Убыр и гондыр - Светлана Багдерина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да что вы такое…
– Сейчас его армии везде уже поди, – не обращая более внимания на попытки ее прервать, продолжала царевна. – Дорогами точно не пройти, и лесом опасно. Но одна я незаметно до Лукоморья проскользнуть смогу. А с вами только про вас думать и буду – как бы чего не случилось. Так что подумала я, подумала…
– А я?…
– А я?…
– А МЫ?!..
– Да спасибо вам, спасибо, драгоценные вы мои, – обняла их едва слушающимися руками Серафима. – В стране Октября я бы без вас пропала, как пить дать. Но дальше будет всё как всегда. И мне надо спешить.
– Я вас не задержу! Я на ногу скорый! И полезный!
– Я за вами все равно пойду, хоть украдкой, да пойду, не брошу никогда!
– Ты энто куда намылилась? – встревожилась Макмыр, все это время настороженно вслушивавшаяся в разговор и старавшаяся понять, что это могло означать для нее. – Сгинешь, девка. Твоя сила и так невелика, хоть какие ты чудеса тут выделывай, а из страны Октября уйдешь – и вовсе ее потеряешь! С Костеем тягаться хотите, да? Слыхала я про него. С ним бороться – что ежа босиком пинать. Глупое вы дело затеяли, вот что я скажу!
– Глупое, – спав с лица, кивнула Находка и упрямо выпятила нижнюю губу: – Да только я ее вели… Серафиму все равно нипочем не оставлю.
– И я! Я маленький, верткий, сильный – я пригожусь!
– Находка, мила дочь, – положила на плечо октябришне тонкую костлявую руку Макмыр и заглянула в глаза. – А как же октябричи? Ты подумай! Если ты пропадешь – мне замены не будет. Как летом я помру, гондыр не соврет – людям жизни не даст. Хорошо если убежать вовремя догадаются! Сколько уж так деревень исчезло – не меньше десятка! Убыр помирает – лес некому сдерживать… Нешто тебе своих же не жалко?
– Но я… я же вернусь!.. Правда! Октябрем-батюшкой клянусь! Вернусь обязательно!
– Не вернешься, мила дочь, – покачала головой убыр. – Ты – не вернешься. Серафима ваша опытная. Саёк ловкий. И нахальный. А ты им обузой будешь, потому что весь толк с тебя – подолом за коряжины цепляться.
– Я мужской наряд надену, как она!
Убыр сердито поджала тонкие губы.
– Тьфу на тебя! Вот ведь нудная девка…
– Нудная – так подавно отпустите с Серафимой идти, – надулась и Находка.
– С Серафимой, с Серафимой… Вот заладила… Упрямая. Так и съела бы… Не боись. Шуткую. Ладно… Вижу, не отговорить тебя… – кивнула убыр.
– Нет. Ведь если вы об октябричах радеете, так и об остальных людях порадеть должны! Если Костей силу наберет, Лукоморье захватит, так ведь дальше-то весь Белый Свет за…
– Да ты мне сказки не рассказывай, – скептически прищурилась Макмыр, – Об Лукоморье каком-то она радеет. О Белом Свете. Так и скажи, что с подружкой погулять еще хочешь, что в лесу после города тебе сидеть хуже горькой редьки!
– Нет, честное слово, убыр Макмыр, не так все это…
– Так, не так… – проворчала старуха. – Ох, на преступление толкаешь ты меня… Да нет, никого я есть не собираюсь, – со смешком добавила она под напряженно-вопросительными взглядами. – Если что – предупрежду. Я про эту вот девицу говорю городскую… Фуражирку. Или суфражистку?… Ладно. Хочешь погулять напоследок, мир поглядеть – насильно держать не стану. А то никакое учение впрок не пойдет.
– Значит, отпускаете меня, убыр Макмыр? – умоляюще глядя на старуху, Находка приложила руки к груди. – Простите меня, простите, но не могу я по-другому… Я должна…
– Нет, Находка, не надо, оставайся… – начала было царевна, но октябришна упрямо набычилась:
– Я с вами.
