара и радость младших братьев и сестер, когда он принес в подвал полный котелок солдатской каши. На глазах навернулась слеза и поползла по щеке, прячась в морщинах.

Прошло 20 лет. Как-то летним днем к братской могиле, что на окраине села Верхние Вересчаны, где на памятнике было написано пять фамилий и 34 неизвестных, подъехали две машины, из них вышли люди и стали что-то прикручивать к изгороди кладбища. Люди их заметили и стали заинтересовано подходить и смотреть, что они делают. А приехавшие закончили свою работу, расстелили на земле брезент, достали закуску разлили по стопкам горилку и выпили, не чокаясь со словами: «За всех тех, кто не дожил до Победы». Селяне прочитали на табличке:

«6 гвардейский Артиллерийский полк 5 гв. Воздушно-десантной дивизии, 4 гв. армии Воронежского фронта

Дерба Владимир разведчик 1921–17.12.43 г. Черниговская обл.

Михайлович гв. ефрейтор с. Найденовка

Лепехин Алексей разведчик 1915–17.12.43 г. Тульская обл. Петрович гв. рядовой Дедиловский р-н, д. Жилая

Гражданкин Иван телефонист 1911–20.12.43 г. Куйбышевская обл.

Федорович гв. рядовой Хворостовский р-н.

Погибли в бою в деревне Бураково»

С удивлением они узнали в приехавших людях жителей соседней деревни. Те им объяснили. Что их брат работает в далекой Якутии, вот он с ними, и его друг попросил повесить эту табличку на этой могиле, так как Лепёхин Алексей Петрович – его дядя. Народ понимающе закивал головами и через некоторое время у кладбища собралась очень большая компания, где в складчину устроили большие поминки нашим погибшим бойцам.

Повесть

Увлекательные и невероятные приключения Никиты

Никита считал себя добрым и заботливым. Но все его идеи и дела оборачивались против него. В детстве он как-то решил всех побаловать блинами, внимательно посмотрел как мать замешивает тесто и в один прекрасный день сделал то же самое. Замешал тесто и поставил его в теплое место. Ему все казалось, что он мало замесил и блинов на всех не хватит, поэтому он все старался добавить муки. Долго ждал пока тесто поднимется, то и дело, заглядывая под крышку, но тесто никак не поднималось. А тут забежал его давний друг Володька и позвал играть в футбол.

Никита до сих пор не поймет как это получилось, но он начисто забыл про блины и убежал с приятелем. Вернувшись, домой, он вспомнил про тесто, с тревогой подошел к кастрюле и обнаружил, что тесто, которое упорно не хотело подниматься, не только поднялось, но и убежало, видимо, вслед за ним, но до футбольного поля не добежало, а растеклось тут же на полу. Он начал лихорадочно заталкивать тесто обратно в кастрюлю и соскребать его с пола, стены и табуретки. Но тесто никак не хотело заталкиваться обратно, а только расползалось все больше и больше. Когда уставшая мать пришла с работы, она увидела, что Никита битву с тестом окончательно проиграл, и без ее помощи ему не обойтись. Без подзатыльника не обошлось.

