Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А-а, вот и вы, дорогая миссис Бересфорд. Я так рада вас видеть. Чай уже готов, чайник на столе. Осталось только налить кипятку в заварочный чайник. Я надеюсь, вы сделали все необходимые покупки. Все купили, что собирались? — добавила она, бросив выразительный взгляд на явно пустую сумку в руке Таппенс.
— Боюсь, что мне не особенно повезло, — ответила Таппенс, стараясь изобразить огорчение. — Знаете, как это иногда бывает. Не везет во всем. То цвет не подходит, то еще что-нибудь не нравится. Но я люблю пройтись по новым местам, даже если мне там ничего не приглянулось.
Чайник подал сигнал, и мисс Блай побежала обратно в кухню, чтобы заняться делом, на ходу нечаянно задев столик в холле, на котором лежала пачка писем, приготовленных для того, чтобы отнести их на почту.
Письма рассыпались по полу, и Таппенс нагнулась, чтобы их поднять и положить на место, заметив при этом, что самое верхнее письмо было адресовано миссис Йорк, в «Роузтреллис-Корт», дом для престарелых в Камберленде.
«Скажи пожалуйста, — подумала Таппенс, — похоже, вся страна состоит из одних домов для престарелых! Не удивлюсь, если мы с Томми и сами вскорости окажемся в одном из них».
Только недавно кто-то из так называемых благожелателей прислал письмо, рекомендуя очень хороший приют в Девоне — в основном для удалившихся на покой служащих с женами: можно привезти собственную мебель и всякие другие вещи.
Во время чаепития то, что поведала мисс Блай, носило не столь романтический и пикантный характер, как истории миссис Копли. Беседа была направлена скорее на получение информации, чем на сообщение оной.
Таппенс довольно неопределенно рассказала о том, что по долгу службы они жили за границей, посетовала на трудности жизни в Англии, рассказала о женатом сыне и замужней дочери и об их детях, а потом осторожно перевела разговор на саму мисс Блай и на то, чем она занимается в Сэттон-Чанселоре, — деятельность ее была весьма многогранна: «Женское общество», скауты, экскурсоводы, «Женский консервативный союз», лекции, варка варенья, греческое искусство, кружок живописи, кружок «Друзья археологии», украшение церкви цветами; здоровье викария, необходимость заставить его за собой следить, его рассеянность, достойные сожаления ссоры между церковными старостами…
Таппенс похвалила булочки, поблагодарила хозяйку за чай и гостеприимство и поднялась, чтобы идти.
— Вы так удивительно энергичны, мисс Блай, — заметила она. — Просто невозможно себе представить, как вы умудряетесь все это делать. Я должна признаться, что после сегодняшней экскурсии и посещения магазинов я бы хотела немного отдохнуть, полежать полчасика в кровати — очень, кстати сказать, удобная кровать. Я должна вас поблагодарить за то, что вы рекомендовали мне миссис Копли.
— На эту женщину в целом можно положиться, хотя, конечно, она слишком много говорит.
— Ну что вы, я нашла ее рассказы о всяких ваших местных делах весьма занимательными.
— Да она иногда и сама не знает, что говорит. Вы долго у нас пробудете?
— Да нет. Завтра уже собираюсь домой. Мне жаль, что я так и не нашла для себя подходящего домика, мне так понравился этот прелестный дом на канале, очень хотелось бы его приобрести.
— Слава богу, что вам это не удалось. Он в очень скверном состоянии. Знаете, когда хозяин отсутствует, это просто безобразие.
— Я даже не сумела выяснить, кому он принадлежит. Вам, я полагаю, это известно? Вы, как мне кажется, все здесь знаете.
— Я никогда особенно не интересовалась этим домом. Он постоянно переходит из рук в руки. Никак за этим не уследишь. В одной-то половине живут Перри, а вот другая обречена на полное разрушение.
Таппенс распрощалась и поехала назад к миссис Копли. В доме было тихо, хозяева, по-видимому, отсутствовали. Таппенс поднялась к себе в комнату, положила на стул пустую сумку, умылась, напудрила нос, снова вышла из дома — осторожно, на цыпочках, оглядываясь по сторонам, — и, оставив машину, быстро обогнула дом и пошла через поле по тропинке позади деревни, которая и привела ее к входу на кладбище.
Пройдя через калитку, она оказалась на кладбище, таком мирном и спокойном в лучах вечернего солнца, и начала осматривать могильные камни, как и обещала. У нее не было никаких тайных помыслов, никаких собственных мотивов для того, чтобы этим заниматься. Она не надеялась что-либо обнаружить и делала это исключительно по доброте душевной. Викарий такой симпатичный старичок, ей хотелось, чтобы его совесть была спокойна. Она захватила с собой тетрадку и карандаш, с тем чтобы записать, если обнаружится что-нибудь для него интересное. Таппенс решила, что будет просто искать надгробие на могиле ребенка соответствующего возраста. Большинство могил относилось к значительно более раннему времени. Среди них не попадалось ничего интересного — не было ни оригинальных старинных памятников, ни особо трогательных или теплых надписей. Там были похоронены главным образом достаточно пожилые люди. И все-таки она задерживалась, стараясь представить себе этих людей. Джейн Элвуд, ушла из жизни шестого января, в возрасте сорока пяти лет; Уильям Марл, ушел из жизни пятого января, близкие глубоко скорбят; Мэри Тривс, пяти лет от роду. Четырнадцатого марта 1835 года. Нет, это слишком давно. «С тобой мы знали столько радостей». Счастливая маленькая Мэри Тривс.
Она уже почти дошла до стены. Могилы здесь были заброшены, они сплошь заросли травой, за этой частью кладбища никто не ухаживал. Большинство памятников, находившихся прежде в вертикальном положении, теперь лежало на земле. Стена в этом месте начала рушиться, в некоторых местах она просто обвалилась.
Этот участок находился за церковью, его не было видно с дороги, и конечно же, там частенько разбойничали ребятишки. Таппенс склонилась над одной из могильных плит. Первоначальная надпись почти полностью стерлась, там ничего нельзя было прочесть. Но, слегка приподняв камень, она неожиданно увидела грубо высеченные буквы и слова, тоже уже заросшие мхом.
Водя пальцем по строчкам, Таппенс сумела разобрать отдельные слова:
«Кто… обидит… единого из малых сих…»
Милстоун… Милстоун… Милстоун… а внизу было неровно, явно по-любительски высечено:
«Здесь лежит Лили Уотерс».
У Таппенс перехватило дыхание — она вдруг почувствовала, что позади нее маячит какая-то тень, но прежде чем успела повернуть голову, на нее обрушился страшный удар, она упала лицом на каменную плиту и погрузилась в темноту.
Книга третья
