Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей - Брендон Сандерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Навани задумчиво подняла перо. Ему не понадобилось много времени, чтобы рассказать о видении. Она записывала со знанием дела, не упуская деталей и задавая уточняющие вопросы в нужный момент. Вдовствующая королева ничего не сказала по поводу необычности просьбы, ее как будто не удивило желание Далинара записать одну из своих галлюцинаций. Она была деловитой и внимательной. Навани сидела за его письменным столом. Ее волосы были завиты и уложены в высокую прическу, заколотую четырьмя шпильками; платье было красным, помада на губах — в тон, а красивые фиолетовые глаза смотрели с любопытством.
«Буреотец, — подумал Далинар, — до чего же она красива...»
— Итак? — спросил Адолин.
Он стоял, прислонившись к двери. Ренарин ушел, чтобы раздобыть отчет о повреждениях во время Великой бури. Мальчику необходимо было попрактиковаться в таких вещах.
Навани вскинула бровь:
— Что, Адолин?
— Каково твое мнение, тетушка? — уточнил юноша.
— Эти места и события мне незнакомы. Но, думаю, вы и не ждали этого. Ты ведь сам просил меня обратиться к Ясне?
— Верно, — подтвердил Адолин. — Но ты, безусловно, пришла к каким-то выводам сама.
— Пока что я воздержусь от выводов, дорогой. — Навани встала и принялась складывать записи — она прижимала бумагу защищенной рукой, а свободной приглаживала сгиб. Потом с улыбкой подошла к Адолину и похлопала его по плечу. — Давай дождемся мнения Ясны, а после перейдем к выводам, хорошо?
— Хорошо... — разочарованно ответил Адолин.
— Я вчера немного поговорила с твоей дамой, — заметила Навани. — Как же ее зовут... Данлан? По-моему, правильный выбор. Эта девушка наделена живым умом.
Адолин встрепенулся:
— Она тебе нравится?
— Весьма. Я также узнала, что она любит аврадыни. Тебе это известно?
— Вообще-то, нет.
— Хорошо. Было бы жаль узнать, что ты в курсе, после того как я столько сил потратила, выведывая способ понравиться ей. Я взяла на себя смелость приобрести корзину дынь по дороге сюда. Они в приемной, под охраной скучающего солдата, который явно не был занят ничем полезным. Если ты навестишь ее сегодня, прихватив их с собой, думаю, тебя примут очень хорошо.
Адолин колебался. Он догадывался, что Навани пытается отвлечь его от волнений по поводу Далинара. Однако все же расслабился, потом заулыбался:
— Что ж, это будет приятная перемена обстановки, учитывая последние события.
— Я тоже так решила. Предлагаю не тянуть: дыни совсем спелые. Кроме того, я хочу поговорить с твоим отцом.
Адолин с нежностью поцеловал тетушку в щеку:
— Спасибо, машала.
Юноша позволял ей то, чего другие не имели права делать; рядом со своей любимой тетушкой он сам как будто опять становился ребенком. Когда Адолин выходил из комнаты, его улыбка сделалась еще шире.
Далинар против собственной воли тоже улыбнулся. Навани хорошо знала его сына. Но улыбка увяла, как только он понял, что после ухода Адолина остался с ней наедине. Он встал:
— О чем ты хотела меня спросить?
— Я не сказала, что собираюсь тебя о чем-то спрашивать. Я просто хотела поговорить. Мы же все-таки семья. Нам надо больше времени проводить друг с другом.
— Если ты желаешь побеседовать, я вызову какого-нибудь солдата, чтобы он побыл рядом с нами. — Далинар бросил взгляд в сторону приемной.
Адолин запер вторую дверь в конце коридора, и теперь ему не были видны стражи, что стояли там... Он им тоже не был виден.
— Далинар, — произнесла Навани, приблизившись, — если ты так сделаешь, окажется, что я зря старалась, отсылая Адолина. Я желала побыть с тобой вдвоем.
Он напрягся:
— Ты должна уйти.
— Неужели?
— Да. Люди сочтут это неприличным. Пойдут сплетни.
— То есть ты считаешь, сейчас может случиться что-то неприличное? — спросила Навани с почти детской непосредственностью.
— Навани, ты моя сестра!
— Не по крови, — парировала она. — В иных королевствах союз между нами сделался бы обязательным после смерти твоего брата.
— Мы не в иных королевствах. Мы в Алеткаре. Существуют правила.
— Понимаю. — Она шагнула ближе. — А что ты станешь делать, если я не уйду? Позовешь на помощь? Прикажешь, чтобы меня уволокли прочь?
— Навани... — Он страдальчески поморщился. — Прошу тебя, не начинай. Я устал.
— Отлично. Тем проще мне будет добиться желаемого.