Или вот, другой случай. Однажды, проснувшись утром, он обнаружил, что дома никого нет, не считая двоюродного брата его ровесника, который приехал погостить из города. Мать рано утром уехали с молоком на базар, отец на уборочной, и он остался дома полным хозяином. Хотелось угостить гостя, да и он сам тоже поесть был не прочь. Самый лучший завтрак – это, конечно же, кружка молока с белым хлебом. Хлеб был, а вот молока не было. Корова стояла дома и мычала, видимо, не подоенная. Никита подумал: «Ну вот, и корове облегчение будет и нам хорошо, сейчас чего-нибудь надою». Он, вспоминая, как это делала мать, взял ведро, скамеечку, погладил корову, ласково приговаривая: «Зорька, Зоренька», ну, вроде, есть контакт. Поставил скамеечку, ведро, сел и начал доить. Что случилось потом он толком так и не понял, потом уже брат рассказал. Только он взялся за соски, как корова, почуяв чужую руку, поддала ведро задней ногой, наступив при этом Никите на ногу, и одновременно больно хлестанула его хвостом. Никита взвыл от боли и выкатится из под коровы кубарем. Немного придя в себя, он повторил попытки, но корова, как только они приближались к вымени, сразу начинала лягаться, бить хвостом и крутиться на месте. Решили отвлечь ее: брат кормил корову хлебом, а Никита в это время попробовал подоить, но корова, съев хлеб, к вымени так и не подпустила. Тогда Никита привязал корову к забору, а хвост, которым она так сильно его била, к дереву, и уже не с ведром, а с кружкой попытался хоть сколько надоить молока. Корова ревела, брыкалась, но молока не давала. Вот за этим занятием и застала их вернувшаяся с базара мать. И Никита понял, что сейчас вместо коровы привяжут к забору его, а хвост к дереву.

У Никиты сложилось мнение, что его никто не понимает, недооценивает и все его лучшие устремления и поступки никто не видит.

Однажды, возвращаясь из соседней деревни, он шел по дорожке домой и нагнал незнакомую старушку, которая сгибалась под тяжестью сумок, связанных носовым платком и перекинутых через плечо. Никита, обгоняя, поздоровался с ней и задумчиво пошел дальше. Но вдруг ему стало жаль эту старушку, которая безропотно несла свою ношу и очень добро улыбнулась ему в ответ на его приветствие. Никита повернулся назад и решительно подошел к старушке:

– Бабушка! Давайте помогу.

– Да ничего, касатик, доберусь как-нибудь.

Но Никита решительно взялся за сумки и снял их с уставшего старушкиного плеча. Носить через плечо он не умел, поэтому развязал платок и понес сумки в руках, сумки показались ему очень тяжелыми. «Да, инициатива наказуема, – подумал Никита, но тут же одернул себя, – а каково старушке, ей еще тяжелей». Донеся до нужного дома сумки, он попрощался со старушкой, она его поблагодарила, а на прощание сказала.

– Хорошие дела и мысли незамеченными не остаются, а иногда сбываются самые невероятные желания.

«К чему это она?», – подумал Никита. Но он уже быстро шел домой, дорога пролегала через холм в простонародии именуемый Покровка, весь холм был изрыт канавами и ямами. «Говорят, здесь была крепость и каждое лето отбивали набеги кочевников, – подумал Никита, – Вот жизнь интересная была – не то, что сейчас. Одними уроками замучили, да мать еще пристает то с огородом, то со скотиной. Вот бы попасть в то время, я бы показал какой я удалец. Я бы этих татар одной левой». Он начал представлять, как бился бы с кочевниками, размахивая руками и разговаривая сам с собой. Фантазируя, он быстро добрался до дома, но едва он зашел в дом, как мать сказала ему отнести воды теленку, который был привязан за огородом. Но Никита стал хныкать, что, пока он шел домой, перегрелся на солнце и у него, наверное, солнечный удар. Мать, недовольно пробурчав, понесла воду сама. Оставшись один в прохладном доме, Никита привалился на диван и быстро заснул.

Вдруг сквозь сон он услышал стрекотание кузнечика над ухом и жизнерадостную песню жаворонка над головой. В нос ударили ароматы луговых трав и цветов. Открыв глаза, он увидел, что лежит в траве в тени какого-то куста. «Интересный сон, посмотрим что дальше будет», – подумал Никита. Поднявшись с земли, он увидел свою деревню, но она как-то изменилась: дома стали ниже и крыты, в основном, соломой, исчезли электрические столбы, исчезла 16-я шахта. А на Покровке возвышалось какое-то грандиозное деревянное сооружение. «Ба, да это крепость! Вот она какая!» И вдруг у него неприятно екнуло в груди: «Как мне может присниться то, чего я никогда не видел и даже не представлял, как это может выглядеть?» Но тут же стал себя успокаивать: «Наверное, может, а то как же, ну не наяву же я ее вижу».