Соль в ране - Серж Лафоре

— Парус рвется! — крикнул Ольер.

— Черт возьми! — заорал Деланней. — Спускайте его скорее!

Они делали все, что могли, ломая ногти, которые зажимала раздувавшаяся ткань паруса.

— Выбирайте штерты!

Матросы уже обвязали парус веревками, стягивая гафель и гик. На носу два малых кливера хлопали, как пулеметная очередь.

— Лечь на курс! — приказал Эдвардс.

Оба кливера надулись, и «Марютея» повернулась кормой к ветру. Маневр был сделан вовремя: новый порыв ветра завыл в оснастке, и море вздыбилось, обдав всех водяной пылью. Волны ринулись на штурм корабля, перехлестывая через палубу и переваливаясь через борт — шпигаты были залиты водой. Корабль погрузился в воду от форштевня до полубака, мачты скрипели и скрежетали от постоянных раскачиваний.

Измученные матросы задыхались от соленой воды, которую волны бросали им в лицо.

— Здорово сделано, месье! — воскликнул Аллисон.

Эдвардс лишь улыбнулся в ответ. Ватфорд уже плакал от усталости.

— Деланней! — позвал Эдвардс.

— В чем дело?

— Пошлите Форшема к штурвалу!

— Нет, не надо! — запротестовал Ватфорд. — Я еще смогу продержаться.

— Отставить! — и Эдвардс похлопал по плечу рулевого.

Со стороны шлюпки по правому борту с силой хлынула волна до самого стрингера, добралась до груди матросов, вцепившихся в штормовые поручни, затопила стойку главной мачты, с огромной силой ударила в большой люк и, уже теряя силу, нахлынула на кубрик. Она еще могла многое смести на своем пути, крутясь у основания мачты, как вокруг плотины, и вот она осталась на палубе огромной массой, весом в десятки тонн.

Стоя по грудь в воде, матросы ждали. «Марютея» сильно кренилась на правый борт.

— Если хлынет еще одна такая волна… — проронил сквозь зубы Келлер.

Другой волны не было, и корабль медленно выпрямился. Он тяжело освободился от воды, и вот показался стрингер, люк, похожий на черный пляж, ручная лебедка. Вода, отступив, ударила по ногам, и, когда она совсем спала, все наконец смогли перевести дух и начать двигаться.

— Он выдержал, сукин сын! — крикнул Ван.

На корме Ватфорд медленно приходил в себя, но его лицо все еще покрывала мертвенная бледность. Кровь стучала в висках, а спина, на уровне поясницы, болела так, словно в нее всадили нож.

— Все в порядке, малыш? — спросил Аллисон.

— Все в порядке.

Аллисон, старый морской волк, казалось, был сделан из стали. Его грубое лицо научилось противостоять ветрам, морю и дождю, а сильные руки с потрескавшейся кожей ловко справлялись с ударами волн по перу руля.

— Ты еще и не такое увидишь, — сказал он. — Ну а на сегодня, мне кажется, все.

— Все? — недоверчиво переспросил Ватфорд и с трудом поднялся.

Действительно, небо было охвачено каким-то странным светом с красноватыми проблесками, кое-где сливавшимися вместе и становившимися гуще и кровавее. Дождь внезапно прекратился, и море показалось более приветливым.

«Марютея» тоже вошла в зону света, который залил весь корабль, окрасил кливера, и свет и тени в своей фантастической игре побежали по мачтам.

Ольер находился впереди, у лестницы полубака, когда почувствовал, что ветер слабеет. Его лицо расплылось от удовольствия, и он крикнул:

— Ветер слабеет!

На полуюте Эдвардс упорно молчал.

— Ветер слабеет, — словно эхо, повторил Ватфорд.

— Не надолго, — прошептал Эдвардс, ощупывая свою трубку в кармане плаща.

Внезапно наступила ночь.

Эдвардс потянулся и подвинулся к переднему ограждению полуюта. И вдруг последняя волна подбросила «Марютею» с кормы. Эдвардс качнулся, но успел ухватиться за ограждение, а вся палуба снова оказалась залита водой, хотя это и продолжалось совсем не долго.

— Деланней, оставьте всех наверху!

— Хорошо.

Митчел поднялся на полуют и остановился перед Эдвардсом, шарившим в кармане в поисках табака.

— Можно ли раздать экипажу кофе, месье?

— Трентон должен находиться со всеми на палубе, — ответил Эдвардс. — Мне нужен весь экипаж.

— Я понимаю, что это только затишье, но людям надо бы раздать что-нибудь горячее. Слишком тяжелая работа выпала на их долю.

Боцман был прав, и Эдвардс понимал это. Если силы экипажа не поддержать перед другим раундом… страшно даже подумать, что еще ожидает их после внезапного затишья. А этот свет и странные кровавые проблески перед наступлением ночи несомненно были дурным предзнаменованием. По движению корабля Эдвардс чувствовал, что море лишь переводит дыхание, как борец во время паузы.

