Сын тысячелетнего монстра - Кирилл Неумытов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для большинства людей в Мейсе врожденный запас анхе был равен одному, двум или, в редких случаях, трём анхе. У братьев Гри с магией было чуть получше, и у самого старшего изначальный запас анхе был равен дюжине, но с моей сотней это даже и рядом не стояло. Как раз тогда и зашли разговоры, что по магии я очень близок к аристократам, и последний тест это ещё сильнее подтвердил.
Только вот с этой доской моя магическая одарённость никак не хотела проявляться. Была мысль сходить к Яну и попросить монеты, дабы проверить, не растерял ли я способности передавать анхе, но я постеснялся его отвлекать.
Пятьдесят две выемки, пятьдесят две центровых звезды и, соответственно, пятьдесят два клана. Могу ли я быть связан родственными связями с каким-либо кланом Гидры? По своему паршивому отцу я отношусь к клану Карай из созвездия Змеи, но, вполне возможно, и у моей матери был какой-то клан. Хотя смысла об этом думать нет, стоит упомянуть, что я — сын Гаротэки, и проблем не оберусь. Буду, как и семь лет до этого, считать себя простолюдином, вернее даже, гениальным простолюдином.
Правда, чёртова доска Эхекрата так не считала. У меня даже пот стал капать с макушки от напряжения и готов поклясться, немного анхе я всё же вложил. Хотелось пить, и горло сковал ком сухости, но отвлекаться на что-то мне не хотелось. Анхе теплом отходило от сердца и холодком отдавало в пальцах. Это было прекрасным чувством, когда я вызывал искорки огня или двигал предметы силой мысли, но сейчас во мне было лишь раздражение.
Спустя час или даже больше ко мне заглянул Ян.
— Пацан, все уже ложатся спать, а ты до сих пор возишься с доской. Сосредоточься. Может тебе не хватает анхе?
— Хватает, просто доска упорно не принимает моё анхе.
Ян дотронулся двумя пальцами до моего лба, и я почувствовал приятное тепло.
— Для пробуждения аспекта тебе всё равно надо иметь полный запас. Ну-ка попробуй снова.
Только я притронулся к доске, и на ней сразу же загорелись три звезды. Мысленный фейспалм. Столько мучений, а мне всего-то не хватало энергии.
— Так, посмотрим, — Ян внимательно посмотрел на доску и достал из антрестазиса какую-то книгу. — Ярче всего горит связка звезды Ламарк, есть также Целена и Баттенберг, но я бы остановился на Ламарк.
— Эти названия мне ни о чём не говорят, если лучше всех самая яркая, то давай Ламарк.
— Не всегда надо полагаться на яркость, но в данном случае я бы действительно выбрал Ламарк, — Ян сложил доску вдвое, а затем открыл вновь, и на ней стало в два раза меньше звёзд. — Теперь тебе снова надо направить анхе в доску, только в этот раз самую малость. Представь, что ты сыпешь рассыпчатый порошок и для приготовления зелья тебе надо кинуть лишь крупицу. Не смотри на свечение доски, его не будет. Главный твой ориентир — это теплое чувство вокруг сердца в момент передачи анхе. Оно должно быть даже сильнее, чем обычно.
— Ага, понял.
Я глубоко вдохнул для большей сосредоточенности и стал медленно подносить указательный палец к деревянной полусфере в углу доски. Ян одобрительно мне кивнул. Для передачи анхе не обязательно касаться предмета, но чем меньше расстояние, тем меньше потери энергии.
Когда между пальцем и сферой оставалось чуть больше сантиметра, я почувствовал приятное тепло и отодвинул палец.
— Получилось! Что дальше?
Вместо ответа Ян прикрепил мне ко лбу какой-то листок с иероглифом.
— Дальше тебе в астрал, найди там звезду, к которой возникает такое же теплое чувство, после чего прикоснись к ней.
Иероглиф загорелся ярко-синим светом, и комната резко обратилась в темноту ночного неба. Я стоял на белой твёрдой ленточке, бесконечно уходящей в даль. Рядом со мной были шарики света, напоминающие мелкие звёзды. Найти ту, к которой возникает теплое чувство?…
На вид все эти звёзды почти не отличались, некоторые горели чуть ярче, а, возможно, это был лишь зрительный обман. Передвигаться вперед по ленточке выглядело опасным — шириной она была ровно в ступню и, кроме того, сильно извивалась. Но ни одна звезда рядом мне не приглянулась, и я двинул вперёд.
Это походило на цирковой трюк с хождением по канату. Головой я понимал, что нахожусь в палатке рядом с Яном, правда, легче от этого не становилось. Вдобавок ощущал я себя вовсе не как в реальном мире, и это всё походило больше на лёгкое алкогольное опьянение или действие каких-то наркотиков. Я просверлил взглядом с десяток звёзд, и поиски стали казаться мне безнадёжными.
Нет, глаза мне тут не помощники.
Я закрыл веки и обратился к своим ощущениям. Сначала мне показалось это бесполезным, но сосредоточившись, я почувствовал исходящее от звёзд тепло. Каждая звезда ощущалась по-разному и отдавала разный жар.
Вдруг моё сердце волнительно забилось. Справа от меня была нужная мне звезда, во всяком случае, так говорило сердце. Я открыл глаза. Как же она далеко… Что ж, была не была…
Я прыгнул к своей звезде и взял её в руку. Передо мной на секунду возникла морда тигра, и я снова оказался в палатке. Мой кулак оказался прямо перед лицом Яна и горел синим свечением.
— Вижу, у тебя получилось, молодец. Теперь положи свою ладонь на доску, и мы узнаем что у тебя за звезда.
Я дотронлся до Эхекрата, и одна из звёзд загорелась синим. Одновременно с этим передо мной снова возник образ тигра и также быстро пропал. Ян перелистнул несколько страниц и вынес свой вердикт:
— Это Краун. Редко кто рождается под такой звездой, и, соответственно, редко кто имеет такой аспект. Пожалуй, инициироваться с таким аспектом опасно, о его пробуждении слишком мало известно.
— Я готов рискнуть.
— Пацан, да ты вообще что-то понимаешь в аспектологии? Если пробуждать аспект неправильным способом, то он может оказаться пустым, и это напрочь убьёт твоё развитие. С другой стороны, инициироваться лучше звездой, которая ближе всего твоему сердцу, она заложит основу для самого лучшего развития в ступенях мудрости. Если бы про Краун была описана проверка на подлинность, то можно было попробовать, а так….
— Проверка на подлинность, что
