Травля (СИ) - Сербинова Марина

— Тогда как же ты нас нашёл?

— По вашей энергии. Как объяснить… я её могу ощущать, на большом расстоянии. Как собака ищет по запаху, я — по энергии. У каждого человека она своя, пропитана самим этим человеком, пока он жив, да бывает и после того, как умрёт. Отсюда и призраки всякие и приведения, которые являются в образе своих умерших носителей. Как и Луи, я могу теперь найти кого угодно, кроме благословенного. Их свет на меня больше не действует, но я не могу чувствовать их энергию.

— Значит, ты не сможешь помочь их найти?

— Как вас — нет, не смогу. Они благословенные. Но я могу поспрашивать мёртвых, может, они что знают, — поспешил обнадёжить Кэрол мальчик, уловив в её голосе отчаяние. — Мы найдем их, мам, обязательно. Вылечим папу, и он их найдёт, если сами не сможем. Он же смог уже однажды разыскать их и этих фанатиков, сможет снова. Это же папа. Он найдёт.

Кэрол бросила взгляд в зеркало заднего вида, на Джека. Он лежал на сиденье, свернувшись калачиком, не проявляя никакого интереса к их разговору.

— Джек, — прошептала Кэрол с болью в голосе.

Он поднял на неё взгляд, такой печальный и страдальческий, что сердце её снова заныло.

Она ещё не прочувствовала всей радости и облегчения оттого, что они спаслись, даже напряжение ещё не покинуло её, как будто опасность ещё не миновала. Никак не могла успокоиться, хотя очень хотелось.

— А где мы возьмём кровь благословенного, если не найдём Рэя? — проговорила она, отведя взгляд от Джека.

— Джейми, мам. Ты забыла? — невозмутимо отозвался Патрик.

Кэрол в ужасе повернулась к нему.

— Что ты так смотришь? Ничего страшного не случится, если мы возьмём у него немного крови. И Рэя ждать мы не будем. Я не хочу, чтобы папа оставался таким. Никто не должен дома узнать о том, что с ним произошло. Мы должны позаботиться не только о нём, но и о его карьере, репутации… обо всём, понимаешь? И времени у нас мало.

Кэрол помолчала.

— А Луи? Что с ним? — поинтересовалась она.

— Ничего. Он тоже больше не проблема. Моё чудовище — вождь, оно самое сильное из всех них. И у них не принято перечить или не подчиняться вождю. Поэтому Луи всегда исчезал, когда моё чудовище начинало на него сердиться — не потому что боялся, нет.

— А что ты собираешься делать… теперь? — осторожно спросила Кэрол.

— Ничего. Я хочу домой. В школу, к друзьям… Я соскучился по тренировкам и резьбе по дереву. По папе. По нашему дому. По лисятам и Дженни. И Рэю и дедушке. Хочу, чтобы было, как раньше… хорошо, спокойно. Никуда не бежать, не прятаться, не бояться. Я так устал, мам, так устал!

Протянув руку, Кэрол сжала его пальцы.

— И я тоже, родной. Смертельно устала. И желания наши с тобой совпадают, хочу того же, что и ты. Ну, кроме школы и бокса, разумеется! — она засмеялась.

— И ты помиришься с папой? Мы снова будем жить все вместе, как раньше?

— Только об этом и мечтаю, сынок. И очень надеюсь, что у нас получится.

— Получится, ещё как получится! Я готов дать папе шанс! — лицо мальчика осветилось таким счастьем и радостью, что Кэрол не сдержалась и тоже улыбнулась, радостно и искренне, чувствуя, что напряжение её начало ослабевать. Но ему на смену пришла усталость. Смертельная, как она и сказала, безграничная, опустошающая. И Кэрол не могла понять, какая усталость сильнее — физическая или душевная.

Вскоре они доехали до мотеля и сняли комнату. Из еды им смогли предложить только хот-доги и газировку. Сжалившись, хозяин расщедрился, предложив измученным путникам ещё чай или кофе. Подозрительно посмотрев на грязные окровавленные бинты на голове Джека, он добавил, что в номере в ванной комнате есть аптечка.

Кэрол с первого раза дозвонилась Заку. Сообщив, что Патрик и Джек с нею и объяснив, в каком мотеле их найти, она положила трубку, не найдя в себе сил на то, чтобы отвечать на посыпавшиеся из трубки многочисленные взволнованные вопросы. Лишь напоследок предупредила, что полицию привлекать не нужно.

