Магазин чудес «Намия» - Кэйго Хигасино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воскурив благовония, парень прошел перед семьей и вежливо поклонился. Выглядел он на несколько лет старше Кацуро.
Когда церемония завершилась, гроб вынесли и провели кремацию. Затем в зал собраний вернулись только семья и родные, монах прочитал молитвы, после этого Такэо поблагодарил собравшихся, и все закончилось.
6
Проводив родных, Кацуро с родителями и сестрой тоже собрались уходить. Вещей было много. Открыв заднюю дверь фургона, они погрузили туда алтарь и сопутствующую утварь, а также цветы. Места, чтобы сидеть, почти не осталось. За руль сел Такэо.
– Кацуро, садись вперед, – сказала Канако.
Он покачал головой:
– Нет, мам, ты садись. А я пешком пройдусь.
Канако сделала недовольное лицо – наверное, подумала, что он не хочет сидеть рядом с отцом.
– Мне просто нужно кое-куда зайти. Я быстро.
Мать недовольно хмыкнула, но он повернулся к ней спиной и быстро зашагал вперед. Не хотел, чтобы спрашивали, куда он отправился.
На ходу он посмотрел на часы. Было почти шесть вечера.
Вчера поздно ночью он тихонько выбрался из дома, чтобы сходить к «Тысяче мелочей». В кармане джинсов лежал коричневый конверт. На листах из тетрадки были изложены проблемы Кацуро – разумеется, его собственной рукой.
Имя свое он не указал, но всю ситуацию описал, ничего не скрывая. Он просил совета, как поступить. Коротко говоря, хотел узнать, то ли ему следовать за мечтой, то ли отказаться от нее и наследовать семейный бизнес.
Но сегодня утром, проснувшись, он пожалел о сделанном. Надо же было так сглупить! Там даже никто не живет. А у вчерашней девушки просто поехала крыша. Страшно представить, что кто-нибудь прочитает его письмо.
Впрочем, теплилась у него и надежда – а вдруг, как вчерашняя девушка, он тоже получит верный совет.
Так, колеблясь, Кацуро поднимался по холму. Наконец показалось обветшалое здание «Тысячи мелочей». Вчера вечером было слишком темно, и он не заметил, что когда-то кремовые стены выцвели и почернели.
Между лавкой и сараем тянулось узкое пространство – кажется, на задний двор можно было пробраться только через него. Он пошел вперед, стараясь не задеть стену, чтобы не испачкаться.
С обратной стороны здания находился черный ход, а рядом с ним действительно был деревянный ящик для молока. Кацуро сглотнул слюну и потянул за крышку. С трудом, но ему удалось ее открыть.
Внутри лежало письмо. Кацуро протянул руку и достал его. Похоже, его сунули в тот же самый коричневый конверт. На нем было черной шариковой ручкой написано: «Артисту из рыбной лавки».
Он искренне удивился. Неужели здесь действительно кто-то живет? Он постоял перед дверью, напрягая слух. Однако изнутри не доносилось ни звука.
А может быть, тот, кто написал ответ, живет в другом месте, а по ночам проверяет, не пришло ли письмо с просьбой о помощи? Тогда все сходится. Но зачем кому-то так поступать?
Недоуменно качая головой, Кацуро пошел прочь. Сейчас это все не важно. Наверняка у хозяина лавки есть свои причины. Главное – ответ на вопрос.
С конвертом в руке Кацуро бродил по окрестностям – хотел прочитать письмо в каком-нибудь тихом месте.
Наконец он нашел маленькую детскую площадку. На ней были только качели, горка и песочница. И ни души. Кацуро сел на скамейку, стоявшую в углу площадки, несколько раз глубоко вздохнул и открыл конверт. Оттуда выпал листок. С сильно бьющимся сердцем он начал читать.
«Господину артисту из рыбной лавки.
Я получил ваше письмо.
Спасибо, что рассказали о своей проблеме, но не слишком ли большие у вас запросы?
Здорово ведь! Вы – единственный сын владельца рыбной лавки, которая досталась вам от предков. То есть, ничего не делая, вы можете ее унаследовать. Наверняка у магазина есть давние клиенты, и искать покупателей вам не придется.
Позвольте спросить, а нет ли вокруг людей, которые мучаются оттого, что не могут найти работу? Если нет, вы там хорошо устроились.
Увидите, что будет через тридцать лет. Никто не сможет бросаться такими возможностями. Многие будут рады хоть какой-то работе. Придет время, когда никто не будет уверен в завтрашнем дне, даже отучившись в университете. Точно придет. Можете заключить пари.
А вы ушли из университета, да? Не доучились, значит. Бросили вуз, в который вас отправили родители, заплатив деньги. Ишь ты!
Музыка, значит? Артистом хотите стать? Собираетесь биться за свое будущее с одной гитарой, даже если придется бросить семейный бизнес? Ну-ну.
Знаете, неохота вам никакие советы давать. Лучше скажу: поступай, как хочешь. Человек, который так легко смотрит на жизнь, обязательно где-нибудь да получит свое. Но поскольку по некоторым причинам я взял на себя обязанность представлять лавку Намия, все-таки отвечу.
Плохого не посоветую. Оставьте свою гитару и займитесь лавкой. Ваш отец ведь болеет? Значит, прохлаждаться некогда. Как вам прокормиться музыкой? Это под силу лишь выдающимся талантам. А вам – нет. Забудьте дурацкие мечты и взгляните в лицо реальности.
Лавка Намия».
Рука, державшая письмо, задрожала. Разумеется, от злости.
«Да что же это? – подумал он. – Почему я должен сносить все эти упреки?»
«Брось музыку и займись семейным бизнесом». Он предполагал, что получит такой ответ. Это самый реалистичный и несложный путь. Но кто же так пишет?! Должен ведь быть предел хамству!
Не надо было ни с кем советоваться. Кацуро скомкал листок и конверт, сунул в карман и встал. Подумал, что выбросит в первую же урну.
Но урна не попадалась, и он так и пришел домой с письмом в кармане. Родители и Эмико расставляли утварь перед алтарем, как положено.
– Ты где был? Что так поздно? – спросила сестра.
– Да так, – ответил он и пошел вверх по лестнице.
Поднявшись в комнату и переодевшись, он бросил скомканное письмо в мусорное ведро. Но тут же передумал, вынул, расправил измятый листок и перечитал. Впрочем, сколько ни читай, менее противно не становилось.
Он решил не обращать внимания на этот совет, но понял, что не может оставить его без ответа. Этот человек сильно ошибается. Взять хотя бы его слова «рыбная лавка, доставшаяся от предков» – видимо, он представляет себе роскошный магазин. И, наверное, решил, что обратившийся за советом – никчемный сынок богатых родителей.
Или вот еще фраза: «Взгляните в лицо реальности», – но Кацуро никогда от реальности и не отворачивался. Поэтому и мучается, а тот, кто написал ответ,