— Митчел, что вы думаете о затишье?

— То же, что и вы, месье. Будет ураган, так что мы пережили только цветочки, если можно так выразиться.

— Ясно. Отдыхаем часа два или три, и все получат кофе. Я и сам с удовольствием выпью чашку.

Он набил трубку и добавил:

— Можете объявить экипажу о раздаче двойной порции рома. Это придаст людям силы.

Митчел с удовольствием потер руки:

— Я пойду предупрежу Трентона.

— Нет, подождите минуту.

Эдвардс вошел в рулевую рубку. Накинув на плечи одеяло, там уже часов пять дремала Даун. Но, несмотря на отдых, девушка казалась очень бледной. Эдвардс легко тронул ее за плечо, и она сразу открыла глаза.

— Извините, мисс Фарлен. Вы ведь умеете варить кофе?

— Разумеется.

— Я бы хотел вас попросить на время заменить Трентона. Он мне нужен на палубе, и не мешало бы напоить людей. Пустые желудки действуют на моральное состояние, а нам еще неизвестно что придется выдержать.

Она встала и отбросила одеяло на кресло:

— Я уже иду.

Эдвардс улыбнулся ей, полез в карман брюк и вытащил ключ с латунной биркой:

— Вот ключ от кладовой. Берите ром и все, что посчитаете нужным. Люди устали, а нам еще предстоит пережить много неприятностей.

Она с беспокойством посмотрела на него и возразила:

— Но ведь погода улучшилась, и ветер стих.

— Неважно, мисс Фарлен. В этих широтах всегда так.

— Мы далеко от земли?

— Точно не знаю. Может быть, в шестидесяти милях от Фиджи. Со времени моих измерений прошел не один час. Возможно, мы отклонились от островов, но ночью я не могу определиться.

Она положила ключ в карман, затянула пояс плаща и вышла из рубки. Эдвардс направился за ней. Митчел ждал их снаружи.

— Мисс Фарлен сварит кофе, — сказал ему Эдвардс. — Помогите ей без осложнений добраться до камбуза.

— Есть. Пойдемте, мисс. Думаю, что вы сварите кофе во много раз вкуснее, чем та грязная вода, которую нам подает Трентон.

— Еще минуту, Митчел, — продолжал Эдвардс. — Неплохо бы получать кофе и ром по двое, чтобы не было толкотни. Стоящих по правому борту напоите первыми, потому что они меньше спали и неизвестно когда еще смогут отдохнуть.

— Отлично, месье.

Митчел взял Даун за руку и помог ей спуститься по скользкой от морской воды лестнице. С полуюта раздался голос Эдвардса:

— Деланней, поставьте фок на три рифа!

— Ясно, — ответил Шон.

Корабль сильно качнуло, и Даун чуть не упала у лестницы полуюта.

— Надо проскочить между двумя волнами, — предупредил боцман. — А то вы вымокнете.

— Высохну у плиты.

Митчел засмеялся и сказал:

— Вы как-то быстро привыкли к морю.

— Я уже плавала, — ответила Даун.

На палубе в темноте ночи двигались люди, и властный голос Деланнея подстегивал их:

— Форестер, Келлер — к валам! Травите!

Волна перехлестнула через стрингер, рассыпалась у ног Даун, и Митчел едва успел приподнять ее на своих руках.

— Не успеем проскочить, — проговорил он смеясь.

— Побыстрее, ребята! — командовал Деланней.

Трудная корабельная жизнь продолжалась в этих сумерках. Кайма белой пены с шумом возникла у правого борта, и Даун вздрогнула.

— Вот теперь пора, — предупредил Митчел.

Корма «Марютеи» опустилась, Митчел подождал, пока волна дойдет до отвеса фок-мачты, и когда почувствовал, как полубак начал подниматься, то бегом потянул Даун за собой, и через тридцать секунд они были в камбузе.

— Ну вот мы и на месте, мисс Фарлен, и, я думаю, совсем не вымокли.

— Только ноги чуть-чуть, — сказала она, подходя к печи. — А где находится кладовая?

— Надо спуститься в большой коридор. Дверь в кладовую как раз за лестницей трапа полуюта.

Печь еще горела. Митчел любезно подбросил туда дров и угля, и тяга сразу же возобновилась.

— До скорого, мисс.

Митчел открыл дверь и выбежал. Даун наполнила пресной водой самый большой чайник, который смогла найти, и поставила его на плиту, прислонив к железному ограждению, которое удерживало посуду от скольжения во время готовки. Она стала искать кофе, но оказалось, что коробка упала в ведро с золой. Весь кофе, смолотый Трентоном, больше никуда не годился. Даун взяла электрический фонарик, висевший на гвозде, зажгла его и вышла.