Синяя Птица. (Трилогия) - Елена Самойлова

– Ребенок слишком крупный. Либо он выживет сам, но убьет свою мать появлением на свет, либо выживет только женщина. Я не сумею спасти обоих…

– Я сумею, – спокойно сказал Ладислав, отстраняя Ланнан и ощупывая напряженный живот роженицы чуткими, тонкими пальцами. – Конечно, если мне не будут мешать. Еваника, иди сюда.

Я подошла на подрагивающих ногах, не в силах оторвать взгляда от быстро набухающего кровью полотенца, подложенного под рожающую женщину. Да чтобы я… так же… да ни за что…

– Еваника, на меня смотри! – вдруг рявкнул некромант, встряхивая меня за шиворот. Кажется, рубашка слегка треснула, зато я немного пришла в себя. – Мне нужна твоя магия. Если можешь быть полезной, оставайся, нет – проваливай отсюда. Но в последнем случае я вряд ли сумею помочь этой женщине, и ее смерть будет на твоей совести. Поняла меня?

Я кивнула.

– Не слышу тебя!

– Да поняла я, поняла!

– Вот уже лучше, – мягко улыбнулся Ладислав, кладя ладонь на потный лоб женщины. Повеяло холодом, а роженица вдруг бессильно обмякла на лавке.

– Ты что сделал?! – ахнула Элия, машинально хватаясь за безвольную тонкую руку женщины, словно ища пульс.

– Она без сознания. Или ты бы предпочла, чтобы она и дальше чувствовала боль?

Некромант откинул полу куртки и, пробежавшись ладонью по широкому кожаному поясу, достал длинный тонкий нож, каким с одинаковым успехом можно как бриться, так и снимать кожу, и небольшую плоскую бутылочку с плотно закрывающейся пробкой.

– Ева, засучивай рукава и подставляй ладони, – скомандовал он, вытаскивая пробку зубами.

Я послушалась, сбросила кафтан на пол и, быстро подвернув длинные рукава рубашки, подставила ладони, сложенные лодочкой, под тоненькую струйку густой янтарной жидкости, пахнущей прелой листвой. Ладислав капнул еще несколько капель на лезвие ножа и, отдав бутылочку Элии, сплюнул пробку на пол и передал нож Ланнан. – Как только жидкость растечется по лезвию, вернешь обратно. Еваника, растирай побыстрее эту гадость по ее животу и нашим рукам. А то начнет жечь.

Раньше не мог сказать?!

Я принялась размазывать едкую субстанцию, от испарений которой уже слезились глаза, по животу роженицы, стараясь не обращать внимания на бесстыдно задранный, с пятнами крови и еще чего-то подол, чувствуя, что еще немного – и я свалюсь в обморок.

– Еваника, про меня не забудь!

Нет, не свалюсь. Ладислав не позволит. Он не будет деликатно хлопать меня по щекам – сразу на ноги поднимет какой-нибудь дрянью, да так, чтобы даже мысли не возникало о повторном «уходе от темы».

Я поспешила обтереть его руки, мимоходом отметив, что дорогая куртка некроманта уже валяется на полу рядом с моим кафтаном, а рукава тонкой шерстяной рубашки небрежно закатаны. Быстро он. Такое ощущение, что не впервой роды принимает. Или?..

– Знахарка, будешь помогать доставать ребенка, а то от этих девиц толку почти никакого.

С этими словами Ладислав взял нож из рук Ланнан и одним движением вскрыл чрево роженицы. Я отвернулась, не в силах наблюдать за этим и чувствуя себя абсолютно беспомощной. За моей спиной слышалась какая-то возня, некромант спокойным голосом давал какие-то указания, но для меня все было, как в тумане…

До тех пор, пока я не услышала плач ребенка, больше похожий на какой-то срывающийся писк, после чего Ладиславу пришлось рявкнуть на меня, чтобы я срочно заживляла рану. Я машинально обернулась, кладя руки по обе стороны от глубокого разреза на животе женщины, прикрывая глаза и начиная нараспев читать заклинание исцеления. Ладони горели огнем – не то от снадобья некроманта, не то от волшбы, а я старалась полностью сосредоточиться на заживлении глубокой раны, медленно сращивая ткани, мышцы, тратя гораздо больше сил, чем нужно было бы, не просто «склеивая» с помощью магии края разреза, а действительно исцеляя. Так что когда я наконец-то сумела отнять ладони, на животе спавшей глубоким сном женщины лишь багровел тонкий рубец, который непременно пропадет со временем.

Голова закружилась, мне вдруг стало нечем дышать в хорошо протопленной, пропахшей палой листвой и кровью бане, и я, бросив мимолетный взгляд на что-то фиолетовое, пищащее на руках у Элии, выскочила за дверь. Стылый осенний воздух, после прогретой бани показавшийся мне ледяным, взбодрил гораздо лучше, чем ведро холодной колодезной воды, вылитой на голову. Я почти без сил опустилась на крыльцо, прислоняясь гудящим затылком к прохладному дверному косяку и стараясь не касаться ничего липкими, окровавленными руками.

