Сон в красном тереме. Том 1 - Цао Сюэцинь

Цикады ли стон, перелет ли гусиный,

    печальные думы повлек?

И не говори, что с тобой в целом мире

    никто не заводит беседы —

Что сделать мне, чтобы хоть слово промолвил

    понявший вопрос лепесток?

Фея реки Сяосян

ПРИКАЛЫВАЮ ХРИЗАНТЕМУ

В вазы ли ставлю, в ограде ль сажаю —

    я занята день за днем.

Как мне признаться, что, в зеркало глядя,

    я украшаюсь цветком?

Юноша знатный в Чанъани пленялся

    пышным убором цветов;

Старец-отшельник в Пынцзэ опьянялся

    рядом с цветами вином.

Холодом пряди висков увлажнили

    росы с дорожек в саду;

Запахом грубый платок пропитался —

    иней осенний на нем.

Людям обычным высокие чувства

    не покажу ни за что:

Будут они, ударяя в ладони,

    громко смеяться потом.

Гостья из-под Банана

ТЕНИ ХРИЗАНТЕМЫ

Сиянья осеннего луч за лучом,

    и блики легли ряд за рядом.

Дорожки они затопили собой,

    тайком пробираясь по саду.

Вдали и вблизи как фонариков свет

    блистает за нашим окном;

На пятна, на блики разбилась луна,

    пройдя через сито ограды.

Холодные запахи, отблеск поймав,

    в душе его будут хранить;

Печати из инея – чудо чудес,

    и снов самых дивных не надо.

Сокровища блеска и благоуханий,

    не надо шагами дробить.

Постигнут ли это мерцанье и блеск

    людей опьяненные взгляды?

Подруга Утренней зари

СОН О ХРИЗАНТЕМЕ

Осень пьянит меня, но пробуждаюсь

    трезвой в ограде садовой.

Светится тускло на небе луна

    с тучкою рядом лиловой.

Видеть во сне мотылька, как Чжуан-цзы,

    мне со святыми не надо;

Возобновить свой союз с Тао Цянем,

    старое вспомнив, готова.

Если засну я – вослед за гусями

    сердце все тянет и тянет;

При пробужденьи сверчка стрекотанье

    слышится снова и снова.

Встану от сна в затаенной печали,

    с кем поделиться могу я?

В дымке холодной увядшие травы,

    сбросили чувства оковы.

Фея реки Сяосян

УВЯДШАЯ ХРИЗАНТЕМА

Инеем плотным роса застывает,

    клонятся стебли сильнее.

Пиром проводим в начале зимы

    этот цветок веселее.

Запахи все еще стебли хранят,

    золото вовсе увяло;

Листьев давно на ветвях недочет,

    пятна кой-где зеленеют.

В яркой луне половина постели,

    где-то стрекочет сверчок;

Зимняя туча на тысячу ли,

    поздние гуси под нею.

Осень вернется на будущий год,

    сможем увидеться снова;

Руки разняли совсем ненадолго,

    будем же жить, не жалея!

Гостья из-под Банана

Читая стихотворения, все присутствующие восхищались ими, делились друг с другом своими замечаниями.

– Позвольте мне рассудить по справедливости, – с улыбкой сказала Ли Вань. – В целом в каждом стихотворении есть удачные строки и выражения. Первое место я присуждаю стихотворению «Воспеваю хризантему», второе – «Вопрошаю хризантему» и третье – «Сон о хризантеме». Темы для стихов были даны новые, и «Фея реки Сяосян» лучше всех с ними справилась – в ее стихотворении чувствуется новизна мысли. Все остальные стихи можно расположить в следующем порядке: «Закалываю хризантему в волосы», «Любуюсь хризантемой», «Украшаю стол хризантемами» и «Мечтаю о хризантеме».

– Правильно, верно! – воскликнул Бао-юй, от восторга захлопав в ладоши. – Совершенно справедливо!

– Мои стихи плохие, – возразила Дай-юй, – в них не хватает изящества.

– И все же они хороши, – заметила Ли Вань, – в них нет нагромождений и шероховатостей.

– А по-моему, самое лучшее стихотворение то, в котором есть строка «как гуляли мы встарь здесь, в холодном саду, под косыми, припомним, лучами», – настаивала Дай-юй. – Эта строка представляет собой троп по отношению к фразе «я оставила книги, украсила стол только веткой осенней с цветами». Этим все сказано об украшении стола, поэтому автор мысленно возвращается к тому времени, когда хризантема еще не была сорвана и не стояла в вазе. В этом заключен глубокий смысл!

– Если уж на то пошло, то и твоей фразе «твоим ароматом все строки полны» нет равных, – возразила Ли Вань.

– Следует признать, что на этот раз «Царевна Душистых трав» проиграла, – заметила Тань-чунь. – Такие выражения, как «еще не раскрылись цветы» и «в мечтах я тебя узнаю», лишь несколько оживляют смысл слова «мечтаю», но никаких чувств не вызывают.

– Твои выражения «холод мне пряди висков увлажняет» и «запахи грубым платком завладели» тоже ничем не напоминают название темы «Закалываю хризантему в волосы», – улыбнулась Бао-чай.

– «Но с кем же твой тайный союз» и «но что ж запоздал твой цветок», – добавила Сян-юнь, – представляют собой вопросы, на которые ничего нельзя ответить, так как все ясно без слов.

– Однако такие строки, как «я, колени обнявши, пою» и «с непокрытой сижу головой», показывают, что невозможно расстаться с хризантемой, – улыбнулась Ли Вань. – Если бы хризантема знала об этом, то, наверное, пришла бы в ужас от твоей назойливости!

Все рассмеялись.

– В этих состязаниях я снова провалился! – с улыбкой произнес Бао-юй. – Неужели мои выражения «в чьем доме я всходы найду?», «где вас отыщу – не пойму», «вощеные туфли уходят далеко» и «стихи я печально о вас напеваю» совершенно не относятся к слову «разыскиваю»? Неужели слова «вчерашнею ночью живительный дождь» и «утром сегодня под инеем вдруг» ничего не напоминают о слове «сажаю»? Можно досадовать лишь на то, что их нельзя сравнить с такими выражениями, как «твоим ароматом все строки полны – пою этой яркой луне», «ты холодный и чистый струишь аромат – я, колени обнявши, пою», «пряди висков», «грубым платком», «золото блекнет и вянет», «пятна одни зеленеют», «нигде не увидишь цветов» и «в мечтах я тебя узнаю». Но ничего, – добавил он, – завтра у меня время свободное, и я сочиню двенадцать стихотворений.

– Твои стихи тоже удачны, – поспешила успокоить его Ли Вань, – они лишь немножко уступают остальным по новизне и оригинальности.

Обменявшись замечаниями, все снова попросили подать горячих крабов и уселись за большим круглым столом.

– Вот я держу в руке клешню краба и любуюсь коричными цветами, – сказал Бао-юй, вставая. – По этому поводу тоже следовало бы создать стихи. Я уже сочинил одно стихотворение. Кто желает еще?

Он поспешно вымыл руки, взял кисть и записал: