Нарушители равновесия. Если смерть проснется. Печать на сердце твоём - Андрей Валентинов

— Отменно, — голос Ивора звучал равнодушно, словно такое доводилось видеть десять раз на дню. — Мечом можешь?

Пленник угрюмо кивнул и медленно, словно нехотя, коснулся поясницы. Згур понял — венет еле сдерживается, чтобы не зайтись стоном.

— Пошли на двор!

На земле лежал свежий, только что выпавший снежок. | Згур невольно зажмурился — полчаса в подземелье не прошли даром. Между тем один из кметов вручил пленнику меч. Ярчук недоверчиво покрутил его в руках, что-то «буркнул под нос и вопросительно взглянул на Палатина.

— Двое! — распорядился тот. — До первой крови!

На этот раз кметы держались посмелее. Драка — дракой, меч же дело совсем иное, благородное. Двое парней переглянулись и не спеша, вразвалочку начали подступать к пленнику. Ярчук даже не смотрел на них, уставившись куда-то в землю. Згур едва сдержался и не крикнул венету, чтобы становился в стойку. В Валине рубиться умели — это он знал…

Первый удар он пропустил. Меч пленника взметнулся настолько быстро, что его не увидел не только Згур, но и тот, кому удар предназначался. Короткий крик — и стражник отскочил в сторону, сжимая рассеченную кисть. Выбитый из руки меч сиротливо лежал на снегу.

Сталь вновь ударила о сталь. Второй кмет оказался по-опытнее, но вскоре и он завопил от боли. Удар пришелся по правому плечу. Кольчуга защитила, но рука повисла плетью. Стражник перехватил меч в левую, но сумел лишь

размахнуться. Короткий, почти незаметный выпад, удар — второй меч упал рядом с первым.Згур невольно охнул. Его учили драться. Этих кметов — тоже. Все они служат не первый год, и тут какой-то дикарь..

— А теперь со мной!

Ивор сбросил на землю теплый плащ, отстегнул пояс. Солнце блеснуло на лезвии франкского меча.

— Зашибу, боярин! — хмуро проговорил Ярчук, но Палатин лишь нетерпеливо махнул рукой.

Во двор уже выбегали кметы с длинными копьями, выскочил какой-то очумелый дедич в незастегнутой беличьей шубе, появился толстячок управитель. Венет с угрюмой усмешкой окинул взглядом собравшихся и повернулся к Ивору:

— Изволь!

Внезапно он пошатнулся, рука, сжимавшая меч, безвольно опустилась вниз. Болезнь оказалась сильнее. Из груди вырвался стон, венет согнулся, с трудом удерживаясь на ногах, рука схватила горсть холодного снега. Когда Ярчук, с трудом переводя дыхание, смог выпрямиться, лицо его казалось даже не серым — зеленым.

Ивор спокойно ждал, не сводя глаз с пленника. Наконец, когда тот вновь поднял меч, медленно шагнул вперед. Во дворе стало тихо, только издали, из глубины дворца, доносился нестройный шум — свадебный пир продолжался.

Первым ударил Ярчук. Удар оказался настолько быстрым, что Згур еле успел заметить, как дрогнула рука венета, и клинок змеей рванулся вперед. Ивор, чуть шевельнув кистью, легко отбил удар и напал сам — почти столь же быстро. Зазвенела сталь. Ярчук, уклонившись от нацеленного в плечо клинка, отпрыгнул в сторону.

На мгновение показалось, что схватка закончена. Противники не двигались. Ивор опустил меч, обернулся, нашел глазами Згура. Ярчук тоже смотрел в сторону, словно бой стал ему неинтересен. Но вот его тело чуть заметно дрогнуло. Венет пригнулся, повел плечами и дикой кошкой бросился на врага.

Несколько мгновений трудно было даже понять, что происходит. Клинки звенели, противники то сходились совсем близко, то вновь отбегали в сторону. Люди, заполнившие двор, застыли с открытыми ртами, стража опустила копья, дедич в беличьей шубе отступил назад, поскользнулся и мягко сел в снег. Згур лишь головой покачал — такого боя видеть еще не доводилось.

Теперь Ивор наступал, тесня Ярчука ко входу в подвал. Меч Палатина словно ожил, выискивая слабые места в защите венета, но удары не достигали цели, Ярчук уворачивался, отпрыгивал — и бил сам. Згуру начало казаться, что «дикун» долго не выдержит. Похоже, Палатин догадывался, насколько его противник болен. А такого темпа не выдержит и здоровый.

Наконец лопатки Ярчука коснулись стены. Отступать было некуда. Меч Ивора взметнулся вверх, чтобы обрушиться прямо на голову врага, и тут венет, чуть пригнувшись, быстро перехватил рукоять левой рукой. Палатин отпрянул, спасаясь от прямого колющего, но не успел. По двору пронесся негромкий вздох — на правом плече Ивора расплывалось темное пятно. Ярчук легко отбил ответный удар, пригнулся, упал, откатился в сторону, легко вскочил ; на ноги… и опустил меч. — Доволен ли, боярин?

В его негромком голосе не слышалось торжества — только усталость. Наверно, лишь сам венет знал, чего сточил ему этот бой.