Забрав поднос с едой и напитками, Кэрол и Джек из последних сил пошли в номер за Патриком. Там поели, после чего Кэрол осторожно вымыла под душем Джека, с удивлением обнаружив, что его ожоги почти зажили. Сняв бинты, она осмотрела швы. Они выглядели хорошо, что было просто невероятно, учитывая обстоятельства, чистыми, заживающими. Обработав их антисептиком, Кэрол наложила чистую повязку. Проводив Джека к кровати, она уложила его, и он сразу уснул, сытый, чистый, успокоившийся оттого, что почувствовал себя в безопасности, что муки его прекратились.

Кэрол приняла душ, потом уже в постели рядом с Джеком дождалась Патрика, который тоже пошёл купаться. Выйдя, он забрался к ним под одеяло и обнял маму. Поцеловав по очереди его и крепко спящего Джека, Кэрол счастливо вздохнула и закрыла глаза.

Лежа между ними, она обняла их за плечи, прижимая к себе и почти не веря в то, что это реальность. Что они на самом деле снова вместе. Она так боялась, что это окажется сном… Всего лишь мечтой, в которую измученный рассудок заставляет поверить, выдавая за действительность.

Она долго боролась со сном, наслаждаясь этими невероятными счастливыми мгновениями, которыми её так редко баловала судьба. Боялась, что если уснет, то, когда проснётся, её счастье исчезнет… снова, как исчезало раз за разом.

Но усталость всё равно взяла своё, и она уснула, обнимая мужа и сына, переполненная любовью, со счастливой улыбкой на губах, которая не сошла с них даже во сне.

Глава 28

Кэрол, Джек и Патрик стояли в родильном отделении и разглядывали за стеклом мирно спящего младенца. Покосившись на мужа, Кэрол не сдержала улыбку, уловив на его лице выражение сомнения. Патрик прильнул к стеклу, прижавшись носом, едва не прыгая от восторга и радости.

— Привет, ба! — воскликнул он и постучал по стеклу, пытаясь разбудить младенца.

Джек долго разглядывал ребенка, потом перевёл взгляд на Кэрол.

— Вы уверены, что это она?

Ему ответил Патрик, обернувшись.

— Конечно! Сто процентов, пап! Даже не сомневайся!

Кэрол лишь кивнула.

— Но почему её мать умерла? Разве женщины умирают при родах в наше время? — недоумевал Джек.

— У неё отказали почки. Как сказали врачи, ей вообще нельзя было рожать, но она всё равно не стала делать аборт.

— Как глупо, — пробормотал Джек.

— Не нам судить. И не надо так говорить, Джек. Благодаря этой женщине Куртни родилась. У девушки никого нет. Мы похороним её, будем заботиться о могиле, чтобы девочка знала и помнила о своей маме, о том, что та сохранила ей жизнь ценой собственной. Ты принял решение насчет удочерения?

— Да. Если это действительно Куртни… я согласен её забрать, — Джек кивнул и снова посмотрел на младенца. — Надеюсь, Даяну ты не будешь уговаривать меня воспитывать? Я и так от неё еле избавился, — жестко добавил Джек.

— Нет, ей больше повезло при рождении, чем Куртни, — ответила Кэрол, не обратив внимания на его резкость, хотя ей стало неприятно и больно от его слов. — У неё полная и благополучная семья. Она теперь мальчик, и зовут её Томас. К тому же, у неё уже есть два старших брата.

— Вот и хорошо. Больше я о ней знать ничего не хочу, — отрезал он.

— Спасибо, Джек, — Кэрол улыбнулась, хотя и так знала, что он не откажется удочерить девочку. Слишком тяжёл для него был груз вины перед Куртни и самой Кэрол. Перед Патриком. Но Кэрол знала, что он согласился не для того, чтобы загладить свою вину — он просто любил Куртни. Он всегда всё себе прощал, но её смерти простить так и не смог. И даже если он сам себя не мог простить, то не верил, что смогут Кэрол и Патрик. Он невольно убил Куртни, и если в этой девочке её душа, он готов был позаботиться об этом ребёнке, сделать членом своей семьи. Это было нужно не только Кэрол и Патрику, а ему лично. И он хотел это сделать.

— Прикольно! Ба, ты теперь будешь моей сестрой, представляешь? — Патрик рассмеялся, смотря на младенца.