Итальянский секретарь - Калеб Карр

Послышался хор взаимных уверений - я заверял сэра Фрэнсиса, что полностью вхожу в его положение, а он продолжал извиняться; наконец я передал ему свой «уэбли», и сэр Фрэнсис, пообещав, что я непременно получу револьвер обратно перед отъездом, удалился по коридору в направлении королевских покоев. И лишь когда мы все достигли Большой лестницы, следуя за дребезжанием связки древних ключей в руке у Хэкетта, Холмс пробормотал:

– Жаль вам расставаться с мистером Уэбли, а, Ватсон? Ну ничего, мы все еще можем читать судьбу по ладоням…

Я тут же вспомнил про бандитское оружие, уютно покоящееся у меня в кармане, и уже было хотел развернуться, мигом догнать лорда Фрэнсиса и сдать ему и этот пистолет тоже; но Майкрофт Холмс меня остановил:

– Ну-ну, доктор. Я совершенно уверен, что, раз лондонская полиция не признает это устройство огнестрельным оружием, королевская семья не станет возражать, если вы будете носить его при себе… - Тут он бросил на меня многозначительный взгляд и добавил еще тише: - Постоянно…

Глава VII

Тело Денниса Маккея действительно лежало, как и сказал Майкрофт Холмс, «в старом леднике в одном из погребов». Только мне тогда не пришло в голову спросить, сколько лет «старому» леднику. По словам Хэкетта, стены этого холодного помещения были по большей части высечены прямо в скале, на протяжении веков их латали чем попало - от кирпичей до гранитных блоков, и все это скреплялось цементом, который крошился большими кусками. Воды какой-то подземной реки - трудно было сказать, как глубоко под землей мы находимся, потому что по дороге нам пришлось неоднократно подниматься и спускаться по разнокалиберным лестницам, - в нескольких местах сочились по голым камням и впитывались в земляной пол. Мне было не по себе в этих современных катакомбах - похоже, когда-то здесь была тюрьма. Возможно, я слегка озяб оттого, что вся кровь прилила к набитому едой желудку, и потому мне казалось, что в погребе холоднее, чем на самом деле. А может, на меня подействовало прибытие четверки наших попутчиков из поезда - они явились через несколько минут после нас. Но видя, что наше дыхание вырывается из ноздрей и губ клубами пара, я догадался, что этот холод - не плод моего воображения.

На большом прямоугольном куске - сначала я подумал, что камня, но это оказался лед, - лежало спеленутое тело несчастного Маккея. К счастью, вскоре после обнаружения трупа его завернули в простыню, на которой почти не было следов крови. Простыня скрывала глубокие и ужасные раны, но для того, чтобы их увидеть, нам надо было ее снять, а это потребовало немалых усилий, так плотно была она обернута вокруг тела.

– Мистер Холмс, - сказал я Майкрофту, - не соизволят ли ваши люди подержать тело, чтобы я мог размотать ткань?

– Конечно, доктор. - Стоило Майкрофту кинуть взгляд на сотрудников военной и морской разведки, стоявших в слабоосвещенных углах комнаты (парочки наших знакомцев среди них не было), как те живо кинулись выполнять приказ. Четверо молодых людей без видимых усилий приподняли тело со льда, взяв его за плечи и за ноги. Я подумал, что эти люди - не из тех, кому можно безнаказанно стать поперек дороги. Когда тело Маккея окончательно оторвалось ото льда, я начал разматывать добротное хлопковое полотно…

И тут я кое-что заметил: тело Маккея, зажатое в руках крепких молодых офицеров, как-то странно свисало надо льдом. Сначала я решил протереть глаза, думая, что на меня разом подействовали недостаток сна, Майкрофтов бренди и уже упоминавшийся отлив крови от мозга к желудку. Но и после этого мне представилось то же необычное, даже, я бы сказал, поразительное зрелище, хотя до меня дошло, что? именно я вижу, лишь когда я бросил взгляд на своего старого друга.

Холмс отошел закурить в неосвещенный угол комнатки еще до того, как тело подняли; маленький красный огонек осветил лицо, и я заметил острый взгляд глаз, настолько воодушевленных видом подвешенного в воздухе тела, что казалось, будто они уже превзошли простой человеческий блеск и начали фосфоресцировать, подобно глазам какого-нибудь глубоководного чудовища. Лицо Холмса выражало тревогу и возбуждение; последнее проявлялось улыбкой, более заметной, чем обычно, когда он только кривил угол рта. То был восторг при виде какой-то детали преступления, совсем ни на что не похожей, совсем новой. И такие его чувства меня отнюдь не удивили.

От плеч до пяток тело Маккея было совершенно податливым. Я не имею в виду обычное отмякание тела после того, как проходит трупное окоченение; нет, я хочу сказать, что в теле не осталось ничего жесткого - даже руки и ноги свисали, омерзительно мягкие, словно одежда Маккея была заполнена не плотью и костями, а крупой. Это наводило на мысль, что подробности его смерти были слишком чудовищны даже по сравнению с тем ужасом, о котором мы уже знали. И с той кошмарной гримасой агонии, что искажала некогда привлекательное, должно быть, лицо шотландца.

Я поспешил освободить тело от простыни, и четверка офицеров осторожно опустила его обратно на лед. (Мне стало ясно, что ни один из четырех не бывал на фронтах, иначе кто-нибудь обратил бы внимание на жуткую подробность, уже замеченную нами.) Когда истерзанные останки снова оказались на мерзлой поверхности, я принялся напоказ осматривать два или три десятка колотых ран - рваных, звездчатых, либо чистых и гладких, однако же без исключения отвратительных своею глубиной, насильственностью и тем ущербом, которые они нанесли внутренним органам несчастного, - все это время ожидая, чтобы Холмс заговорил.

И он заговорил - тут же:

– Брат, - сказал он деланно небрежным тоном, - пожалуй, было бы лучше, если бы твои люди отправились патрулировать окрестности дворца. Ведь бо?льшую часть слуг отпустили, и к тому же, как мы теперь знаем, - Холмс открыто посмотрел на Хэкетта, который, как я заметил, проявлял чересчур настойчивый интерес к нашим изысканиям, - возможно, что у наших противников есть ключ или ключи от дворцовых замко?в.

Майкрофт уловил намек незамедлительно и приказал офицерам последовать предложению Холмса; Хэкетт, однако, не проявил ни малейшего желания уходить.

– Мы вас не задерживаем, Хэкетт, - сказал Майкрофт. - Раз уж эти джентльмены начали обследовать тело, неизвестно заранее, сколько им понадобится времени, а на ваших плечах, должно быть, сейчас множество забот.

– Слушаюсь, сударь, - хриплым басом произнес Хэкетт. - Да я могу и подождать…

– Нет-нет, - быстро отозвался Майкрофт. - Я настаиваю. Мы вам скажем, когда тело можно будет перевезти обратно и сдать в полицию.

Наконец Хэкетт ушел; но я не успел еще высказать ни одной из своих гениальных догадок, как Холмс ринулся к двери, чуть приоткрыл ее и убедился, что дворецкий действительно уходит. Воспользовавшись этим перерывом, я вернулся к своему импровизированному вскрытию, быстро осмотрел даже не раны, а скорее все тело Маккея и так же быстро нашел подтверждение своей догадке.

– Невероятно, - прошептал я.

Холмс подошел ко мне:

– Значит, это правда, Ватсон?

– Что правда? - отозвался Майкрофт. - Шерлок, видишь, я принял участие в твоем маленьком спектакле, теперь изволь…

– Это насчет Маккея, сэр, - объяснил я. - Его скелет - вы видели, как свисало тело, когда его подняли?

– Да, - ответил Майкрофт. - Но я решил, что это естественное…

– Это может быть естественно только для дождевого червя, братец! - воскликнул Холмс. - Или какого-либо другого беспозвоночного. Однако человеку такое в высшей степени несвойственно…

Майкрофт начал терять терпение:

– Давай без загадок - что вы оба имеете в виду?

– Тело, - ответил я. - В нем, можно сказать, не осталось ни одной целой кости, и совершенно точно, что каждая крупная кость сломана по меньшей мере в одном месте. От некоторых остались одни осколки. Но несмотря на это - взгляните… - Я выпростал из рукава неприятно бесформенную руку трупа. - Обратите внимание на отсутствие синяков - вот здесь и здесь, в местах сложных переломов. Это показывает, что…

– …что Маккей был уже мертв, когда ему ломали кости, - закончил Холмс.

На лице Майкрофта отразились тревога и замешательство.

– Но… но колотые раны! Они ведь несомненно смертельны!

– Без сомнения, - ответствовал Холмс.

– Тогда зачем? - продолжал изумленный Майкрофт. - Не может быть, чтобы его пытали - если он был уже мертв.

– Верно. Тем не менее с телом что-то случилось примерно через день после смерти. Что-то ужасное, такое, что могло в один миг переломать десятки костей.

– Как вы можете утверждать, что это случилось «примерно через день после смерти»? - Майкрофт не мог скрыть звучавшего в голосе невольного недоверия.

– Ватсон?

– По числу переломов, мистер Холмс, и по отсутствию крови на простыне, - сказал я. - Если бы к тому времени трупное окоченение еще не наступило, тело было бы достаточно гибким, чтобы переломались одновременно все кости, но из ран выступила бы кровь и запачкала простыню.