Танец маленьких искр. Антре. Том 1 - Иван Аккуратов

Глава 5. Встречают по одёжке. Часть 1

Эндрил отошёл на добрых двадцать шагов прежде чем, убедившись, что никого нет рядом, вновь обнажил клинок. Сказать по правде, принц мало смыслил в оружии. Он участвовал в нескольких турнирах — даже победил в одном из них, — надевал парадную саблю на приём в честь собственного дня наречения, а в детстве даже разыгрывал несколько сцен морских баталий, и всё же оружие в этих случаях либо было выбрано кем-то из слуг, либо... было игрушечным.

Обычно он не испытывал по этому поводу никаких сожалений. Наверное, когда боги создали его, забыли отсыпать необходимое для аристократа количества страсти к военному делу, заменив это любовью к выпивке и красивым светловолосым девушкам.

И всё же... Он купил этот клинок без промедления, без даже толики сомнений. И на то имелось две, как ему казалось, веских причины.

Во-первых, боги... Не требовалось никаких знаний, чтобы с уверенностью заявить — эта сабля была произведением искусства. Рукоять идеально ложилась в руку. Два красных камня поблёскивали, инкрустированные в навершие. Восемь тонких золотых линий тянулись от них к самой гарде, а затем исчезали возле лезвия и будто бы превращались в отблески света, играющие на холодной серой стали.

Эндрил даже встал в боевую стойку. Аккуратно взмахнул мечом, затем ещё раз, увереннее, ударил с плеча. Срубил с ближайшей ветви несколько зелёных листочков, и те покорно упали к его ногам. Клинок двигался легко и беззвучно — практически был продолжением его руки. И принц определённо начал понимать, от чего вокруг красивого оружия столько шума.

Но была и вторая причина. Он прибыл на Царь-древо ради разговора с отцом. Одного единственного разговора, который непременно превратится в поединок. Разговора, в котором всё, чем он сможет сражаться — это слова. Правильные слова, точные, своевременные. И Эндрил знал: эти слова у него есть. Есть план, который поможет ему вернуться домой. А вместе с тем и превратит все последние неудачи отца в победы. И, в конечном итоге, заставит его гордиться.

Вот только, чтобы перейти к этому разговору, потребуется ещё кое-что. Потребуется убедить отца, что Эндрил этого разговора достоин. Что он больше не тот юнец, каким отбыл на Север. Что он изменился, возмужал, стал серьёзнее. Взрослее.

Конечно, воинская меховая мантия, щетина на подбородке и новенький клинок не сделают всю работу. Однако они могут помочь с первым впечатлением, а Эндрил знал, в политике, как и с женщинами, оно может стоить очень дорого.

А кроме того... Даже на поясе, куда юноша отправил саблю сразу после будоражащего и абсолютно бессмысленного удара по листьям, клинок вселял уверенность. Уверенность, которой всё утро отчаянно не хватало. Будто бы это был последний элемент мозаики — маленький атрибут, бессмысленный сам по себе, но прекрасно завершающий картину. О, будь у него это оружие часом раньше, и мерзавцам Куррентерам не удалось бы заставить его бежать.

С этой мыслью Эндрил воодушевлённо двинулся к дворцу. Проследовал сквозь рынок, нигде больше не задержавшись. Прошёл под второй лиственной аркой, кивнув двум охранникам. Те не отреагировали — вероятно решили, что он из знати, но не признали в нём принца.

Эндрил преодолел аллею дворцов и вернулся на золотую ветвь — дорогу, которая вела его прямиком к тронному залу. Представив, как через несколько минут окажется дома, увидит мать, сестру, отца... А если точнее, как они увидят его — и его синее вздувшееся пятно вокруг правого глаза — он остановился, почувствовав новый прилив нервозности. Ещё раз отряхнул мантию, обнаружив на ней несколько незамеченных ранее пятен, поправил ворот рубашки, у которой слегка загнулся один уголок, провёл ребром ладони по немного мятому жилету. Выдохнул, вдохнул.

И вдруг услышал впереди голоса.

Подняв голову, он обнаружил толпившихся у ворот дворца людей. Много людей — пол сотни, а то и больше. Одеты в самую разную одежду, от аристократских просторных платьев и цветных кафтанов, которые часто носят торговцы, до чинушичьих приталенных строгих костюмов и даже хлопковых туник и льняных сарафанов. Были здесь и солдаты в военных мундирах — однако с нашивками других ярусов, а то и вовсе без них.

Эндрил даже опешил. Подумал сперва, не началось ли восстание. Присмотрелся и прислушался, опасаясь подходить ближе. Люди и впрямь что-то кричали или, вернее, скандировали. Было сложно выцепить что-то из нестройного хора голосов, однако «Слава королю!» точно звучало как минимум трижды. Да и общий фон, был какой-то... Праздничный? Голоса звенели смехом, восторженные выкрики полнились ликованием. Лица людей пылали радостью, восторгом, искрились улыбками. Здесь были даже музыканты, играющие на лютне, и девушка рядом с ними, мелодично напевавшая какую-то мелодию.

Рядом с музыкантами группа подростков, кружась в танце, передавали друг другу внушительных размеров бутылку оранжевого вина. А прямо за ними какой-то оборванец мочился в клумбу с редкими и безумно дорогими синими каллами.

Эндрил поймал себя на том, что уже какое-то время просто стоит с открытым от удивления ртом и смотрит, как эти люди кричат и веселятся. Нет, он и прежде видел, как знатные детишки напиваются и устраивают на аллее дворцов бедлам. Когда он сам организовывал последнее мероприятие такого характера — всё закончилось поджогом. Но... не перед самыми же вратами дворца! По середине дня! Да ещё и на виду у стражи!

Принц заставил себя сдвинуться с места. Обошёл толпу по кругу, стараясь не показывать лишний раз лицо. Увидел двоих стражников в серебряных с алым плащах, которые прямо сейчас разнимали драку двух пьяниц — всё равно, что пытаться оживить окоченевший труп пощёчиной, если спросить Эндрила. Обошёл их, поспешил к воротам, как вдруг край мантии за что-то зацепился, а затем... дёрнул назад.

— Эй ты! А ну, куда собрался!

В военной академии принца учили: всегда будь готов к нападению. Смотри в оба, внимательно изучай местность, прикрывай спину. А если же всё-таки прозевал первый удар, отвечай немедленно и решительно. Говорили, что первая секунда — самая важная, ведь следующей уже может не быть. И без сомнений, были правы — Эндрил знал это.

Вот только знать, что делать, и сделать это — совсем не одно и тоже. Именно поэтому, кроме мудрых наставлений, инструктора заставляли учеников заниматься по пять или шесть часов каждый сутки. Повторять одни и те же проклятые движения — доводить их до идеала. Оттачивать навыки, скорость реакции. И правда была в том, что только это и было нужно, чтобы отбить неожиданное нападение — это, а не