Земля белых облаков - Сара Ларк

Когда Гвин подошла к конюшне, Хенсон как раз собирался отпустить собаку, которая до этого была крепко привязана к седлу. Животное точно было колли, но в ужасном состоянии. Шерсть собаки сбилась и потускнела, а сама она была настолько худая, что, несмотря на длинную шерсть, можно было без труда увидеть торчащие ребра. Когда шериф нагнулся, собака оскалилась и зарычала. Настолько враждебно овчарки вели себя очень редко, тем не менее Гвинейра тут же узнала собаку.

— Пятница! — нежно произнесла она. — Позвольте мне, шериф, возможно, она вспомнит меня. В конце концов, она была со мной, пока ей не исполнилось пять месяцев.

Вначале Хенсон отнесся скептически к предложению женщины, которая давала Пятнице первые уроки по выпасу овец, но собака отреагировала на нежный голос Гвинейры. По крайней мере она не пыталась вырваться, когда Гвинейра погладила ее по спине и отвязала поводок от седла.

— Откуда она у вас? Это ведь...

Хенсон кивнул.

— Да, это собака МакКензи. Два дня назад прибежала в Литтелтон, совершенно измученная. Вы сами видите, как она выглядит. МакКензи увидел ее из окна и закатил истерику. Но что я должен был делать? Не оставлять же собаку в тюрьме! До чего мы тогда дошли бы? Если одному разрешить держать собаку, то другой захочет себе кошку, а когда та съест канарейку третьего, то в тюрьме начнется бунт.

— Ну, до такого, я уверена, не дошло бы.

Гвин улыбнулась. Чаще всего заключенные в литтелтонской тюрьме проводили не так уж много времени, чтобы успевать завести себе питомцев. Большинство сидели за решеткой до тех пор, пока не отрезвеют, и на следующий день снова оказывались на свободе.

— В любом случае так не положено! — строго произнес шериф. — Я взял собаку к себе домой, но она не хотела оставаться со мной. Как только дверь открывалась, она бежала обратно к тюрьме. На вторую ночь МакКензи снова сбежал из тюрьмы. На этот раз он просто выломал замок и украл мясо у мясника, чтобы покормить животное. К счастью, все обошлось. Мясник утверждает, что это был подарок, поэтому мы не будем возбуждать еще одно дело... а МакКензи удалось поймать уже на следующий день. Но так дальше не может продолжаться. Он рискует всем ради собаки. Поэтому, ну... я подумал... если уж вы дрессировали собаку, а ваша старая как раз умерла...

Гвинейра проглотила комок, подкативший к горлу. Даже сейчас она не могла спокойно думать о Клео. Она пока что не выбрала себе новую собаку. Рана на душе была слишком свежей. Но теперь перед ней была Пятница, которая очень походила на свою мать.

— Вы все правильно сделали! — спокойно произнесла она. — Пятница может остаться здесь. Скажите МакКензи, что я за ней прослежу. До тех пор, пока он нас... то есть ее не заберет с собой. А сейчас проходите в дом и выпейте со мной чаю. После долгой дороги вы, должно быть, сильно хотите пить.

Почесываясь, Пятница лежала в тени. Она все еще была на поводке, и Гвин осознавала, на какой риск идет, когда отвязывала ее.

— Пятница, идем! — нежно произнесла она.

Собака последовала за ней.

11

Через год после процесса по делу МакКензи Джордж и Элизабет Гринвуды вернулись из Англии, а Хелен и Гвинейра наконец-то смогли получить весточку от своих детей. Элизабет очень серьезно отнеслась к просьбе Флёр сохранить все в тайне и сама приехала в Холдон на повозке, чтобы лично передать письма. Даже своему мужу она ничего не сказала, отправившись на ферму О’Кифов к Хелен и Гвин. Обе женщины, естественно, тут же набросились на нее с расспросами о путешествии на родину, которое, по всей видимости, явно пошло Элизабет на пользу. Она казалась более спокойной и уверенной в себе, чем когда-либо прежде.

— В Лондоне было замечательно! — воскликнула она, посмотрев на Гвин и Хелен сияющими глазами. — К матери Джорджа, миссис Гринвуд, нужно... как бы это объяснить... привыкнуть. Она не узнала меня и сказала, что я очень хорошо воспитана! — Элизабет светилась от счастья, словно маленькая девочка, ожидавшая от Хелен похвалы. — А мистер Гринвуд очень обаятельный и хорошо отнесся к детям. Брат Джорджа мне все же не понравился. И эта женщина, на которой он женился! Она такая... обычная. — Элизабет самодовольно сморщила нос и тщательно сложила салфетку. Гвинейра заметила, что она сделала это в точности, как учила девочек Хелен когда-то на корабле. — Ах да, у меня же письма для вас. Извините уж, что мы так надолго задержались в Англии, — смущенно произнесла Элизабет. — Вы, должно быть, места себе не находили, мисс Хелен и мисс Гвин. Но, по всей вероятности, у Флёр и Рубена все хорошо.

Хелен и Гвинейра почувствовали явное облегчение, узнав не только новости от Флёр, но и сведения о том, как жилось Дафне и близняшкам.

— «Должно быть, Дафна нашла малышек где-то в Литтелтоне, — читала Гвин в одном из писем Флёр. — Наверное, они жили на улице и перебивались с хлеба на воду, занимаясь мелким воровством. Дафна приняла к себе девочек и хорошо о них заботится. Мисс Хелен может гордиться своей старшей ученицей, хоть она и... это слово, пожалуй, лучше написать по буквам... п-р-о-с-т-и-т-у-т-к-а».

Гвинейра засмеялась.

— Ну, вот ты и нашла своих овечек, Хелен. Но что мы будем делать с письмами? Сожжем? Мне, конечно, жаль это делать, но я не могу допустить, чтобы Джеральд, Пол или Говард обнаружили их!

— Я знаю одно место, — загадочно произнесла Хелен и направилась к кухонным шкафчикам. Одна из досок на задней стенке не была прибита, и за ней можно было прятать всякие мелочи. Хелен хранила здесь также немного сэкономленных денег и пару вещей, напоминавших ей о детстве Рубена. Она смущенно показала подругам один из его рисунков и локон волос.

— Как мило! — воскликнула Элизабет и призналась старшим подругам, что тоже носит локон волос Джорджа в медальончике.

Гвинейра позавидовала тому, что у девушки было такое ощутимое доказательство любви, но тут взглянула на собачку, которая лежала у камина и печально смотрела на нее. Ничто сейчас не объединяло ее с Джеймсом теснее, чем Пятница.

Прошел еще год. Джеральд и Пол вернулись с собрания скотоводов в Крайстчерче в плохом настроении.

— Губернатор не знает, что делает! — воскликнул Джеральд и налил себе виски. Недолго думая, он наполнил бокал и для четырнадцатилетнего Пола. — Пожизненное заключение! И кто же будет это контролировать? Да если ему что-то не понравится, он вернется следующим же кораблем!

— Кто вернется? — спросила Гвинейра, явно заинтересовавшись.

Как раз накрывали на стол, и Гвинейра с бокалом портвейна решила присоединиться к мужчинам — хотя бы для того, чтобы следить за Джеральдом. Ей совершенно не нравилось, что старик теперь выпивал вместе с Полом. Мальчику было слишком рано привыкать к алкоголю. Кроме того, его темперамент и в трезвом состоянии был взрывным, а под воздействием алкоголя его вообще никто не смог бы контролировать.