Счастье на десерт (СИ) - Верта Мила

Но я обещала навестить Риту. Добираюсь на метро, покупаю фрукты и торт.

На звонки и СМС она не отвечает, и я начинаю волноваться, проверяю календарь, дата близко уже.

У меня есть ключи от квартиры подруги, я пользовалась ими лишь однажды, но сегодня решаюсь использовать их снова.

В квартире тишина, у Риты двушка. Раньше были спальня и детская. Сейчас это просто комнаты, где она безуспешно пытается спрятаться от своей боли.

— Рита, ты дома? Ты не отвечаешь на звонки, я волнуюсь! Рита? — зову.

В ответ тишина, но она должна быть здесь.

Заглядываю в спальню, никого. На тумбочке лежит рамка стеклом вниз. На кухне гора грязной посуды.

— Рит, ты где?

— Я здесь!

Вздрагиваю, голос подруги доносится из-за закрытой двери детской. Я так боюсь этой комнаты, прислоняюсь лбом. Господи пронеси! Я не переживу если там снова разгром. Вид оторванных голов у кукол, вспоротые мягкие игрушки, испорченные детские вещи, мне всё это снилось еще полгода.

Осторожно толкаю дверь.

В комнате идеальный порядок. Рита лежит на полу, на пушистом розовом ковре, с закрытыми глазами, прижав к животу одноухого зайца.

— Привет, — присаживаюсь рядом, — Я совсем обнаглела и открыла запасным ключом, не злись ладно? Ты не отвечаешь на звонки и смски, пришлось позвонить твоей маме, она сказала ты дома.

— Дома, где мне быть? — шепчет.

— Мне звонили из клиники, они ждут тебя на реабилитацию.

— Не хочу, напрасная трата денег. Оплати лучше развивашки Лили, — советует подруга.

Лили — это девочка-подросток с синдромом Дауна, одна из наших чатовских. Я помогаю её маме с оплатой специалистов, и у девчонки явный прогресс.

— Оплачу. Пожалуйста, давай ещё раз попробуем? Ирина Игоревна сказала, что у них новый психиатр, очень крутой. Учился за границей, у него какая-то авторская методика, я уверена что он нам поможет вылечить твою депрессию, — ложусь рядом, Рита жмурится, по щеке катится слеза.

— Враньё. Никто не может вылечить смерть! — шепчет Рита. — От меня осталась только оболочка, а души нет.

Обычно я начинаю спорить и уговаривать, но сегодня не получается. Сегодня я слишком открыта и уязвима. Я так устала, всё время пытаться всем помочь, через сто препятствий, преград и людских «не хочу».

Я всегда должна быть сильной. Но сейчас я просто рыдаю, уткнувшись в колени. Потому что Рита права, смерть не лечится, а как заинтересовать ее жизнью я не знаю!

Ревём, Рита обнимает меня, утешает. Мы поменялись ролями, всё перепуталось.

— Не плачь, Мирослава, у тебя всё будет хорошо! — шмыгает носом подруга.

— Теперь думаю да. Рита, я встретила парня! И влюбилась! И переспала с ним! А потом ещё раз и меня не триггернуло! — выдаю всё разом. — А ещё я купила торт.

Рита в шоке, застывает статуей. Лезу в пакет за тортом. Самый шоколадный из всех возможных, её любимый. Уже порезан на кусочки.

Сую ей в руки кусок, и сама начинаю есть. Жуём в тишине.

Рита доедает первая.

— А как? — спрашивает, даю ей второй кусок.

И начинаю рассказывать всё с самого начала от первой встречи в супермаркет, до сегодняшней ночи, в красках описываю треш с Семеновым, реакцию Миши, наше примирение.

— Он называет меня, Медочек, из-за серёжек. И уже познакомил с братом и его семьёй, представляешь? Они близнецы, я говорила? Короче, мы решили жить вместе! — сумбурно подвожу итог.

— Я очень рада, за тебя! Это круто! — сквозь слёзы улыбается подруга.

— Спасибо.

Я очень хочу сказать, что у неё тоже всё будет хорошо, и она непременно снова будет счастлива, если только позволит себе жить дальше, но вовремя прикусываю язык.

— Рит, расскажи мне, как это произошло? — прошу еле слышно.

Жду, что она как обычно, отвернётся и прогонит меня, или начнёт кричать и скандалить. Но Рита неожиданно начинает говорить.

