Бессонница - Стивен Кинг

На самом деле я ничего не должен, и это светится на ваших лицах, подумал он. Потом он повернулся к Лахесису и был награжден тем, что маленький лысый человечек отшатнулся от его взгляда и опустил свои темные глаза без зрачков.

[Так ли? Когда мы стояли на крыше больницы, вы велели нам держаться подальше от Эда, мистер Л. Вы очень настаивали на этом.]

Лахесис неловко напрягся и потер ладошки. [Я… то есть мы… мы способны ошибаться. На этот раз так и случилось.]

Только Ральф знал, что слово «ошибка» не очень подходит к тому, что произошло; скорее уж «самообман». Он хотел выругать их за это — о, сказать по правде, ему хотелось выругать их прежде всего за то, что они вовлекли его во все это дерьмо, — и обнаружил, что не может. Поскольку, судя по словам старины Дора, даже их самообман послужил Цели: их отходной маневр — поездка в Хай-Ридж — по каким-то причинам оказался вовсе не отходным. Он не понимал, почему и каким образом так получилось, но намеревался выяснить, если это было возможно.

[Давайте на время забудем об этом аспекте, джентльмены, и поговорим о том, почему все это происходит. Если вы рассчитываете на помощь от меня и от Лоис, думаю, вам лучше рассказать мне все.]

Они взглянули друг на дружку своими большими испуганными глазами, а потом снова посмотрели на Ральфа.

Лахесис: [Ральф, вы сомневаетесь в том, что все те люди действительно умрут? Потому что если это так…]

[Нет, но я устал от того, что мне все время тычут ими в лицо. Если бы здесь должно было произойти землетрясение, служащее Цели, и список жертв исчислялся бы десятью тысячами, а не двумя с хвостиком, вы бы глазом не моргнули, верно? Так что же такого особенного в данной ситуации? Расскажите мне.]

Клото: [Ральф, мы точно так же не устанавливаем правила, как и вы. Мы полагали, вы это понимаете.]

Ральф вздохнул:

[Вы снова хитрите и только теряете время, причем не чье-то, а ваше собственное.]

Клото, нехотя: [Хорошо, возможно, картина, которую мы вам нарисовали, была не совсем ясной, но у нас было мало времени, и мы были напуганы. И вы должны понимать, что безотносительно ко всему остальному те люди умрут, если вы не сумеете остановить Эда Дипно!]

[Хватит говорить о других! Я хочу знать лишь об одном из них — том, кто принадлежит Цели и которого нельзя отдать только лишь потому, что у какого-то неотмеченного козла поехала крыша и он ринется туда на самолете, набитом взрывчаткой. Кого вы никак не можете отдать Случаю? Кто это? Сюзан Дэй, верно? Сюзан Дэй.]

Лахесис: [Нет. Сюзан Дэй — часть Случая. Она не наша забота, не наша тревога.]

[Тогда кто?]

Клото и Лахесис снова переглянулись. Клото едва заметно кивнул, и они опять повернулись к Ральфу. Лахесис вновь взметнул указательный и средний пальцы правой руки вверх, создав раскрывшийся веером «павлиний хвост» света. На этот раз Ральф увидел в нем не Макговерна, а маленького мальчика со светлыми волосами, челкой на лбу и похожим на крючок шрамом не переносице Ральф тут же узнал его: малыш из подвала в Хай-Ридж. Тот самый, у матери которого лицо со шрамами. Тот, что назвал их с Лоис ангелами.

И маленький ребенок может управлять ими, изумленно подумал он. Бог ты мой. Он недоверчиво уставился на Клото и Лахесиса:

[Я правильно понимаю? Все это затевалось ради одного этого маленького мальчика?]

Он ожидал новых уверток, но ответ Клото прозвучал просто и недвусмысленно: [Да, Ральф!]

Лахесис: [Он сейчас в Общественном центре. Его матери, чью жизнь вы также спасли сегодня утром, меньше часа назад позвонила нянька и сказала, что здорово порезалась куском стекла и никак не сможет остаться с ребенком сегодня вечером. Конечно, к этому времени было уже поздно искать другую няньку, а эта женщина многие недели жила надеждой увидеть Сюзан Дэй… пожать ей руку, даже стиснуть в объятиях, если представится такая возможность. Для нее Сюзан Дэй — все равно что идол.]

Ральф, помнивший зажившие шрамы на ее лице, полагал, что способен понять такое идолопоклонство. Кое-что еще он понимал даже лучше: порезанная рука няньки не была случайностью. Нечто очень стремилось привести маленького мальчика с лохматыми светлыми волосами и покрасневшими от дыма глазками в Общественный центр и ради этого согласно было перевернуть небо и землю. Его мать взяла его с собой не потому, что была плохой матерью, а потому, что ее, как и любого другого, побуждала к тому человеческая природа. Она не хотела упускать своего единственного шанса повидать Сюзан Дэй, вот и все.

Нет, не все, подумал Ральф. Еще она взяла его с собой, поскольку полагала, что это безопасно теперь, когда Пикеринг и психопаты из «Хлеба насущного» все мертвы. Ей должно было казаться, что самое худшее, от чего ей придется защищать своего сына сегодня вечером, это горстка размахивающих плакатами «друзей жизни» и что молния не может ударить в нее и ее сына дважды за один день.

Ральф перевел взгляд с Уитчэм-стрит на Клото и Лахесиса:

[Вы уверены, что он там? Совершенно уверены?]

Клото: [Да. Сидит на верхнем северном балконе рядом со своей матерью, с открыткой «Макдоналдс» для раскрашивания и несколькими книжками сказок. Вас удивит, если вы узнаете, что одна из сказок — «Пятьсот шляп Бартоломью Куббинса»?]

Ральф отрицательно покачал головой. На данном этапе его уже ничто не могло удивить.

Лахесис: [Самолет Дипно врежется именно в северную сторону Общественного центра. Если не предпринять каких-то шагов, чтобы предотвратить это, маленький мальчик будет убит мгновенно… А этого не должно случиться. Этот мальчик не должен умереть раньше назначенного ему срока.]

Лахесис серьезно смотрел на Ральфа. Веер зеленовато-голубого света между его пальцами исчез.

[Нам нельзя больше стоять так и болтать, Ральф… Он уже в воздухе — меньше чем в сотне миль отсюда. Скоро уже будет поздно, чтобы остановить его.]

Это вызвало у Ральфа страшную тревогу, но тем не менее он не сдвинулся с места. В конце концов они и хотели, чтобы он ощутил сильную тревогу. Чтобы они с Лоис оба ощутили ее.

[Говорю вам, все это не имеет никакого значения, пока я не пойму, каковы ставки. Я не позволю, чтобы это имело значение.]

Клото: [Тогда слушайте. Время от времени появляется мужчина или женщина, чья жизнь повлияет не только на тех, кто живет рядом с ними, и даже не только на всех, кто живет в Краткосрочном мире, но и на тех, кто находится на много уровней выше и ниже Краткосрочного мира. Эти люди — Великие, и их жизни всегда служат Цели. Если забрать их слишком рано, все изменится. Весы утратят равновесие. Вы можете, например, представить себе, насколько иным был бы мир сегодня, если бы Гитлер утонул в ванне ребенком? Вы можете полагать, что мир от этого стал бы лучше, но я могу сказать вам, что, случись такое, мир бы вообще не существовал. Что, если бы Уинстон Черчилль умер от отравления еще до того, как стал премьер-министром? Что, если бы Цезарь родился мертвым, удавившись на пуповине? А тот, которого вы можете спасти, намного важнее, чем любой из них.]