Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана - Азер Мамедзаде

Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. подробно регламентировало права религиозного общества на приобретение, пользование и распоряжение имуществом, указывая при этом, что правом юридического лица оно не пользуется. Профессор М. А. Рейснер по данному поводу писал: «Лишение религиозных организаций прав юридического лица включало в себя запрещение церковным и религиозным обществам вступать в какие бы то ни было имущественные сделки и договоры, имеющие официальный характер и отказ в защите, основанные на каких бы то ни было сделках имущественных прав на суде. Этим церковная власть поставлена вне общегражданского оборота и принуждена отказаться от всякого вмешательства в мирские дела» (277, с. 115).

Однако в своей деятельности религиозные общества все-таки должны были вступать в различные договорные отношения. В связи с этим государство, вопреки своему же решению о лишении религиозных обществ прав юридического лица (п. 3), в том же Постановлении (п. 10, 11) предоставило им следующие права: право на приобретение транспортных средств, право аренды, строительства и покупки в собственность строений для своих нужд, право приобретения и производства церковной утвари, предметов религиозного культа, а также продажи их обществам верующих. Это можно объяснить тем, что сразу после победы Октябрьской революции правительство, опасаясь использования церковного имущества контрреволюционными силами, вынуждено было пойти на такую временную меру, как лишение церкви права владеть и распоряжаться имуществом, накопленным за долгие годы.

Впоследствии было забыто, что лишение прав юридического лица религиозных организаций планировалось только на время борьбы с контрреволюцией, и это ограничение благополучно просуществовало до распада СССР, хотя многие религиозные и общественные деятели неоднократно ставили вопрос об отмене данного ограничения.

Юридический статус религиозной организации, не имеющей прав юридического лица, был совершенно новым и незнакомым для судебных органов союзных республик. Многие юристы, судьи не понимали исключительность правого положения церковных организаций. Они допускали религиозные организации к участию в судопроизводстве на равных правах с другими организациями, обладающими правами юридического лица.

Еще одной проблемой, возникавшей при применении законодательства о религиозных культах, являлось вольное толкование п. 9 ленинского декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, где сказано, что обучение религии разрешается «частным образом». Однако возможные формы обучения «частным образом» законодательством не были раскрыты, что являлось поводом для самых различных толкований, особенно в вопросах обучения несовершеннолетних.

Указанный пункт Декрета истолковывался таким образом, что верующие родители по обоюдному согласию могли сами обучать религии детей, не достигших совершеннолетия, но при условии, чтобы это обучение не принимало форму группового, а проводилось со своими детьми в строго индивидуальном порядке, без приглашения преподавателей. Фактически верующие родители были лишены возможности дать своим детям религиозное воспитание и образование, кроме как посредством собственного примера, своих знаний и представлений о религии, ибо преподавание каких бы то ни было религиозных вероучений не допускалось ни в общественных, ни в частных учебных заведениях, за исключением специально богословских. А специальные богословские учебные заведения, в которых давалось такое образование, были далеко не в каждом городе; религиозным же организациям запрещалось (согласно п. 17 (в) Постановления от 8 апреля 1929 г.) создавать общие библейские, литературные группы, кружки, отделы по обучению религии, а также открывать библиотеки и читальни.

В разъяснении отдела Наркомюста по данному вопросу говорилось: «Преподавание религиозного вероучения детям до 18 лет ни в коем случае не должно принимать формы учреждения правильно функционируемого учебного заведения» (51, с. 72).

Таким образом, священнослужители, которые обладали знаниями для того, чтобы обучать детей Закону Божьему, делать этого не имели права под страхом уголовного наказания. В уголовных кодексах всех союзных республик были установлены статьи, относящие «организацию занятий и их систематическое проведение по обучению несовершеннолетних религии с нарушением, установленных законодательством, правил» к перечню преступных нарушений Правил об отделении церкви от государства.

Воспитание родителями детей в религиозном духе преследовалось еще долго. Это считалось нарушением ст. 57 Основ законодательства о народном образовании, которая обязывала родителей воспитывать детей «в духе высокой коммунистической нравственности», и ст. 18 Основ тогдашнего законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, обязывающей родителей воспитывать детей «в духе морального кодекса строителей коммунизма» (в 1979 г. была изменена) (195, с. 32).

Запрет на коллективное обучение детей религии с приглашением квалифицированных преподавателей, конечно же, был неоправданным; он ущемлял права верующих родителей на воспитание своих детей в соответствии со своими убеждениями, формирование их поведения и мировоззрения, согласно своему пониманию жизни и видению мира.

Кроме того, в течение многих десятилетий отлучение целых поколений от изучения Библии, Корана и других священных книг обеднило нашу культуру и отнюдь не повысило общественную нравственность.

Вернемся к Декрету. Проблемой для верующих в то время был также вопрос об альтернативной воинской службе, т. е. о возможности заменить воинскую службу гражданской по причине религиозных убеждений.

Хотя в п. 6 Декрета было сказано, что «никто не может, ссылаясь на свои религиозные убеждения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей», но существовало и продолжение этой статьи, а именно: «Изъятия из этого положения, под условием замены одной гражданской обязанности другою, в каждом отдельном случае допускаются по решению народного суда», которое исчезло в последующем законодательстве о религиозных культах.

Данный пункт был разъяснен Декретом Совнаркома от 4 января 1919 г. «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям». В п. 1 декрета говорилось: «Лицам, не могущим по своим религиозным убеждениям принимать участие в военной службе, предоставить право по решению народного суда заменить таковую на определенный срок призыва его сверстников санитарной службой, преимущественно в заразных госпиталях, или иной соответствующей общеполезной работой по выбору самого призывника» (273, с. 29).

Следовало бы отметить, что в сложный период гражданской войны правительство нашло возможность положительно решить вопрос об освобождении от воинской службы по религиозным мотивам, уважая тем самым религиозные убеждения своих граждан.

Продолжением Декрета от 4 января 1919 г. явился Закон об обязательной военной службе от 1 сентября 1928 г., которым «граждане, входящие по рождению и воспитанию в состав семей, принадлежащих к сектам, религиозные учения которых запрещали до 1917 г. и запрещают в настоящее время отбывание воинской службы с оружием в руках», освобождались от отбывания обязательной военной службы по постановлению губернских, окружных судов» (300, с. 449).

Эти лица могли быть направлены на работу по борьбе пожарами, эпидемиями и другими стихийными бедствиями, а в военное время – в особые команды по обслуживанию тыла и фронта. Постепенно альтернативная служба была сведена на нет, а юридически она была отменена Законом о всеобщей воинской обязанности 1939 г. Вряд ли это объяснялось сложной международной обстановкой в преддверии войны, скорее всего, это явилось отражением существовавшей в то время политики гонения верующих – «ярых врагов советской власти».

В результате анализа некоторых проблем применения и толкования, ранее существовавшего законодательства о религиозных культах противоречий и отступлений от ленинского декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» мы убедились в том, что Постановление ЦИК и СНК РСФСР, аналогичные постановления других союзных республик о религиозных объединениях, «Инструкция по применению законодательства о культах» урезали права верующих; связывали деятельность религиозных организаций по рукам и ногам, запрещая традиционную для любой церкви благотворительную деятельность и религиозное воспитание детей; допускали вмешательство местных органов власти в дела религиозных обществ, вплоть до назначения старост и запрещения колокольного звона. Это законодательство о религиозных культах закрепило положение о том, что религиозные общества не вправе заниматься какой-либо иной деятельностью, кроме как удовлетворением религиозных потребностей верующих, фактически они были вытеснены из жизни общества.