Ошо – путь белых облаков - Бхагаван Раджниш

Поцелуй Иуды

Духовность и власть – понятия несовместимые, как, наверное, «гений и злодейство»… Ошо был духом коммуны, а власть сосредоточилась в руках его секретаря – Шилы. Это она «развешивала» коммунарам граммы духовности. Ее устраивала отстраненность Ошо от дел. И когда в октябре 1984 года Ошо решает прекратить период безмолвия и уединения, Шила выступает против такого решения и начинает уговаривать Мистика не нарушать молчание, дескать, она тревожится за его здоровье. Молчащий Мистик всегда выгоднее Мистика говорящего…

Но Ошо тем не менее начинает записывать свои беседы на видеопленку и демонстрировать всей общине в большом зале для медитаций. И когда Шила предложила отменить такие показы, поскольку они отнимают немало рабочего времени, община взбунтовалась. Внешне секретарь смирилась, но лишь для того, чтобы нанести ответный удар, по мощи сравнимый только с поцелуем Иуды…

14 сентября 1985 года Шила и сплоченная группа ее сторонников собрали вещи и уехали в Германию. Она-то уехала, а вот хвост преступлений остался. Вскоре после ее отъезда вскрылась целая лавина свидетельств разнообразных преступных махинаций, которые она совершила, в том числе попытка отравления личного врача Ошо, организация взрыва в окружном комитете по землеустройству и тайное прослушивание телефонных разговоров жителей общины. Что оставалось делать Ошо?

Он открыто рассказывает о найденных свидетельствах и предлагает федеральным следователям и полиции штата полное сотрудничество в расследовании этих преступлений.

Многих до сих пор мучает вопрос: как случилось, что все это время Ошо не видел, что творит Шила?

Мистик на это отвечал, что никогда не выходит из дому и почти ни с кем не встречается… Он действительно не видел. Потому что у каждого здесь своя работа. И, по признанию Ошо, даже такой великий эксперимент, как создание общины, не может сравниться по важности с тем безмолвием, которое он совершал каждый день.

Если человек полагает, что его принуждают к чему-то неблаговидному, он имеет полное право протестовать, говорит Ошо, не нужно никому покоряться. И отныне в общине будет совсем иная атмосфера, потому что вместе с Шилой многие ушли.

Однако с грустью Ошо признается, что, глядя на мир, на то, что происходит, он понял, что успеха здесь добиваются только дурные люди, хороший человек ничего не добивается…

Так обернулось, что время отстраненного молчания Мистика стало временем для «подготовки собственного распятия». Таков неизменный «сценарий». У каждого Мистика – свой Иуда…

Продолжающиеся разоблачения преступной деятельности Шилы вызывают у жителей общины потрясение и смятение. События и явления, казавшиеся прежде непонятными, выстраиваются в логическую цепочку преступного замысла. Люди решают мучительные вопросы личной ответственности и открытости действий, а Ошо смело дает ответы на самые сложные вопросы.

Он неоднократно подчеркивает, что и он сам, и окружающие его коммунары пытаются жить не так, как живет внешний мир. И путей у них всего два: либо путь Мистика, либо путь Шилы. Несмотря на все неприятности, которые им еще предстоит расхлебывать, Ошо продолжает идти путем Мистика и пытается донести до своих учеников уроки этого пути. Он говорит, что при всей уродливости своих фашистских поступков Шила одновременно со всеми создавала общину. Помимо преступлений, она так же, как все, превращала эту пустыню в оазис. Ошо говорит о том, что у каждой медали есть две стороны и было бы неверно не увидеть светлую сторону поступков Шилы. Он предлагает увидеть эту светлую сторону даже в том, что Шила своими действиями добилась враждебного отношения к общине со стороны властей и неприязни со стороны простых американцев. Это позволило коммунарам сплотиться и стать сильнее.

Несмотря на то что Ошо сам пригласил американские власти для полного расследования дела, его попытались связать с преступлениями его секретарши.

Национальная гвардия Америки заняла позиции, удобные для вторжения в Раджнишпурам. Угроза жестокого вооруженного нападения на общину заставляет принять решение о том, что Ошо должен в октябре 1985 года совершить авиаперелет через всю страну и укрыться в Шарлотте, штат Северная Каролина. Предполагалось, что там Мистик будет в безопасности, а адвокаты тем временем попытаются прояснить ситуацию.

