Путь в тысячу ли - Степан Вартанов

— Мне потребуется ВСЯ мощность, — не повышая голоса, произнес капитан.

— Хрен вам, ваше благородие, а не вся мощность, — вежливо возразил Лом. — Кто снял русский смеситель и поставил это японское чудо — я, что ли?

— Ну и что?

— А то, что у него паранойя! Корпус реактора слишком холодный, видите ли, так что…

— МНЕ ПОТРЕБУЕТСЯ ВСЯ МОЩНОСТЬ!

— Ладно, — сдался Лом. — Погибать — так с музыкой. Я вам гарантирую, в десяти километрах от эпицентра ни одного глюка не останется, одни головешки.

Капитан вздохнул. Этот экипаж был частью их бессмертного спецподразделения, подобранного пять лет назад компьютером по заказу Пентагона. Как работала та, единственная в своем роде, программа, узнать так и не удалось, результат этот потом не воспроизводился, сколько ни бились программисты. Однако было очень похоже, что для них во всей Вселенной просто не было неразрешимых задач. Вторая половина подразделения, к слову, с комфортом отдыхала сейчас на Курорте, пытаясь заодно выйти на контрабандистов, ввозящих туда наркотики. Хорошие ребята. И все же… И все же иногда у него чесались кулаки — надавать кое-кому из хороших ребят по шее.

Посадочные двигатели тихонько зажужжали, и на космонавтов навалилась и начала расти перегрузка. Посадка. Самый ответственный момент в жизни подобных звездолетов. Дешевые двигатели, кое-как клепанный корпус, дрянная теплоизоляция… Обычно звездолеты не выходили в космос, стартуя и финишируя прямо на планете… Но у «Полундры» не было координат посадочной зоны в проекции Флеминга, а рассчитать их не смог бы ни один компьютер в мире, шутка ли — двенадцать сороказначных чисел!

— Полная мощность на оси, третья дюза резонирует, пытаюсь компенсировать…

Корпус корабля светился вишнево-красным, но это мало кого волновало — они все были одноразовыми, эти корпуса.

— Локаторы фиксируют точку посадки на терминаторе. Переход с ионной тяги на турбину, третья дюза — флаттер, компенсировать не удается…

Корабль вонзился в плотные слои атмосферы, и корпус вспыхнул, расплавившись огненными брызгами, и исчез, оставшись висеть белым облачком сзади. Он выполнил свою главную функцию — расположенный под вторым, керамическим корпусом, сверхпроводящий магнитный контур использовал образовавшуюся плазму для того, чтобы создать дополнительное трение и затормозить корабль, не создавая лишних тепловых нагрузок на его внутреннюю обшивку и не тратя горючего. Правда, получающийся в результате фейерверк сводил на нет плюсы от маскировки при посадке на линии терминатора… Зато если выдержит собранная, как из кирпичиков, из поставляемых разными производителями и зачастую уже кем-то использованных сегментов керамика, то корабль не должен сильно перегреться, если же нет — тоже не беда — пассажиры не успеют испугаться.

— Высота двадцать, переход на вертикальный участок траектории. Посадочная зона локаторами потеряна. Камеры внешнего обзора вышли из строя, навигация по приборам… Приборы и локаторы отказали, посадка по внутренним инерционным датчикам… Третья дюза, напряжение три тысячи процентов от расчетного максимума, взрыв ближайшие десять секунд. Отсечение плазмы…

Корабль подпрыгнул и вильнул, словно по нему врезали исполинской клюшкой для гольфа, когда третья дюза обратилась в пыль, затем начал валиться набок.

— Пытаюсь компенсировать крен внутренними гироскопами. — Голос Тана Ли был спокоен, как всегда, хотя звездолет дергался и скрежетал, словно по нему били в упор из крупнокалиберного пулемета. Стойка с видеокассетами оторвалась от стены и, исполнив посреди кают-компании танец живота, рассыпалась на отдельные части. — Зависание в точке надира. Выжигание зоны безопасности. Половинная мощность реактора — и падает. Выжигание отменено. Высота сто сорок метров плюс-минус десять. Скорость снижения двадцать метров в секунду… Крен пятнадцать. Высота десять… Пять… Ноль-ноль, посадка в точке…

Звездолет завис над землей на огненном столбе, воплощение земной технологии, научной мысли и тяги к неведомому. Затем столб огня исчез, и «Полундра» камнем рухнула с двадцатиметровой высоты, подмяла и раздавила несколько деревьев, пропахала, оставляя за собой пылающий след, состоящий из плиток термозащиты, по пологому склону холма, пару раз перевернулась и застыла, слегка накренившись.