Он зажмурился. «Только этого мне сейчас и не хватало». Видение, противостояние с Адолином, его собственная неуверенность... Князь уже не понимал, что к чему.
Проверка видений была хорошей идеей, но Далинар не знал, что делать дальше, и был очень растерян. Он предпочитал принимать решения и придерживаться их. Однако сейчас это оказалось невозможным.
Это действовало ему на нервы.
— Благодарю за помощь с записями и за готовность сохранить все в тайне, — сказал он, открывая глаза. — Но я вынужден просить, чтобы ты ушла прямо сейчас, Навани.
— Ох, Далинар... — негромко пробормотала она.
Вдова короля стояла достаточно близко, чтобы он мог ощутить запах ее духов. Буреотец, до чего же она красива. Глядя на нее, Далинар вспоминал давно минувшие дни, когда он так сильно жаждал заполучить эту женщину, что чуть было не возненавидел Гавилара, которого она предпочла ему.
— Неужели ты не можешь расслабиться хоть самую малость?
— Правила...
— Все остальные...
— Я не «все остальные»! — перебил Далинар резче, чем намеревался. — Навани, если я забуду о Заповедях и этике, кем я стану? Я дал понять другим великим князьям и светлоглазым, что за свое поведение они заслуживают порицания. Нарушив собственные принципы, я совершу куда более серьезный проступок, чем они. Я стану лицемером!
Она застыла.
— Прошу тебя, — взмолился он, дрожа от напряжения, — просто уйди. Не дразни меня сегодня.
Поколебавшись, Навани вышла, не сказав ни слова.
Она так и не узнала, как сильно Далинар желал услышать еще одно возражение. В его состоянии дальнейшее сопротивление оказалось бы невозможным. Как только закрылась дверь, он рухнул в кресло и шумно выдохнул. Закрыл глаза.
«Всемогущий Всевышний, прошу Тебя. Просто дай знать, что я должен делать...»
«Пусть он подберет упавший титул! Башню, корону и копье!»
Дата: вевахач, 1173, 8 секунд до смерти. Объект: проститутка. Прошлое неизвестно.
Острая как бритва стрела вонзилась в дерево рядом с лицом. Каладин почувствовал, как теплая кровь тонкой струйкой потекла из пореза на щеке и смешалась с потом, капавшим с подбородка.
— Держитесь! — заорал он, не переставая бежать по неровной земле со знакомой тяжестью моста на плечах.
Неподалеку — чуть вперед и влево — едва не рухнул Двадцатый мост, когда четверо в первом ряду пали жертвами стрел и их трупы оказались под ногами у остальных.
На другой стороне ущелья лучники-паршенди опустились на одно колено, негромко напевая, словно на них не сыпались градом стрелы Садеаса. Их черные глаза походили на осколки обсидиана. Без белков. Только бесстрастная чернота. В такие моменты — слушая, как люди кричат, вопят, завывают от боли и ярости, — Каладин ненавидел паршенди с той же силой, что и Садеаса с Амарамом. Как они могли петь, пока их убивали?
Паршенди перед их отрядом натянули тетивы и выстрелили. Каладин закричал на них и в тот момент, когда стрелы полетели в его сторону, почувствовал странный прилив сил.
Дротики плотной волной просвистели по воздуху. Десять ударились о дерево возле головы Каладина с такой силой, что мост содрогнулся и во все стороны полетели щепки. Но ни одна стрела не попала в цель.
На другой стороне ущелья несколько паршенди опустили луки, перестали петь. На их демонических лицах читалось изумление.
— Опускай! — заорал Каладин, когда отряд достиг ущелья.
Земля здесь была неровная, покрытая луковицами камнепочек. Каладин наступил на одну лозу, и растение втянуло ее. Мостовики подняли мост, разошлись и опустили его на землю. Шестнадцать других мостовых отрядов достигли ущелья вслед за ними и установили свои мосты. Позади раздался грохот — по плато к ним направлялась тяжелая кавалерия Садеаса.
Паршенди снова натянули тетивы.
Каладин, стиснув зубы, всем телом навалился на боковой деревянный брус, помогая толкать массивную конструкцию поперек расщелины. Он ненавидел эту часть работы, потому что сейчас мостовики оказались совершенно беззащитны.
Лучники Садеаса продолжали стрелять, ведя целенаправленный огонь по силам паршенди, чтобы их отогнать. Как обычно, лучники не тревожились о том, что могут попасть в мостовиков, и несколько стрел пролетели в опасной близости от Каладина. Тот продолжал толкать, истекая потом и кровью, и внутри его родилась гордость за Четвертый мост. Они уже начали вести себя как воины — легконогие, непредсказуемые, взять таких на прицел мог не каждый. Интересно, Газ или люди Садеаса заметят?