Ивор поморщился, рука скользнула по раненому плечу.

— Доволен.

Подозвав к себе одного из кметов, он отдал меч, наки-? нул плащ, оглянулся:

— Згур, сюда!

Ярчук даже не взглянул на своего знакомца. Венет Усмотрел на Ивора — настороженно, недоверчиво, явно не веря незнакомому «боярину».

— Ты прав, — Палатин вновь коснулся раны, криво усмехнулся. — Дерется он неплохо. Как зовут, напомни.

— Ярчук, — подсказал Згур. — Он венет…

— Ну что ж, пошли, Ярчук!

Они вновь оказались в знакомой горнице. Правда, ни Кошика, ни мапы на столе здесь уже не было, зато появился поднос с двумя серебряными кубками и высокогорлый кувшин. Пока прибежавший знахарь наскоро перевязывал рану Ивора, Ярчук, отказавшись садиться, угрюмо переступал с ноги на ногу, глядя куда-то вниз, на покрытый ковром пол. Згур наполнил кубки (в кувшине оказалось алеманское), кивнул венету, но тот даже не соизволил отозваться.

Наконец знахарь был отослан. Ивор быстро подошел к столу, отхлебнул из кубка.

— Хорошо дерешься, дикарь! Но это еще не значит, что я должен отпустить тебя на волю.

— Я вольна людь, — буркнул венет. — Злы бояре опоили…

Палатин нетерпеливо дернул щекой.

— Я заплатил за тебя много серебра, Ярчук! Ты сможешь мне его вернуть?

Голос Ивора звучал странно. Згур уже понял — дело не в серебре. Палатин что-то задумал, все это не зря… -

— Отслужу, — мрачно ответствовал «чугастр». — Дай службу, боярин! Ивор улыбнулся:

— И чего ты умеешь, Ярчук? Людей резать?

— Я не убивец, боярин! Добру людь убивать — грех великий!

Ярчук был явно обижен, Ивор же — удивлен.

— Грех? Чем же ты занимался?

Широкие плечи венета приподнялись, затем вновь опустились.

— Всяким. Лес валил, уголь жег, добрую людь охоронял. Отпусти, боярин! Богов за тебя молить буду! Все одно — сбегу. А не сбегу — помру, да холопом не буду!

Ивор долго молчал, затем поглядел на мрачного «дику-на», усмехнулся:

— Я знал одного холопа. Его звали Навко. Он тоже хотел стать свободным… Я отпущу тебя, Ярчук. Дам одежду, оружие, серебро. Можешь возвращаться домой. Доволен?

Згур заметил, как дрогнули плечи венета. Ярчук глубоко вздохнул, покачал головой:

— Мягко стелешь, боярин. Видать, нужон я тебе!

— Верно! — Ивор шагнул ближе, заговорил негромко, быстро: — Говоришь, телохранителем был? Это хорошо!..

— Кем? — «чугастр» явно удивился. — Этим не приходилось, боярин. Я людь охоронял. Повадятся в какую деревню злодеи — станичники али мытари кнесовы, — так я их, супостатов, к ногтю!

— Так ведь людь убивать — грех! — не выдержал Згур.

— Так то добру грешно! — снисходительно пояснил венет. — А какую и боги велели…

— Ладно! — резко перебил Палатин. — Мне нужно, чтобы ты охранял одного человека. Так охранял, чтобы и волос с его головы не упал! И днем, и ночью, и даже во сне!

Згур начинал понимать. Вот оно что! А ему начало казаться, что бывший холоп Навко просто пожалел бедолагу венета!

— Этому человеку грозит большая опасность. Очень большая! Он должен немедленно уехать — все равно куда. Пусть он едет с тобой. Ты будешь беречь его год… Нет, два года! И эти два года он не должен возвращаться сюда! Ты станешь его тенью, его близнецом — но он не должен вернуться и не должен погибнуть! Понял ли?

Згур замер, ожидая ответа. Что скажет Ярчук? Неужели согласится? Своя свобода в обмен на чужую неволю…

— О нем ли говоришь, боярин? — венет кивнул на Згура, на изуродованном лице промелькнула усмешка. — Такого устеречь трудно. Быстрой он — вроде тебя…

«Дикун» оказался неглуп. Кажется, он все понял, и Згур : облегченно вздохнул. Нет, не согласится! Ивор кивнул, положил ладонь на плечо сына:

— Быстрой? Верно. Вначале ему будет очень хотеться назад. Но это пройдет, обещаю. Твое дело — его беречь. Ну так что, согласен?

Ярчук задумался, рука огладила нечесаную бороду.

— Ин ладно, боярин! Будь по-твоему! Устерегу! Згур сцепил зубы. Значит, так? «Вольна людь» согласна стать сторожевым псом! А он еще сочувствовал «чугастру»!

— Ты говорил о холопе Навко, сиятельный? Я тоже слыхал о нем. Слушай, Ярчук, это интересная история. Навко очень хотел свободы и поэтому пошел служить к одному… боярину. Он очень хорошо служил, этот Навко. Убивал, предавал, казнил. И теперь он сам боярин — богатый, знатный, у него много холопов. Хорошо, правда?