В аэропорту Шарлотты Ошо и его спутников встретили вооруженные до зубов сотрудники таможни и судебные исполнители, извещенные о том, что перед ними якобы опасный террорист. Те, кто извещали, забыли почему-то добавить – «духовный». Ма Прем Шуньо вспоминает в «Алмазных днях с Ошо», как буквально за две секунды самолет был окружен примерно пятнадцатью вооруженными людьми, целившимися в прибывших. Темнота, мигающие огни, визжащие тормоза, крики, паника, страх…

Картина, достойная голливудского боевика.

Им даже не сказали, что они под арестом, что эти люди – агенты ФБР. Ма Прем Шуньо вспоминает далее, как смотрела на этих профессиональных убийц и не могла обнаружить в их глазах никакого выражения, словно бы на их лицах просто блестели дыры, – вид был бесчеловечный до извращенного.

Она вспоминает, как прибывших вместе с Ошо людей выволокли из самолета на взлетную полосу, обыскали, а затем вывели Ошо. Поразительно, Ошо будто шел в Будда-холл давать утренний дискурс своим ученикам. Он был спокоен, и улыбка появилась на его лице, когда он увидел своих учеников, ждущих его в цепях. Ошо был тем же самым Ошо, хотя и вышел на сцену в драме, которую никогда не испытывал раньше…

Да, это действительно была драма абсурда, неправильное кино, неправильные люди… У чиновника не было никакого ордера на арест, и он зачитал список подозреваемых, переданный из Орегона по факсу. Ни одного из этих людей в самолете Ошо не было, но пассажиров – в том числе и Мистика – все-таки взяли под стражу и заключили в камеру предварительного заключения федеральной тюрьмы Шарлотты.

По воспоминаниям Ма Прем Шуньо, невозможно было поверить, что американцы, наблюдающие по телевидению съемки ареста Ошо и того, как его и учеников доставляли из тюрьмы в суд и обратно, не могут увидеть разницу между Ошо и другими людьми, которых они когда-нибудь видели на экранах своих телевизоров. Она вспоминала, что телевизионные программы были громкими, вульгарными, полными насилия – и вдруг неожиданно на экране появлялся древний мудрец – святой человек, улыбающийся миру, с цепями на руках и ногах… Он поднимал свои скованные цепями руки, сложенные в намасте миру, который пытался разрушить его…

А мир действительно пытался разрушить его. Ошо везли в цепях через всю страну в тюремном транспортном самолете. Пятичасовое путешествие было растянуто на пять дней, включая два дня, когда местопребывание Ошо держалось в секрете от его адвокатов. В тюрьме штата Оклахома Мистика зарегистрировали под именем Давид Вашингтон (!!!) и поместили на двенадцать дней в изолятор вместе с заключенным, больным инфекционным лишаем – болезнью, которая могла бы оказаться смертельной для Ошо. Мир пытался разрушить его…

Многим позже выяснится, что держали Ошо в этом изоляторе отнюдь не случайно. Мистик свидетельствует, что понял все, когда британские специалисты по ядам изучили его симптомы и вынесли заключение: Ошо был отравлен таллием. Этот яд, говорит Ошо, давно применяется против политзаключенных. Его нельзя выявить путем обычных анализов, он очень быстро распадается. Но если хоть немного превысить дозу, человек сразу умрет. Вот почему Ошо держали под стражей двенадцать дней – яд давали крошечными дозами, чтобы он не умер прямо в тюрьме… Но симптомы остались. Отрава распалась, но успела что-то нарушить в организме Ошо.

У Ошо было три адвоката, лучших в Америке; у правительства тоже были самые лучшие адвокаты, поскольку это было дело всего правительства США против одного человека. По совету адвокатов Ошо пришлось сделать «заявление Альфреда», характерное для американской правовой системы, на основании которого он мог признать обвинения и в то же время сохранять свою невиновность. А обвинения были еще те!

Ошо был обвинен в тридцати четырех нарушениях иммиграционных законов, одно из которых звучит совершенно нелепо: Мистик был обвинен в том, что устроил тысячи браков и по крайней мере «один с определенностью». Ма Прем Шуньо рассказывает, что открыла рот от удивления, когда услышала, как судья зачитал, что в качестве преступления Ошо вменяется его приезд в Америку с целью создания места для медитации для многих людей, потому что его ашрам в Индии был слишком маленьким.

Впрочем, складывалось впечатление, что судье Ливи было все равно, какой приговор зачитывать. Большую часть времени он просто дремал, к тому же приговор из Вашингтона был готов еще до начала заседаний суда. Ошо отозвался на это, что когда он видит демократию «по-американски» в деле, то глупо становится даже говорить о демократии в этой стране, а хваленая конституция – просто показуха для внешнего мира. Америкой заправляют преступники, что-то лепечущие о «свободах».