– Октябрь тебе судья, мила дочь, – вздохнула расстроенно убыр. – Должна – иди. Да только ты хитра, а я все равно хитрей. Чёб ты ко мне вернулась, я тебе сегодня ночью половину силы своей передам. Вот баньку истопим, и передам. Тогда обязательно вернешься. Половина к половине. Хоть на моей памяти никто по половине и не передавал, а только можно такое сделать, я знаю, если ученицу привязать хочешь. Она за второй половиной явится – не затеряется, говорят. Вот и проверим заодно.
– Да я бы и так явилась!..
– Вот и хорошо. Так и так – все одно вернешься. Да и в дороге даже эти полсилы тебе лишние не будут. Без них ты кто? Простая фур… суф… проф…профурсетка![18] Во. Вспомнила. А с ними – уважаемый человек, половина убыр.
– Спасибо!.. – горло октябришны перехватило. – Я… я… обязательно вернусь!..
– Ладно, потом будем разговоры разговаривать, – отчего-то сердито буркнула старуха. – Полетели домой лучше. Времени у нас мало, а то, глядишь, научу еще тебя кой-чему, чему успею. А поутру колобок из аржаной муки испеку, заговорю, и он вас доведет, куда надо. А теперь – айда. А то опять, вон, дождь собирается…
Утром следующего дня, едва встало солнце, друзья в сопровождении Макмыр вышли за ворота. Прощания были позади.
Убыр извлекла из берестяного короба серый колобок из ржаной муки, пошептала над ним недолго, и бросила на траву.
– Всё, милые мои, – повернулась она к покидающим ее гостям. – Ступайте за ним – он вас до самого Лукоморья доведет, по короткому пути. Задержитесь – ждать будет. Съесть не вздумайте. На ночь в мешок его прибирайте, утром снова на дорогу бросайте – и за ним. Находка слова теперь знает, на нее полагайтесь. Серафима, Саёк – прощевайте. Не поминайте лихом. И Октябрь вам в помощь. А тебя, мила дочь, я ждать буду. Теперь, пока ты не придешь, я и помереть-то не могу, со всеми-то своими годами и болестями. Я тебе половину силы отдала, а половина – к половине, друг без друга не могут. Так что торопись, слышишь? Кроме Лукоморья и Белого Света еще и наши леса есть, а в них тоже люди живут, которых защищать надоть.
Находка, не скрывая слез, крепко обняла старуху, поцеловала, хлопнула в ладоши, и колобок покатился в Лукоморье.
Примечания
1
Находка ничего на этот раз не путает. Высшую Школу Магии Шантони студенты и некоторые легкомысленные преподаватели так и называли – ВыШиМыШи.
2
Вернее, до того места, где они были бы у нормального человека, тут же уточнила про себя Серафима.
3
Серафима очень надеялась, что это была только фигура речи, но кто его тут знает, в стране победившего Октября…
4
Потому что неосторожно спрятаться им было больше негде, поляна с сабельником и кровохлебкой не в счет.
5
Серафима очень надеялась, что в их случае это только фигура речи и больное воображение.
6
По крайней мере, она надеялась, что ее гримаса могла обмануть хотя бы умруна и хотя бы в тумане.
7
Назвать его завтраком постеснялась даже царевна.
8
Медведь – зверь большой, а холодильники тогда еще не придумали.
9
Эвкривия криптолистная, тут же подсказала Находка со ссылкой на шантоньских землепроходцев.
10
Серафима даже засомневалась в правильности своей теории происхождения слова «древогубец».
11
Если он у него был как анатомический факт.
12
Возможно, не в последнюю очередь потому, что назвать ее самой вредной и мстительной у общественного мнения просто не хватало духу.
13
Надеюсь, читатель понимает, что когда Серафима говорит «приготовим ужин» и «приберемся», то она имеет в виду кого угодно, только не себя. Но не потому, что «не царское это дело», а просто из своего неизменного от времени, места и обстоятельств принципа: «если какое-то дело можно переложить на плечи другого, то человек просто обязан это сделать».
14
Сколько раз попадало ей от Ярославны за угнанную ступу – ни в сказке сказать, ни столбиком сосчитать!
15
Вот бы еще знать, каком!
16
Серафима изрядно сомневалась, что Макмыр можно было разозлить еще больше.
17
Или, скорее, в ступу.
18
Кто такая профурсетка, Макмыр точно не сказала бы и под страхом съедения гондыром, но в ее понимании это был некто, кому следовало во всех странах соединяться, потому что кроме своих последних цепей им терять было нечего.