Возвращение к людям - Джеймс Гривc

Общество «Анонимных алкоголиков» возникло в Америке в 1925 году, можно сказать, случайно. Билл У., маклер, больной алкоголизмом, неожиданно обнаружил, что его самого меньше тянет пить, когда он старается убедить других во вреде пьянства. Однажды, будучи проездом в Акроне, штат Огайо, он встретил Боба С, врача, тоже страдавшего от разрушительного действия алкоголизма. Поддерживая друг друга в минуты слабости, они постепенно излечились от пьянства и решили таким же способом помочь другим алкоголикам покончить со своей зависимостью от спиртного.

Теперь в Соединенных Штатах более миллиона членов «АА». Во всем мире их насчитывается более 28 миллионов. Вступить в это общество может каждый. Никаких вступительных тестов, никаких взносов, никаких церемоний посвящения, и никто не обязан называть свою фамилию – все члены сохраняют анонимность. В некоторых группах практикуется наставничество: там к новичкам прикрепляют уже зарекомендовавших себя членов, и они помогают вновь пришедшим, уделяя им особое внимание на начальной стадии излечения. Но есть и другие группы, как та в Брентвуде, к которой принадлежу я, где новым членам сразу же предоставляют полную самостоятельность, но сотоварищи всегда готовы прийти на помощь в момент кризиса или отчаяния.

У нас проводятся два типа собраний. Одни – закрытые, только для членов общества; там обычно председательствует вызвавшийся вести собрание доброволец. Он объявляет тему для обсуждения, затрагивающую какую-нибудь из проблем алкоголизма, и все мы делимся своими наблюдениями и мыслями, высказываем различные точки зрения. Есть еще и так называемые открытые собрания, где присутствуют гости. На них, как правило, бывает два или три выступающих, и пришедшие на собрание посторонние могут понаблюдать за нашими методами взаимопомощи в борьбе с общим недугом.

Уяснив себе, что общество «Анонимных алкоголиков» существует, чтобы помогать, а не вмешиваться в чужую жизнь, страдающие алкоголизмом проникаются доверием к своим товарищам по несчастью, которые откровенно и понятно рассказывают о своих трудностях. Новички видят, что другие члены общества прошли через то же, что и они, хотя раньше им казалось: никто, кроме них, не испытывал таких кошмаров. Они встречают не порицание и не покровительственное отношение, а понимание.

Могу сказать с полной искренностью, что никогда в жизни я не встречал столько любви, понимания и поддержки со стороны чужих людей, как в обществе «АА». Там нет ни расовых, ни религиозных, ни политических барьеров. Христиане, евреи, белые, черные, желтые – все мы собираемся вместе, связанные единой целью. Мы все – алкоголики на различных стадиях выздоровления, и мы помогаем друг другу добиться полного освобождения от алкогольного рабства. Никакие мы не калеки, а просто люди с определенной человеческой слабостью, которую мы осознали и с которой решили бороться сообща.

Каждый член общества «Анонимных алкоголиков» должен выполнить программу оздоровления, которая называется «Двенадцать ступеней». В ней указаны этапы, которые проходит алкоголик по пути излечения от недуга, опираясь на свое сознание и волю, на поддержку «Анонимных алкоголиков» и божью помощь.

Я никогда не был набожным человеком. Хотя я испытываю глубокое уважение или даже зависть к верующим, которые черпают силы и убеждение в религии, но меня не совсем устраивает философия и роль церкви в современном мире. В то же время нельзя сказать, что я нерелигиозный человек. Я действительно верю, что существует высшая Сила. У человека столько слабостей, что, я уверен, где-то должно быть что-то или кто-то с более высокоразвитыми сознанием и волей. И я не иду со своей верой в церковь, а ношу ее в своем сердце.

После вступления в общество «АА» я стал духовно более зрелым, у меня появились воля и целеустремленность.

Я был воспитан в католической семье, и во время турне со сборной Англии обычно заходил раз-другой в церковь со своим другом Нобби Стайлзом, который был сущим демоном на поле, а вне его – человеком очень религиозным, ответственным и серьезным. Со школьных лет у меня-таки не выработалось привычки ходить в церковь, разве что на свадьбы, крестины или похороны.

