Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебе страшно? – тут же спросил Маут, глубоко затягиваясь сигаретой.
– Мне? Я не один десяток раз был на грани смерти, я видел смерть своими глазами, убивал и приговаривал к смерти. И ты спрашиваешь страшно ли мне? – вдруг голос Хегера надломился, а смелый взор упал в полумрак пола. – Да, мать твою! Мне страшно, Мурзан! Ты это хотел услышать?
– Если в другой жизни есть ад, то мы с тобой несомненно встретимся. А теперь пора кончать этот разговор. Тарме я не дал выбора, тебе же предлагаю самостоятельно выбрать, как ты хочешь уйти из жизни? Яд? Пуля?
– Оба предложения такие заманчивые, даже не знаю, что и выбрать! Яд – это тихо, спокойно, без боли и мучений. Говорят даже сладкие на вкус бывают. Хотя кто же об этом мог рассказать? Так, что о действиях ядов рассказывают скорее всего те, кто их давал, а не пробовал. Пуля – это тоже хорошо, быстро, надёжно и вполне стояще для бойца и лидера, но главное не промахнуться, а то можно и пол головы снести, да пострадать в мучениях ещё добрых минут десять. Говорят стрелять надо себе в висок, а не в рот, когда стреляешь в рот, то есть шанс прострелить себе основание черепа, но не задеть мозг. Эх, друг, сложнее выбор был лишь, когда мы в Ульяне пришли в бордель и я не мог выбрать блондинку или брюнетку.
– Ты тогда выбрал рыжую, – едва улыбнувшись, сказал Мурзан и бросил окурок на пол.
– Вот и сейчас я выберу рыжую. Сможешь найти для меня гранату? Пусть меня разорвёт на куски, моментально и без раздумий.
– Для тебя, друг, конечно-же найду.
– Ну вот и хорошо, так будет даже лучше, не хочу лежать в могиле, на мои похороны всё равно приходить некому. А так соберёте останки, сожжёте и развеете мой пепел среди этих гор. Красивые здесь места. Даже и не знал, что в нашей стране есть такие.
– Ну по канону я должен спросить у тебя о последнем желании.
– Да нет у меня никаких желаний, Мурзан. Я верил, я боролся, я проиграл. Давай уже покончим с этим вопросом. Одно лишь могу тебе сказать, я свою борьбу окончил, тебе же ещё бороться и бороться и не факт, что у тебя будет выбор, как у меня.
– Прощай.
Мурзан последний раз посмотрел на своего друга, болезненного и худого, будто старика. Не осталось в Селиме ничего от того молодого бойца идеалиста, что встретился ему много лет назад и был все эти годы рядом. Хегер махнул рукой и попросил поскорее покончить с этим делом, он всегда был скуп на эмоции, даже в свой последний миг. Маут взял у солдата из охраны ручную гранату и передал её своему другу. Хегер сжал её в руках и уселся на кровать. Она была холодная, метал обдавал руки прохладой, которая, спустя мгновение, объяло всё его тело. Дыхание замерло, Селим вынул кольцо, прислонил гранату к виску, ему вдруг стало легко и спокойно, он улыбнулся.
Мурзан стоял на улице, весеннее солнце играло на заснеженных склонах гор своими игривыми лучами. Журчали ручьи и жизнь понемногу возвращалась в суровый горный край. Законы природы одинаково сложны и просты, и не смотря на все хитросплетения и взаимосвязь живых организмов, законы незыблемы. Зиму, сменяет весна, весну лето, лето осень. Всё имеет своё время, все циклы идут в строгой последовательности, подчиняясь какому-то уравнению, которое не в силах решить человек. Мурзан услышал, как в подвале кирпичного завода, где располагался штаб армии, раздался глухой взрыв. Где-то в глубине его души проскользнуло сожаление и грусть по ушедшему другу, по ушедшей эпохе, но в столице его ждали внуки, которых он обещал свозить на охоту.
Ироничным образом мир в последнюю очередь пришёл на задворки обширного материка, коим являлся хребет Тека. Могучие державы в иступлённом желании выжигали друг друга во имя великих целей, лучшего будущего и счастья своих граждан. Но все великие цели были уже вторичны и стары, с них лишь сдули пыль и поднесли под новым соусом, но вкус, как и прежде, остался противным и кровавым. Будущее погрузилось в пелену тумана, что накрыл, словно пороховой дым, растерзанное поле боя, коими являлись теперь великие державы, израненные и выдохшиеся. Народ, чьи якобы интересы и благосостояние отстаивали автократы и монархи этого мира, впал в нищету, голод и отчаянье. Миллионы лишились жизней, еще больше людей лишились крова и здоровья, а десятки миллионов людей положили на алтарь этой бессмысленной и беспощадной войны свое будущее.
В этом мире не произошло ничего нового, это был лишь очередной цикл, колесо истории сделало свой оборот, зима кончилась, наступала весна.
Глава 31
Первый месяц весны уже подходил к концу. Солнце всё сильнее прогревала землю, с южных стран прилетели перелётные птицы и начали свои ежегодные ритуалы песнопений. Снег уже почти повсеместно растаял, оставшись лишь в лощинах и оврагах. Не смотря на ночные заморозки, всё ярче и прекрасней становилась природа, пережившая очередной цикл зимы. Каждый год наступала весна и каждый год её приход был праздником для всего живого мира.
Ликовала природа, ликовали и люди. Война была окончена, люди пережили свою зиму, свой цикл и вновь настала в их сердцах, оттаявших от лютой ненависти, весна.
Приморский город Вилат, что затерялся среди бескрайних лугов восточной Гетерии, радовался новому тёплому дню, на потрепанных войной стенах домов, играли солнечные лучи, на крышах таяла ночная изморозь и стекала звонкими каплями на тротуары. На улицы вновь вернулась жизнь, люди, выбравшись из своей спячки, стали латать свои берлоги, и пытаться жить вновь, будто ничего и не было.
Маленькое кафе, с открытой верандой, встречало первого, утреннего посетителя. Худой мужчина с обросшим лицом стоял у прилавка и без интереса смотрел на скудный выбор. Пироги с капустой да картошкой, супы и похлёбки, и практически ни в одном блюде не встретить было мяса, что стало жутким дефицитом в местных обнищавших краях. Молодая девушка с длинными до пояса волосами, сплетёнными в косу, смотрела сонным взглядом на мужчину, ожидая когда тот, наконец-то, заговорит.
– Вы будите брать, что-нибудь? – не дождавшись, спросила она.
– Да. У вас есть кофе?
– Есть кофейный напиток, армейский.
– А кофе?
– Кофе нет, дефицит, – сухо ответила девушка, растирая кулачками сонные глаза.