— Ноль-ноль, посадка в радиусе сто пятьдесят километров плюс-минус восемьдесят от заданной зоны, все двигатели стоп. Гироскопы не откликаются на управляющие команды, перехожу на аварийную систему управления…

Где-то внизу звонко чмокнул воздух — это аварийные системы разгерметизировали корпуса гироскопов. Сразу запахло паленым.

— Посадка завершена. Переход к стадии два… Противопожарные системы не откликаются на управляющие команды… Экипажу — пожарная тревога второй степени.

Космонавты поспешно расхватали огнетушители и занялись ликвидацией пожара. Им было не привыкать.

— Молодец Тан! — сказал Богатырь. — Отличная посадка.

Он не шутил. Посадка действительно была проведена неплохо — мягко, точно, и главное — никто не пострадал. Рутина…

ГЛАВА 4

Спущен трап, открыты люки, в коридорах бродят глюки…

— В целом системы исправны, капитан, — доложил через час Лом. — Правда, Бутончик говорит, что ему не нравится вторая дюза, но…

— Нам все равно не скоро придется взлетать, — заметил капитан. — Обратно на Землю прыгнем прямо отсюда, там и починимся.

— Так нас отсюда и отпустили, — с надеждой сказал Грег. — Нам придется драться, прорубаясь…

— Торин, отставить!

— Есть, сэр!

— Еще раз назовешь меня сэром…

— Есть, мэм!

— !..

— Понял…

— Внешний обзор? — поинтересовался капитан.

— Камеры вышли из строя сразу, как мы прошли стратосферу, — сказал Лом. — Поставить новые — час, если выйти наружу, и два — если изнутри. Обшивка еще слишком горячая, а система охлаждения — на двадцати процентах.

— Снаружи, — сказал капитан. — Как я понимаю, они все равно могут проникнуть в корабль, даже если мы задраены.

— Поправка, капитан, — сказал Грег. — Уже проникли.

Он держал двумя пальцами что-то вроде слабо светящегося розового огурца, который извивался в его руках, пытаясь освободиться. Бутончик поводил около трофея счетчиком Гейгера и отрицательно покачал головой.

— В контейнер! — скомандовал капитан. Был открыт один из разработанных специально для этой цели металлокерамических контейнеров, и глюка поместили в него. Затем тяжелая многослойная крышка закрылась, отсекая пленника от остального мира, а еще через мгновение «огурец» просочился сквозь стенку контейнера и шлепнулся на пол. От удара по нему пробежали волны, и он растаял точно так же, как до этого корабль на орбите.

— Впечатление мое таково, — резюмировал любивший точные формулировки Богатырь, — что хороший удар об пол может надолго освободить человека от глюков. Бутончик?

— Согласно составленной ребенком классификации, — сказал Питер Нори, порывшись в глубинах своей памяти, — это «писк», самая примитивная форма существования здешней… э… технологии и самая слабая по… э… энерговооруженности. Нам повезло — пока. — Напомним, что Бутончик был фаталистом.

— По крайней мере отменяется эта идиотская затея с контейнерами.

— Глюка в мешке не утаишь…

— Отставить разговоры! Тан, Лом, Бутончик — я хочу, чтобы эта куча металлолома могла нападать и защищаться, и на все это у вас три часа. Торин — со мной. Мы идем на разведку.

— Простите, сэр, — как всегда, вежливо произнес Тан Ли, — а как мы будем поддерживать связь?

«Ненавижу, когда он прав», — подумал Илья.

— А чего ее поддерживать? — удивился Лом. — Это при открытом-то люке? Выкатим наружу телеантенну — без проблем.

— Да! — обрадованно кивнул капитан. — Давайте, взяли!

Планета выглядела безобидно. Покрытая кустарником холмистая местность постепенно понижалась, и внизу, километрах в пяти, видна была река. Между рекой и холмом, где опустился звездолет, не по прямой, а чуть левее, рос лес, состоящий из странных, перекрученных и раздутых деревьев всех цветов и оттенков, и вокруг леса, похоже, шли бои. А как еще можно назвать ходящий ходуном — это при полном безветрии — кустарник, яркие, спектрально чистых цветов молнии, бьющие из него во все стороны, и прочие спецэффекты, которые капитан до сих пор считал прерогативой Голливуда.

— Это… город? — шепотом спросил Торин.

— Кто ж его знает… — буркнул капитан. В следующий миг тишина раскололась и безоблачное небо прочертил инверсионный след. Поражала скорость неведомого летательного аппарата — от горизонта до горизонта за пару секунд.