Нож сновидений - Роберт Джордан

Прежде чем ступить в шатер, Романда обернулась через плечо и вздохнула. Огромная масса черных туч за Горой Дракона исчезла. Не уплыла вдаль, а просто полностью исчезла. Похоже, будет очередная волна паники среди конюхов, рабочих и женщин-служанок. Удивительно, но послушницы воспринимали происходящее более спокойно. Возможно, они получали разъяснения от Сестер, но и тут она чувствовала руку Шарины. Что же ей делать с этой женщиной?

Внутри находились восемнадцать ящиков, покрытых раскрашенной в цвета шести находившихся в лагере Айя тканью. Ящики служили основаниями для расставленных в два ряда разной высоты полированных скамеек, разделенных коврами, которые сходились к ящику, украшенному полосками всех семи цветов. Эгвейн поступила очень мудро, настояв на сохранении красного цвета, несмотря на серьезные возражения оппозиции. Если Элайда пыталась отделить все Айя друг от друга, то Эгвейн наоборот, сталась собрать их вместе, включая Красную. Поперек полированной скамейки, стоящей на центральном помосте, лежал семицветный палантин Амерлин. Никто не признался, что положил его туда. Однако никто и не пытался его убрать. Романда не была уверена, символизирует ли он присутствие Эгвейн ал’Вир, Престола Амерлин или наоборот, напоминает о ее отсутствии и пленении. Окончательный выбор оставался, несомненно, на усмотрение сестер.

Она была не единственной Восседающей, потратившей свое время, чтобы откликнуться на призыв Лилейн. Конечно же, здесь была Делана, плюхнувшаяся на свою скамью и потиравшая кончик носа, ее водянистые глаза были грустны. Некогда Романда считала ее уравновешенной. Неподходящей для кресла Восседающей, но уравновешенной. По крайней мере, она не разрешила Халиме сопровождать ее в Совет, и продолжать свои разглагольствования. Или, скорее, Халима сама решила не входить. У всех кто, видел как она, словно ненормальная, кричала на Делану, не осталось и тени сомнения, кто у них главный.

Сама Лилейн, стройная женщина с тяжелым взглядом, обычно крайне скупая на улыбки, уже сидела на своей скамье, расположенной лишь немного ниже Амерлин, одетая в платье из шелка с голубыми прорезями. Что было вдвойне странно, она то и дело бросала короткие взгляды на семицветный престол, слегка при этом улыбаясь. Эти улыбки беспокоили Романду, но они могли быть вызваны несколькими причинами. Перед рядом Голубых шагала взад и вперед Морайя, в голубом шерстяном платье, украшенном серебряной вышивкой. Хмурилась ли она потому, что знала, почему Лилейн созвала Совет, но не одобряла это, или волновалась из-за того, что не знала?

«Я видела Мирелле, гулявшую вместе с Лливом», – сказала Майлинд, поправляя свою шаль с зеленой бахромой, когда Романда вошла в шатер. – «Никогда не видела Сестру столь обеспокоенной». – Несмотря на симпатию в голосе, ее глаза сверкали, а полные губы изогнулись в усмешке. – «Как ты вообще смогла уговорить ее связать его узами? Я была неподалеку, когда кто-то предложил ей сделать это, и клянусь, она побледнела. Этот мужчина может дать фору любому Огир».

«Я налегала на ее чувство долга», – Фэйзелле, коренастая женщина с угловатым лицом, была неистовой во всем – и в правду, женщина-молот. Она была живой насмешкой надо всеми рассказами о привлекательных доманийках. – «Я заметила, что Ллив становиться все более и более опасным для себя и окружающих с тех пор, как погибла Кайрен. Я говорила ей, что этому нельзя позволить продолжаться. Я намекнула, что существует только одна сестра, спасшая уже двух Стражей при подобных обстоятельствах, и только она одна может попытаться сделать это еще раз. Я признаю, что мне пришлось немного выкрутить ей руки, но, в конце концов, она признала мою правоту».

«Как, во имя Света, ты смогла выкрутить руки Мирелле?» – энергично наклонилась вперед Майлинд.

Романда прошла мимо. Как кто-то сумел выкрутить руки Мирелле? Нет. Это все пустая болтовня.

Джания сидела на своей скамье в секторе Коричневых, скосив глаза в размышлениях. По крайней мере, она всегда косилась, думая о чем-то другом, когда разговаривала с вами. Возможно проблема в ее глазах. Однако остальные скамьи пока оставались пусты. Романде пожалела, что не проявила больше терпения. Лучше оказаться последней из пришедших, чем одной из первых.

Немного поколебавшись, она приблизилась к Лилейн. «Не соизволишь ли ты сказать, зачем ты созвала Совет?»

Лилейн подарила ей улыбку, довольную улыбку, и тем еще неприятнее. – «Ты могла бы подождать, пока не соберется достаточно Восседающих, чтобы продолжить. Я не хотела бы повторяться. Я все расскажу. Это будет драматично». – Ее глаза переместились на полосатый палантин, и Романду прошиб озноб.

Однако, она не показала этого, медленно направившись к своей скамье напротив Лилейн. Она не могла взволнованно не посмотреть на палантин сама. Может это какая-то интрига, чтобы свергнуть Эгвейн? Казалось маловероятным, что женщина может сказать что-то, что убедить ее встать в поддержку Большого Согласия. Или других Восседающих, так как это вернет их назад, к борьбе за власть между ней и Лилейн, и ослаблению их позиций в борьбе с Элайдой. Хотя уверенность Лилейн и нервировала. Романда приняла невозмутимый вид и стала ждать. Ничего другого не оставалось.

Квамеза буквально влетела в шатер, скривила свое лицо с острым носом, увидев, что прибыла не первой, и присоединилась к Делане. Салита вошла мрачной, с холодными глазами, в зеленом платье с желтыми вырезами и желтой кружевной вышивкой на груди, и внезапно всех словно прорвало. Сперва внутрь скользнула Лирелле, грациозная и изысканная в парчовом голубом шелке, и заняла свое место среди Голубых. Затем появились Саройя и Аледрин, склонив головы друг к другу, похожая на глыбу доманийка казалась стройной рядом с плотной тарабонкой. Когда они заняли свои места на скамье Белых, к Фэйзелле и Майлинд присоединилась похожая на лисичку Самалин, следом вбежала маленькая Эскаральда. Вбежала! Эта женщина тоже была из Фар-Мэддинга. Она должна прекрасно знать, как следует себя вести.

«Варилин, я думаю, в Дайрейне», – сказала Романда, когда Эскаральда вскарабкалась на скамью рядом с Джанией – «Но даже если остальные опоздают, нас уже одиннадцать. Ты готова начать, Лилейн, или желаешь подождать остальных?»

«Я начну».

«Ты желаешь, чтобы заседание было официальным?»

Лилейн снова улыбнулась. Она вела себя слишком уверенно этим утром. И Романде не удалось заставить ее покраснеть. – «В этом нет необходимости, Романда». – Она слегка поправила свои юбки. – «Но я прошу, чтобы это было закрытое заседание». – Раздался ропот со стороны растущей толпы Сестер, стоявших за скамьями, и снаружи вокруг шатра. Даже некоторые Восседающие удивились. Если заседание не официальное, какая нужда ограничивать сведения, о том, что будет сказано в тесном кругу?