Может быть, ирландским голкиперам, в ворота которых влетело десять из сорока четырех голов, забитых мною в международных матчах, не очень приятно будет узнать, что свое происхождение я веду от ирландцев. Одно время я искал причину пристрастия к алкоголю в своей родословной, ошибочно полагая, что алкоголизм я мог унаследовать от кого-нибудь из предков. Мои родители выпивали очень редко, а брат и сестра, получившие дипломы учителей, совершенно не употребляют спиртных напитков. Недавно моя сестрица стала директором школы, что свидетельствует, насколько светлая и разумная у нее голова. Мой отец тоже очень серьезно и ответственно относился к своей работе машиниста лондонской подземки.

Я нашел подтверждение своей наследственной теории в том, что мой дед по материнской линии любил крепко выпить. Для него ничего не стоило без всяких последствий влить в себя такую дозу пива, которая любого другого свалила бы с ног. Однако он сумел вовремя остановиться и не превратился в алкоголика. Он был, как говорится, «выпить не дурак». Может быть, свою страстишку я унаследовал от него? Но эту мысль постарались изгнать из моей головы многочисленные врачи-психиатры, лечившие меня; они уверяли, что алкоголизм не может быть унаследован. Врачи упирали на то, что мы наследуем гены, а не характеры. Поэтому в своей болезни я должен винить только самого себя. И только я сам могу себя спасти, а помогут мне мои друзья из общества «Анонимных алкоголиков».

Теперь я живу один и, отказавшись от пристрастия к выпивке, пристрастился к телевизору. В конце дня я обычно усаживаюсь у этого ящика и провожу вечера напролет в своей небольшой холостяцкой квартире, смотря программы ТВ. Это помогает мне прожить день, затем еще день без выпивки.

Но только стремящийся вылечиться алкоголик может сказать, сколько времени занимает на экране телевизора реклама спиртных напитков.

Ну вот, опять какой-то парень умирает в пустыне от желания выпить пива. Наконец у него в руках кружка ледяного пенистого пива, и он с жадностью его тянет. И я через пару секунд могу испытать то же самое… Ты действительно можешь выпить кружку такого же пива, Джимбо. Но не сегодня, эх….

Эта реклама – поистине дьявольское искушение для алкоголика. Особенно мне не нравится, что слишком часто там стараются создать впечатление, будто выпивка может сделать человека интересней, неотразимей для противоположного пола и удачливее. Я – живое доказательство того, что в действительности все наоборот. Кто-то обязательно должен сказать людям правду об алкоголе и его возможных последствиях. На пачках сигарет напечатано предупреждение об опасности курения. Почему бы этого не делать и на бутылках со спиртным?

Помимо телевизора и моих новых друзей по «АА» меня занимает еще одно дело: когда наступает футбольный сезон, я играю за клуб «Барнет» как почетный его член. Я назвал себя «почетным членом» не потому, что хочу выказать свое покровительственное отношение к этой команде. «Барнет» – отличный маленький клуб, и я более чем благодарен ему за то, что там в меня верят, хотя знают всю правду обо мне. Сейчас я получаю от футбола гораздо больше удовольствия, чем за всю свою прежнюю футбольную карьеру. Игра стала для меня освобождением от напряжения и страха в противоположность тому, чем она была в бытность мою игроком высшей лиги. Тогда футбол становился причиной многих неприятностей в жизни, и выпивка служила мне чем-то вроде подпорки. Теперь же опорой, помогающей преодолеть кризисные моменты, стал для меня футбол.

В лучшие времена моей спортивной карьеры многие считали меня очень спокойным игроком, воспринимающим футбол почти бездумно и без особых переживаний. На самом же деле я жил во время игры на нервах и в душе никогда не чувствовал себя тем уверенным и самонадеянным парнем, каким мог показаться на поле.

Пока сам не испытаешь, что значит быть в большом футболе, невозможно понять, какую огромную нагрузку – и нервную, и физическую – испытывает в наше время профессиональный футболист. Много пишут, что актеры или певцы находят в бутылке возможность избавиться от напряжения, которого требует от них профессия. Думаю, что футболисты высокого класса подвержены еще большим перегрузкам.

Ричард Бартон, к примеру, мог выучить написанную кем-то роль и сыграть ее перед зрителями лучше всех в мире. Он вполне заслуженно получал в конце представления и аплодисменты, и признание. Но ведь публика уже с первого момента представления была готова принять его игру, и все другие актеры, взаимодействуя с ним, помогали ему и всегда произносили свои слова точно в тех местах, что и на репетициях.