— У Лерки же зубы лезли, она даже температурила немного, а жара была, окна на проветривании, видимо, продуло. И у неё случились сопли, первый раз за восемь месяцев. Я её берегла, а тут недосмотрела, она всю ночь орала, соплеотсос мало помогал. Мы не выспались и были как зомби. Хотя Лерка -подарочная, прекрасно спит по ночам с самого рождения.

Закусываю губу, понимая, что подруга говорит о дочери в настоящем времени.

— Утром я записала нас к платному педиатру, мы съездили на приём. Дочь послушали, посмотрели и подтвердили, что это просто сопли. Ну, выписали промывалку в нос, капли. Лёшка припарковался, я пошла в аптеку, Лерка сидела пристёгнутая сзади. Купила всё, выхожу, смотрю, Леша к ней пересел, ныла, наверное. А в следующую секунду в них влетает чёрный джип. Бах, и нет моей семьи. — Рита плачет, вытирая щёки ладошками.

Мне жутко от её интонаций, от слов. Оказывается, такой ужас можно рассказывать обычными словами.

Рита начинает раскачиваться, и снова говорить.

— Мне, наверное, было бы легче, если бы за рулём был какой-нибудь обдолбыш, но там был нормальный парень, у него у самого двое детей осталось, тормоза отказали. Первый день, как забрал машину из сервиса, вот так починили. — зло смеётся.

Я обнимаю её, не понимая, как можно пережить такой кошмар и всё ещё ходить, дышать, есть. Один человек не может вынести столько боли.

— Их нет, а я есть. Как решить эту задачу? Я знаю только один способ, но кругом все говорят, что надо жить! Кому надо? Я так скучаю, Мира, я хочу к ним! Два года прошло, а я всё ещё здесь, потому что слишком трусливая! — голос Риты дрожит.

Я обнимаю подругу крепче, отрицательно трясу головой.

— Не надо, Рит, это не выход. Я не знаю как дальше, но должен быть способ. Я умоляю тебя, давай ложится в клинику? До даты. Пожалуйста. Я верю Ирине Игоревне, она толковая тётка. Этот новый психиатр должен помочь! — уговариваю подругу.

Рита молчит. Но не кричит и не отрицает, а это уже хороший знак. Она очень устала от этой не проходящей, изматывающей боли. И несмотря ни на что, хочет жить, хоть и ненавидит себя за это.

Ещё час валяемся, Рита слушает, а я рассказываю о Мише. Я счастлива и из меня фонтаном бьют слова, никак не могу заткнуться. Закрываю рот рукой, Рита смеётся и уплетает торт.

Ухожу с лёгким сердцем, покидаю квартиру подруги на позитиве. Впервые за долгое время мне было здесь не страшно. Но я тороплюсь в метро, бегу через две ступеньки, очень хочется домой. Миша звонил, сказал, что тоже едет домой, спрашивал какое мороженое купить.

Всю поездку улыбаюсь как ненормальная, где-то читала, что влюблённость своего рода помутнение рассудка на фоне взбесившихся гормонов. Ну, и пусть, мне нравится.

Парень, напротив, смотрит заинтересованно, подмигивает, жестом спрашивает номер телефона. Доулыбалась. Отрицательно качаю головой. У меня же дома Миша. Мой Миша.

Глава 19.

Михаил

Мирослава сладко спит, обняв подушку, такая милая во сне. Сегодня с утра идёт дождь крупные капли, барабанят по откосам. Очень хочу поцеловать, но боюсь разбудить. Мне нужно, чтобы она ещё спала как можно дольше.

Поэтому вчера я сознательно её выматывал, трахал как в последний раз, и даже когда моя жадная до удовольствия девочка попросила пощады, зашёл на новый круг. Мне нужно было, чтобы она устала и заснула без задних ног. Так и получилось, едва приняв душ, Мирослава вырубилась, прямо в полотенце.

Сам её вытирал и укрывал, чтобы не замёрзла.

Затем разблокировав её телефон, впервые в жизни я переписывался с мужиком от имени девчонки. Пришлось написать первопроходцу с номера Мирославы, потому что с моего он упорно не брал трубку.

Скриплю зубами, вспомнив, как этот похотливый козёл чуть ли не хвостом завилял, стоило мне предложить встречу. Мирослава сказала, что у них всё закончено, но первопроходец явно думает иначе.

Пора поставить этого скота на место, никто не может врываться в квартиру и пугать мою девочку, тем более принуждать к сексу. Меня бомбит и очень хочется ему въебать. Не вижу причин отказывать себе в этом удовольствии.