Призвать дракона - Роман Буревой

– Будь ты проклят, Тигур! – прошептал Эдгар. – Но назад ты не вернешься.

Дорога все расширялась и теперь медленно шла в гору. Город восседал на холме, что террасой расположился у подножия королевского форкастла. Сам же форкастл построили на природной скале, и дорога к его воротам вела одна-единственная. Стены и башни замка были сложены из огромных каменных блоков, тогда как городские стены выглядели куда менее прочными. Крыши королевской резиденции, как и городские строения, крыты были позолоченной медной черепицей. Золото жарко горело в лучах послеполуденного солнца. Говорят, в Восточных горах полно и меди, и золота, руду привозили оттуда целые караваны, пока столица строилась.

Повозка, а вместе с ней и эскорт, достигли городских ворот уже к вечеру. Две сторожевые башни, крытые медью, поражали необъятностью размеров. Пожалуй, они могли соперничать могучей кладкой со стенами королевского замка, да еще главная пороховая башня города, толстая Бри, была такой же могучей. Стражники в количестве трех человек сидели в позах отнюдь не воинственных на деревянной скамейке. Едущие и идущие мимо, кто в город, а кто, напротив, из города, охранников нисколько не интересовали. Время от времени они поднимали головы наверх и вглядывались в ярко-синее небо, сейчас абсолютно чистое, лишенное облаков. На западе кружила стая птиц, и это темное пятно, что медленно сдвигалось к северу, привлекало внимание стражников, как будто они – все трое – записались в общество добровольных птицегадателей.

– Эй, Хад! – крикнул один из сидевших на скамейке. – Ничего не видишь?

– Спокойно! – нараспев отвечал с башни невидимый Хад.

– Что за странные птицы вдалеке?

– Один Великий Руддер знает, птицы ли это! Мне почему-то кажется, что это ширококрылы.

– Да не обратят на нас внимания небеса, – прошептал стражник.

– Часы риска миновали! – воскликнул Инно, наклоняясь с седла к пребывавшему в благодушном настроении стражнику.

Парень вскочил, уронив при этом щит, вытянулся в струнку перед мейнорцем и рявкнул:

– Пусть защитят всех нас своды!

– Твоими стараниями… – хмыкнул Инно.

Путники въехали в город. Сразу наступили сумерки. Вдоль узких улиц горели масляные фонари, запах дыма и горящего масла пропитал здесь воздух и камни. Открытого неба нигде не было. Просветы меж домами были закрыты: в узких боковых улочках медной кровлей с маленькими оконцами, а над центральной базарной площадью с ратушей – особым небьющимся стеклом. Бала еще прозрачная кровля над улицей стеклодувов, где селились самые состоятельные люди города.

Карета свернула на боковую улицу. «Кровельная», – значилось на прибитой к стене табличке. Эта улица была пошире прочих, наверху поблескивали застекленные окна, так что немного света все же пробивалось вниз. Путники остановились перед обшитой медью дверью. Один из гвардейцев распахнул ее.

– Здесь вы будете оба жить до дня свадьбы, – сказал Инно. – Вас будут охранять королевские гвардейцы. Никто не должен знать, что выкликатель прибыл.

Эдгар с Валеком вошли внутрь. В узкой прихожей воздух был куда чище, чем на улице, однако и здесь царил полумрак.

Дверь во внутренние покои отворилась, на пороге возникла женщина в строгом платье из красно-коричневой ткани, в белом чепце.

– Да защитят вас своды, добрые люди! – сказала она с поклоном.

– Часы риска миновали! – гаркнули в ответ гвардейцы.

Эдгар обернулся.

Инно уже не было с ними. Как он ушел – бесшумно и почти мгновенно, никто не заметил.

Глава 5

Столица

Ночью Валек проснулся от крика. Кричал Эдгар. Когда ходил по горячему пеплу, выдирая душу девчонки из иномирья, кричал примерно так же – боль мучила его во сне, но он не мог пробудиться. Валек вскочил, бросился к товарищу, стал трясти за плечо. Тряс и тряс. Наконец Эдгар распахнул глаза. Но в них были муть, тоска и отчаянье. Никогда прежде Валек не видел у выкликателя такого взгляда. А казалось бы – только золотые сны должны рождаться в этой уютной спаленке с деревянными панелями на стенах, с красно-золотым кессонным потолком, с двумя удобными кроватями с высокими узорными спинками, мягкими перинами и горками нежнейших подушек.

– Что случилось? – Валек растерялся и на всякий случай еще раз тряхнул товарища в надежде, что тот окончательно очнется, и взгляд его обретет прежнюю ясность.

Маленький светильник горел на столике, тускло освещая комнатку. Никого, кроме них двоих, в спальне не было.

– Нога… нога… нога… – зашептал Эдгар.

Валек сдернул одеяло. На простыни ниже правого колена расплывалось алое пятно. На голени чернела припухшая глубокая ранка.

– О небо… – Валек похолодел. – Это же укус каменной пиявки. Откуда…

– Что за крик? Нападение? – в комнату уже ломились королевские гвардейцы, из-за их широченных плеч выглядывала хозяйка в накинутом поверх ночной рубашки теплом платке из козьего пуха.

– К-кто-то подложил в постель Эду каменную пиявку. – У Валека стучали зубы, и он никак не мог унять дрожь.

– Ты?! – развернулся гвардеец к хозяйке. – Зарублю!

Женщина беспомощно вскинула руки, как будто надеялась прикрыться ладонями от клинка.

– Стойте! – вскинул руку Валек, продолжая при этом дрожать. – С-стойте. Рубкой тут не поможешь. Есть такая трава – кусачкой зовут, растет как раз на склонах Восточного хребта. – Он зачем-то ощупал сумку, хотя и так знал, что нужной травы там нет. – Она от укусов пиявки каменной – первое дело. Если собрать и принести, особенно свежую, то кровь остановит.

– Ну так беги! – приказал гвардеец. – Собирайся, я посажу тебя на свою лошадь и отвезу, куда скажешь.

– Погоди! – вновь окоротил торопыгу-гвардейца Валек. – Я сейчас ногу повыше колена перевяжу, затяну жгутом потуже. Через два часа отпустите, час надо позволить крови гулять свободно, потом опять жгут затяните. Думаю, я к тому времени вернусь. Если не успею, еще отпустите на час. Давайте Эду побольше воды, чтобы кровь не густела.

Валек спешно наложил повязку и жгут.

«Каменная пиявка в болотах живет. В обжитых землях и уж тем более в городе она обитать не может, – лихорадочно соображал Валек. – Нарочно привезли, сначала человечьей кровью поили по дороге, потом держали всухую, не давали дней десять ни капли, чтоб сосала кровь и не могла насосаться, чтобы слизью своей отравила тело наверняка».

– Я потерплю, – пообещал Эдгар побелевшими губами. – Сколько терпежа хватит…

– Вот она! – крикнул гвардеец, ползавший все то время на коленях возле кровати, и вонзил кинжал во что-то, похожее на черный лоскут.

В лицо ему брызнуло кровью. Гвардеец выругался.

– Умыться. Умыться срочно! – закричал на него Валек.

В предутреннем сумраке травник и королевский гвардеец вышли из дома. Гвардеец оседлал лошадь, положил позади седла свернутую запасную попону.

Конец ознакомительного фрагмента.