– Тяжело быть ведуньей, да? – Ладислав тоже вышел за порог, вытирая мокрый от пота лоб о не замаранное кровью предплечье. – А ведь хороший маг должен уметь делать все. И лечить, и калечить. Нападать и защищаться. И в случае необходимости поступать жестоко или подло.

– Даже спрашивать не хочу, где ты научился такому способу помощи женщине разрешиться от бремени, – пробормотала я, не открывая глаз и чувствуя, как промозглый холод пробирается под тонкую рубашку, ледяными пальцами оглаживая вспотевшую спину.

– Я могу ответить, если захочешь. – Ладислав присел рядом со мной, и я ощутила на щеке его горячее, как облачко пара, дыхание. – Только вот ответ тебе вряд ли понравится.

– Тогда лучше не говори. – Я открыла глаза и увидела стоящего буквально в двух шагах от порога бани Данте. Когда аватар тут объявился, понятия не имею, ведь поначалу его тут и в помине не было. Только если он хотел, чтобы его не увидели…

– Надеюсь, вы ей все-таки помогли, – спокойно произнес Данте, подходя ближе и, расстегнув застежку на плотном плаще, набросил его мне на плечи. Вовремя, а то меня уже начинало трясти мелкой дрожью.

– Нет, добили, чтоб не мучалась, – хмыкнул некромант, поднимаясь и протягивая мне липкую от крови руку. – Еваника, да не смотри на меня так, у тебя самой сейчас руки не чище, так что хуже уже не будет.

Я только плечами пожала, цепляясь за его ладонь и кое-как вставая с холодного, сырого порога. Маг едва заметно улыбнулся и потянул меня обратно в баню – там хотя бы недостатка в горячей воде нет, можно отмыть руки от уже подсыхающей крови, да и Элии с Ланнан наверняка понадобится помощь.

– Телохранитель, – Ладислав обернулся к Данте, пошире распахивая дверь, – идем с нами, поможешь отнести женщину домой. Все-таки я свою часть дела сделал и еще надеюсь лечь спать хотя бы до рассвета.

По правде говоря, я надеялась на то же самое, но как только мы, кое-как приведшие себя в порядок, вышли на улицу, то обнаружили новый сюрприз. Анисим, несмотря на заверения Ладислава пришедший в себя гораздо раньше обозначенного срока – видимо, неспроста перстень ведуна носил и что-то все-таки умел, – поджидал нас за дверями бани в компании рослого мужика. Судя по кожаному фартуку, прожженному в нескольких местах, – деревенского кузнеца.

Завидев Данте с укутанной в одеяло роженицей на руках, Анисим завопил как резаный, и Элия, выносившая из бани ребенка, вздрогнула, невольно попятившись.

– А, что я говорил! Умучали они, Вавила, женушку твою своими обрядами чернокнижными! И дите не спасли, и хозяйки по дому тебя лишили! Али не видишь, что несут они ее на кладбище?

– Да замолкни ты, – негромко огрызнулась Элия, покачивая новорожденного на руках. – Ребенка разбудишь своими воплями. Что орешь, как кликуша бесноватая? Живы и мать, и младенец.

– Докажи! – Анисим подался вперед, заглядывая в бледное, измученное лицо спящей глубоким сном женщины. – Да не она это, нежить какая-то!

– А ну посторонись, – вдруг прогудел доселе молчавший кузнец, подходя к Данте и принимая из его рук женщину, кажущуюся невероятно хрупкой по сравнению со своим мужем. Несколько секунд Вавила вглядывался в лицо жены, а потом облегченно выдохнул, заулыбался. – Она это, Маруська моя.

– Кто бы сомневался. – Элия с ребенком на руках подошла поближе к кузнецу и что-то негромко стала говорить ему на ухо, отодвигая уголок одеяльца так, чтобы можно было рассмотреть лицо новорожденного мальчика.

Я отвернулась и, закутавшись поплотнее в плащ Данте, побрела к дому знахарки. Здесь мое присутствие больше не требовалось, и сейчас мне больше всего хотелось упасть на кровать и забыться сном. Так, чтобы не надо было никуда торопиться поутру, чтобы никому срочно не понадобилась ведунья Еваника. Где-то в уголке сознания маячила мысль о том, что больше всего мне сейчас хотелось бы впасть в долгую спячку до самой весны, а то и на несколько лет, и чтобы по пробуждении все встало на свои места, более-менее утряслось – и уже не тревожило душу и сердце.

Но в доме Элии ждет меня заболевший Ветер, в теплом амбаре – разумные волки, где-то в Серебряном Лесу – Ревилиэль, а еще дальше, за горной цепью Гномьего Кряжа – крылатый город-государство Андарион, за которым сейчас ненавязчиво присматривают драконы. Нет, не дадут мне спать до весны. Добудятся, чтобы огорошить с ходу очередной новостью. А жаль.