Долина Слез - Соня Мармен

– Ты уверена, что тебе надо ехать? В любой момент может похолодать, да и дождь собирается…

– Дункан где-то там, в долине, и я не смогу сидеть тут и мучиться! Это ведь все из-за меня!

Я заплакала. Я чувствовала себя виноватой, по крайней мере отчасти, в исчезновении Дункана. Это все случилось по моему недосмотру, ведь не выйди я в огород…

– Ты ни в чем не виновата, a ghràidh. Тебе не в чем себя упрекнуть.

Он крепко обнял меня, прижал к сердцу, и я услышала, что оно бьется так же быстро, как и мое собственное. Шамрок, взбудораженный всей этой суматохой, которую вызвало известие о похищении Дункана, с лаем путался у лошадей под ногами. Растревоженные кони то и дело норовили поддать ему копытом, и временами им это почти удавалось. Лиам прикрикнул на шаловливого пса, но без толку.

Скоро к Шамроку с энтузиазмом присоединились другие собаки, решив, что мы отправляемся на охоту.

Я села на лошадь. Лиам протянул мне поводья, проверил подпруги и погладил меня по ноге. Даже через несколько юбок я почувствовала его тепло, и оно согрело не только мое тело, но и сердце. Он ничего не сказал. Лицо у него было усталое, в помрачневшем взгляде читались горечь и злость.

Солнце клонилось к закату, становилось все холоднее. Всей душой я молила, чтобы похититель потеплее укутал моего сыночка. Ведь он может замерзнуть до смерти… А что, если… На меня обрушилась лавина предчувствий, одно хуже другого. Мучительно заболел живот. Господи, какую же черную душу надо иметь, чтобы украсть из колыбели невинного младенца и подложить на его место труп?

Мне снился ужасный сон. В голове, не переставая ни на миг, звучал плач сына. Я бегала по темному лесу и все звала его, звала, звала… На моем пути словно бы из ничего возникали препятствия. Я спотыкалась, падала в липкую грязь, которая не хотела меня отпускать. Выстиранные до белизны пеленки трепыхались на ветру и танцевали у меня перед глазами. Я протянула руку и схватила одну из них. Она оказалась тяжелой. Что-то было в нее завернуто. В следующее мгновение я вскрикнула от ужаса: из раскрытой пеленки на меня смотрел полуразложившийся младенец. Черные ручки тянулись ко мне, пытались схватиться за меня. И вдруг он закричал…

Я села на ложе из веток и не сразу смогла справиться с охватившим меня ужасом. Успокоившись, я отцедила молоко из болезненно разбухшей груди. Глаза мои наполнились слезами при виде капающего на землю драгоценного молока. Покормят ли моего мальчика сегодня? Я замерла при мысли, что, если мы отыщем его на рассвете, он будет голодным. Что же тогда я ему дам? Я поправила корсаж, легла и свернулась калачиком, чтобы сохранить как можно больше тепла.

Мы разбили лагерь у подножия Маморов – горной гряды, отбрасывающей темную тень на левый берег озера Ливен. Не успели мы отъехать от деревни, как мужчины нашли чьи-то следы на влажной земле. Кто их оставил, мужчина или женщина, понять было невозможно, но вели эти следы к озеру Ливен. Мы пошли вдоль берега, надеясь, что и похититель выбрал этот путь. Карабкаться вверх по склону Пап-Гленко, да еще с ребенком на руках, было непосильной задачей. Если некто хотел побыстрее покинуть окрестности Карноха, тропинка вдоль озера представлялась наилучшим решением, пусть даже с риском быть замеченным. На песчаном участке, у самой воды, мы нашли отпечаток лодки, спущенной на воду, и совсем свежие следы. Но ничего, что указывало бы на похитителя нашего сына. Первое открытие ожидало нас в Кинлохливене, где отряд остановился перекусить. Лиам решил разделить его на две части. Половина наших людей должна была отправиться на восток, а вторая – прочесать окрестности Маморов.

Черная как чернила ночь опустилась на горы и лес, принуждая нас прервать поиски. Мужчины разбили лагерь, соорудив из веток простенький шалаш. Внутри развели огонь, и какое-то время мы сидели, пропитываясь едким дымом от костра, словно колбасы. В этот вечер никто не пел и не рассказывал забавных историй. Я ушла раньше всех, мечтая забыться сном. Тщетные надежды!

Мы готовились к отъезду. Костры погасили, дорожные сумки подвесили к седлам. Я не выспалась и очень устала от всех треволнений, а потому вздрагивала от каждого шороха. Рука моя тщетно пыталась нащупать теплое тельце сына. Лиам пришел ко мне спать много позже, ночью, обсудив со своими добровольными помощниками, где следует искать Дункана в первую очередь. Я долго рыдала у него на груди, прежде чем, уже ближе к рассвету, наконец забыться неспокойным сном.

Мы въехали на земли Кэмеронов, где следовало предпринять некоторые меры предосторожности. Мужчины зарядили пистолеты и подвесили их к поясам – на всякий случай. Томаса Максорли с той ночи возле Лон-Крэга никто из наших не видел. Лиам поклялся, что будет искать его, пока не найдет. Максорли искали и на землях Кэмеронов, но так и не нашли. Лиам опасался, что, если он сам или его люди наткнутся на нас, дело может закончиться стычкой.

Кто-то предположил, что сына нашего мог украсть Максорли, но Лиам с сомнением покачал головой. Ему не верилось, что Тому, который знал, что его ждет на наших землях, хватит дерзости прийти в Карнох. И все же… Кто мог знать точно, кто это сделал? На данный момент Томас Максорли представлялся единственным, у кого были причины нам вредить.

– Этот пес сведет меня с ума! – в нос проговорил Патрик.

Уже сидя в седле, я посмотрела на Шамрока. Пес облаивал какое-то дерево. Я покачала головой. «М-да, у этой собаки точно между ушами пусто!» Сколько ни кричал на него Лиам, Шамрок с лаем наскакивал на покореженный ствол старой сосны. Наверное, увидел на дереве белку. Он просто обожал охотиться на мелких зверьков. Вконец разозленный Лиам взял веревку, подошел к псу и соорудил для него импровизированный намордник. Лишившись возможности лаять, Шамрок начал рычать.

– Шамрок, идем!

Пес продолжал сидеть под сосной.

– Вот упрямец! Ты идешь с нами или остаешься?

Лиам потянул за веревку, однако собака по-прежнему отказывалась уходить и рычала все громче.

– Безмозглое животное!

Он хотел сказать что-то еще, но почему-то замолчал. Теперь он стоял под деревом и смотрел вверх. Там, на ветке, виднелось что-то белое. В густых ветках его почти не было видно. Лиам вынул из хвои белую тряпку и развернул ее. Грязная пеленка! У меня быстрее забилось сердце. Надежда вернулась! То была пеленка Дункана, я в этом не сомневалась. Но каким чудом? И вдруг все стало понятно. С самого начала собаки бежали впереди, нюхая землю. Шамрок учуял след и повел за собой стаю, а мы как-то само собой поехали следом. Мы были на верном пути, теперь я в этом была уверена. Я вынула из сумки пеленку Дункана и подозвала собаку. Шамрок прибежал, понюхал пеленку и в нетерпении закружился на месте. Лиам снял с него намордник.