Я Еду Домой 3 - Андрей Круз

   Зрелище было настолько иррационально кошмарным, оно даже не давало поверить в то, что это реальность, казалось, что это какая-то безумная и идиотская инсталляция больного на всю голову скульптора-авангардиста.

   - Давай назад, не проедем, - сказал я, чувствуя, как сел голос.

   - Смотри, этот шевелится, - голосом куда испуганней моего сказала Дрика, показывая на останки маленького "пежо", прижатого к релингу ограждения.

   Действительно, обугленный и похожий на головешку водитель машины немного шевелился, так незаметно, что поначалу я решил, что это обман зрения, игра теней.

   - Я проверю, - сказал я, с трудом ворочая враз пересохшим языком.

   Сэм и Дрика ничего не сказали.

   Казалось бы, что уже ко всему привык, а идти было страшно. По-настоящему страшно, аж мороз по спине и волосы дыбом. Такого я еще не видел, да и видеть не хочу. Зачем пошел? А потому и пошел, что не хочу даже представлять, что такое возможно. Надо все исправить. Исправить - и убегать отсюда, в надежде на то, что эта картина потом не поселится в моих снах.

   Чем ближе, тем страшнее. Да, он шевелится. Очень слабо, и при этом с него сыплется угольная кроша. Как он нас почуял? У него даже глаз нет, все выгорело, от ушей на почти голом черепе какие-то пеньки остались. Наверняка ведь был неподвижен до нашего появления, был в мертвецкой этой самой коме, в "стэндбае", а тут зашевелился.

   Вскинул М4, навел красную марку прицела на черный череп - и выстрелил. Мертвец лишь дернулся и затих, упасть он не мог - расплавившаяся обшивка кресла прилипла к нему, держала. А я повернулся и со всех ног побежал у "унимогу". Хватит, нагляделся.

   Все с облегчением полезли в машину, хлопая дверями, зарычал дизель, Сэм начал разворачивать пожарку в обратном направлении. А я подумал о том, что нам повезло. Как нам всем троим повезло тогда, когда мир начал умирать. Мы не оказались в таком или подобном месте вроде тех пробок, что видели на выезде из Малаги, там бы никакое оружие не помогло. Просто вот так, кому-то казалось, что он уже вырвался из пожираемого мертвецами города, и тут такое. И какая удивительно нехорошая смерть, как подумаю, так страхом одеваюсь. А с другой стороны, я ведь как раз такого и боялся, когда вместо поспешного бегства укрывался в окрестностях города. Сколько едем - везде встречаем следы беды, накрывшей дорожные заторы. Правильно я тогда поступил, правильно.

   Объезд нашелся легко, пришлось проехать назад около десяти километров, а затем неширокая асфальтовая дорога провела нас через несколько маленьких городков с непроизносимыми баскскими названиями и снова вывела на шоссе. Удивило то, что городками этими правили мертвецы. В Америке такие городишки в большинстве своем уцелели, особенно на Западе и Среднем Западе, а здесь вот так. Вот как аукнулась всем политика "оружие людям не давать", это же ежу понятно. Нечем здесь было отбиваться, вот и не отбились. Действительно, зачем людям оружие? Полиция всех защитит.

   Шоссе сначала вело нас в сторону океанского побережья, после чего свернуло параллельно ему. Мы проехали мимо фешенебельного, а теперь мертвого Сан-Себастьяна, добравшись, наконец, до французской границы - и встали. Мост через реку, по которой эта граница проходила, был взорван. Добротно взорван, все пролеты обрушены вниз, в мутную речную воду, и лишь опоры торчали из течения, увенчанные коронами из гнутой арматуры.

   Перед мостом было много брошенных машин, самых разных, включая грузовики. Это нас и задержало, Сэм предложил еще разжиться топливом, заполнить освободившиеся емкости, а заодно и долить баки "унимога".

   - А дальше как? - спросила сидящая с винтовкой на крыше Дрика.

   - По навигатору здесь путей хватает, - ответил ей я, разматывая длинный шланг с помпой и подтягивая его к горловине бака большого тягача "МАН". - Найдем как прорваться.

   - Если кто-то специально не сделал так, что проехать невозможно, - буркнул Сэм.

   - Не по всей же границе, - возразил я. - Переберемся как-нибудь.

   Едва начали слив топлива, как появились мертвяки. Их было немало прямо здесь, в этом скоплении машин, и наша возня их, похоже, разбудила. Они были медленными и вялыми, но достаточно целеустремленными. Они шли со всех сторон, неуклюже ковыляя, медленно и вроде бы пока не опасно, но нервничать уже заставили. Дрика, вставшая на колено, крутилась во все стороны, стреляя сверху из М4, а время от времени я тоже хватался за автомат, прикрывая крутившего рукоятку помпы Сэма.

