Звездоплаватели - Георгий Мартынов

В этом высказывании была немалая доля правды.

«Головокружение от успехов» — не пустая фраза. Оно коварно и подкрадывается к человеку незаметно для него.

Экипаж «СССР-КС3» триумфально прошёл свой путь. Звездоплаватели посетили Арсену, справились с враждебной им природой Венеры. И даже кольцевой корабль фаэтонцев, создание другого мира, оказался подвластен им. Трудно не поддаться сознанию своего могущества! А отсюда ошибки!

В тот же день, когда астрономы, наблюдавшие за «фаэтонцем», известили Камова о том, что Белопольский увеличил скорость своего корабля, состоялось экстренное заседание учёного совета Космического института.

С коротким сообщением выступил Камов.

— Всё, что нам теперь известно о фаэтонцах, — сказал он, — заставляет думать, что они в своё время отправились в космический рейс, не подозревая о близкой гибели своей планеты. Их целью были: Марс, Земля и Венера. Предположим, что и Меркурий. Они должны были рассчитать необходимый запас горючего для двигателей, исходя из этого маршрута. Пять стартов и пять посадок. Какими бы источниками энергии они ни располагали, нельзя себе представить, что на таком, сравнительно небольшом по объёму корабле удалось сосредоточить ещё большее количество потенциальной энергии. Формула Циолковского неопровержима. И в своих прогнозах я вынужден исходить из неё. Известно, что фаэтонцы посетили Марс, Землю и Венеру. Кроме того, они приземлялись на Арсене и возвращались к орбите Фаэтона. Это много для одного рейса. Наша техника ещё не может осуществить такой рейс. Теперь вспомним другой факт. Фаэтонцы навсегда остались на Венере. Но ведь совершенно ясно, что наша Земля была более удобна для них по климатическим условиям. Однако они не перелетели на неё. Почему? Да именно потому, что запасы горючего были израсходованы. Они знали, что не могут стартовать с Венеры и опуститься на Земле. Это более чем вероятно, это очевидно. Что же произошло потом? Мельников и Второв улетели с Венеры. Они производили частые манёвры, истратив на это не так много энергии, сколько потребовалось бы для посадки на Землю, но всё же очень и очень много. А затем Белопольский заставил корабль лететь с ускорением больше часу. Я даже удивлён, что им это удалось. Можно ли утверждать, что после всего этого на фаэтонском корабле не кончается горючее? Все основания думать, что оно подходит к концу, если уже не кончилось. Мы рекомендовали Мельникову направить «фаэтонца» к Луне именно потому, что если бы корабль не смог улететь с неё, то остался бы там, где мы могли легко разобрать его и по частям доставить на Землю. Теперь ясно — следовало не рекомендовать, а приказывать. Но перейдём к фактам. А они говорят, что, помимо корабля фаэтонцев, на карте судьба трёх человек. Я ставлю перед советом два вопроса. Можно ли надеяться, что Белопольскому удастся благополучно совершить намеченный рейс? А если нет, то что предпринять для спасения людей?

На первый вопрос последовал единогласный ответ: «Нет, рассчитывать на запасы «фаэтонца» нельзя!»

— Тогда что делать? — спросил председатель.

Поднялся один из руководящих работников Космического института — инженер Семёнов.

— «СССР-КС3» вернётся на Землю через двенадцать суток, — сказал он. — Надо немедленно подготовить его к рейсу на Цереру. Если мы увидим, что «фаэтонец» не улетает с неё, стартовать.

— Это значит потерять целый месяц.

— А что мы ещё можем сделать? «СССР-КСЗ-бис» на капитальном ремонте. Других кораблей, способных на столь длительный рейс, у нас нет.

— А если «фаэтонец» не сможет опуститься на Цереру и упадёт на неё? — спросил Волошин. — Как ни мал этот астероид, сила тяжести на нём вполне достаточна, чтобы корабль разбился. Но люди могут уцелеть. Смогут ли они ждать три месяца?

— Не смогут и одного. Достигнуть Цереры меньше чем за семьдесят два дня невозможно.

Снова поднялся Камов:

— Товарищи! Мною получена радиограмма от Уильяма Дженкинса. Он может вылететь немедленно, на новом звездолёте, построенном в Англии. Этот корабль готов к старту, так как они собирались послать его на Венеру. Дженкинс заявляет, что он и его экипаж отдают себя в распоряжение нашего института. «Принц Уэльский» может начать полёт в любую минуту.

— Но его скорость, насколько мне известно, пятьдесят километров в секунду, — сказал Волошин. — В случае аварии с «фаэтонцем» этого мало.

— Послушайте, что он пишет. — Камов достал бланк: — «Я и мои товарищи предлагаем ускорение в тридцать пять метров в секунду за секунду. Это позволит достигнуть скорости в восемьдесят четыре километра. Расстояние до Цереры будет покрыто за одну тысячу часов». Не вам объяснять, на что хотят пойти англичане для спасения наших товарищей. «Принц Уэльский» мощный корабль. В некоторых отношениях он превосходит «СССР-КС3». Мы должны быть благодарны англичанам, так как «СССР-КС4» ещё не вышел из цехов завода. Но вправе ли мы принимать жертву, на которую они хотят пойти? Сорок минут такого ускорения опасно для здоровья.

— Вопрос, — сказал Волошин, — допускает только одно решение. Отказываться от предложения Дженкинса нельзя. Я предлагаю связаться с ним и указать на опасность, которую он, возможно, недооценивает. А дальше… их дело!

…Вот как случилось, что погибающие на Церере звездоплаватели были спасены неожиданным появлением звездолёта «Принц Уэльский».

Уильям Дженкинс и семь его товарищей без колебаний пошли на этот подвиг. И не опоздали!

Звездоплавание, почти с момента своего возникновения на Земле, вышло из узконациональных границ, стало делом всего человечества, делом интернационально-коллективным. А хорошо известно, как велика сила коллектива.

Англичане могли справедливо гордиться своими героями, но разве не сделали бы то же самое их товарищи из других стран? Когда люди преданы одному делу, для них нет разницы, кто попал в беду, — свой или чужой.

Роальд Амундсен погиб, стремясь на помощь своему личному врагу — итальянцу Нобиле. Оба были полярными исследователями. И не осталось места для личного или национального. Они делали одно дело! Звездоплаватели пришли на помощь другим звездоплавателям!

Уильям Дженкинс, англичанин, спас Константина Белопольского — русского. А если бы случилось наоборот?.. Перед лицом космоса люди всех стран — одна семья! И самый характер их работы выбросил из сознания звездоплавателей весь мусор национальных различий.

Цель — космос!

Родина — Земля!

Перекрещивающиеся лучи прожекторов, со всех сторон направленные на поле ракетодрома, превратили ночь в день. Четыре длинных луча, устремлённых вверх четырьмя светлыми колоннами, показывали приближавшемуся кораблю место посадки.