   - Дерьмо, не ожидал, что их так много, - сказал наш запыхавшийся водитель, когда я свалил выстрелом в лоб женщину в пропитанном запекшейся кровью платье, появившуюся прямо из-за кабины грузовика, с которого мы качали солярку.

   - Город вот, рукой подать, здесь вообще, наверное, людно было, - ответил я, оглядываясь по сторонам.

   Отстрелялись, отбились, справились, хоть и понервничали. Забравшись в машину, рванули в город, где должен был быть еще один мост через реку, совсем неподалеку. С ним не повезло, он оказался в точно таком же состоянии, что и другой, от которого мы уехали.

   - Вот, еще один, - ткнул Сэм пальцем в экранчик навигатора. - Можно попробовать.

   Навигатор, кстати, стал уже заметно врать, точность падала. Если с месяц назад он истинное положение показывал с точностью до полусотни метров, то сейчас поправка была метров в сто, пожалуй. На трассе это не критично, а вот на путаных городских улицах начало создавать проблемы. Тут сотни метров ошибки вели к тому, что направление могло быть показано абсолютно неверно. Что пару раз и случилось, когда нас заводило в тупики, из которых приходилось выбираться задним ходом - улицы узковаты.

   Сан-Себастьян был замертвячен полностью, причем, похоже, катастрофа началась здесь неожиданно и в разных местах одновременно. Были и пробки, настоящие скопления столкнувшихся машин, в которых до сих пор шевелились запертые мертвецы, и их нам приходилось объезжать, хватало и сгоревших домов, как в любом другом городе, населенном только лишь зомби.

   Мост на Авенида де Ипарральде был цел, зато прямо посреди него стоял военный грузовик, изрешеченный пулями так, что на нем не было ни единого куска целой поверхности размером хотя бы с ладонь. По нему как целая рота отстреляла весь боекомплект. На бампере машины висел знак, предупреждающий о наличии взрывчатки, но кузов машины оказался пуст. То ли успели разместить взрывчатку, да помешали им ее взорвать, то ли тротил, как ему и подобает, на обстрел не среагировал и машину просто разгрузили, перебив экипаж. Главное другое - мы пересекли реку, и Авенида превратилась в Бульвар де Женераль де Голль. Вот так, вместо зомби испанских нас окружили мертвецы французские.

   Узкая, но гладкая как письменный стол дорога номер десять вывела нас из города, и здесь мы увидели живых людей. Во дворе большой фермы, среди белых домиков и сараев под красными черепичными крышами, выстроились в рядок несколько военных машин. По забору были намотаны спирали проволоки, на явно недавно построенной караульной вышке стояли два человека в беретах и камуфляже, со странными французскими автоматами FAMAS в руках. На нас смотрели, но этим весь контакт и ограничился. Похоже, что у них здесь бы опорный пункт, а значит, какой-то людской анклав должен быть неподалеку. Другое дело, что нам в этом анклаве ничего не нужно. Вообще ничего, нам бы как можно дальше и как можно быстрее проехать.

   Трасса вела вдоль берега, мимо маленьких городков для туристов, пустынных и мертвых. Кое-где еще были пожары, дым поднимался в чистое голубе небо, пачкая его словно для того, чтобы всем дать понять - эта чистота уже ничего не значит, все, что могло случиться плохого - уже случилось.

   Мертвые Байонн, Биарритц - одни названия чего стоят. Словно доказательство того, что всякое богатство лишь иллюзия, а жизнь одинаково хрупка что у бедных, что у богатых. Опять один бродячие мертвецы вокруг.

   Поля и виноградники, фермы в полях. Там снова несколько раз заметили людей, сплошь вооруженных, на грузовиках и внедорожниках. В контакт ни с кем вступать не хотелось, и с нами общаться никто не рвался. Ну и не очень надо, мы и так как нибудь.

   Город Лабойер оказался "человеческим", с охраняемым периметром и заметным присутствием военной техники у города. Там нас впервые остановили. Несколько военных изъяснялись только на французском, на котором ни я, ни Сэм ни слова не понимали, так что выручила нас Дрика, которая этот язык учила в школе. Нас пропустили дальше, честно предупредив, что людей впереди мало, а мертвецов очень много, чему мы легко поверили. Европа пострадала куда страшней чем Америка, это было видно сразу и буквально лезло в глаза. Много людей, плотное население и при этом почти никакого оружия.

   Бордо, Тур - все было мертвым. Кто будет собирать теперь урожай с бесконечных виноградников вокруг? Никто, видать. Не пить нам больше местного вина, а вот это тоже прискорбно, мало что может с ним сравниться.