Гастон. История любви и коварства - Лори Лэнгдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, спеша на слабых ногах по служебному коридору, девушка размышляла, почему чуть не потеряла сознание, когда использовала магию для лечения Гастона и когда улучшала собственный цвет лица. Ведь в детстве сияние никогда не изнуряло её.
Она знала, что заклинание, с помощью которого она остановила волков, отбирает много сил, и всё же тогда в лесу она лишь на мгновение опустилась на землю. Странно.
Но сейчас у неё была более неотложная забота: повариха велела ей возвращаться на кухню сразу после того, как она подаст к столу. Сколько времени она провела с Гастоном? Лакей явно вернулся больше чем четверть часа назад. И без неё.
Девушка понеслась что было мочи, и от дурных предчувствий сердце выпрыгивало из груди. Её отпустили накрывать на стол только потому, что лакеи были заняты распаковкой вещей после поездки, а она вовремя подвернулась под руку. Повариха ясно дала понять, что прислуживать хозяевам за столом – это привилегия, к которой ей лучше не привыкать.
Агата влетела в кухню и обнаружила, что главное помещение пусто. Она с облегчением выдохнула, поставила супницу в маленький тазик для мытья и придвинула к горе грязной посуды, которая, несомненно, ждала именно её. Закатав рукава и потянувшись за чистой тряпкой, Агги услышала оживлённый разговор. Она уже окунула первую тарелку в мыльную пену, когда до её ушей донёсся смех. Девушка замерла, догадавшись, что смеются и болтают, скорее всего, кухарки.
Она весь день не ела, а потому вымыла тарелку, поставила её на сушилку и, вытирая руки о фартук, прошла через главную кухню в столовую для слуг.
– А кому нужна эта маленькая грустная игрушечная собачка с одним глазом? – звенел женский голос, словно его обладательница проводила аукцион.
У Агаты защемило сердце, и она ускорила шаг. Не говорят же они про её Леона?
– Мне! Мышастику, амбарному коту, она понравится! – ответил мужской голос.
Агги вбежала в комнату. Около шести человек собрались вокруг обеденного стола, на котором, как мусор, были разбросаны дорогие ей вещи.
– Прекратите! Это моё. – Она протолкалась к столу и потянулась за своей котомкой.
Агата схватила книгу в кожаном переплёте с надписями, сделанными мамой и бабушкой, но огненно-рыжая горничная тут же выдернула её у девушки из рук.
– Я уже её присмотрела. Обожаю... – Она уставилась на обложку, моргая большими жёлто-зелёными глазами.
– Шекспира, Эмили, – театральным шёпотом подсказал ей лакей.
Эмили вскинула подбородок:
– Да, я люблю Шекспира.
В груди у Агаты заклокотал гнев. Эмили не умела даже читать и при этом пыталась украсть у неё книгу! Сияние хлынуло из укрытия и задрожало под самой кожей.
– А я возьму эти ленты. Они хорошо будут смотреться в моих волосах в праздник, согласны? – Черноволосая служанка подмигнула младшему дворецкому Джеймсу.
– Несомненно, – с ухмылкой заверил он наглую девицу.
– Пожалуйста! – умоляла Агата. Добрый странствующий торговец подарил ей ленты, когда она ходила в город за продуктами для себя и отца. Это было ровно через год после того, как ушла мама, и подарок немного утешил её. – Отдайте мне мои вещи. Это... это всё, что у меня есть. – Она стиснула кулаки, зная, что, если выпустит на волю магию, то, по меньшей мере, потеряет место и окажется без защиты. Не говоря уже о том, что обвинение в колдовстве означает неминуемую смерть.
– Что упало, то пропало, – пропела ещё одна девушка, хватая со стола игольницу и бросая её в карман фартука. Это была всего лишь жалкая подушечка в виде помидора, набитая бобами, но Агги сшила её сама под руководством маме.
Слёзы выступили на глаза Агаты, когда она поняла: они не отдадут ей её сокровища.
Она бросилась вперёд и собрала то, что осталось на столе: сшитые листки жёлтой бумаги, перо с полосатым опереньем и пустую бутылочку из-под духов, которые всё ещё сохранили запах, напоминавший о маме.
– Что здесь такое? – раздался вдруг сердитый голос.
Агата собирала последние пожитки в свой фартук.
Слуги вдруг вытянулись по струнке и все как один развернулись.
– Месье Обер, – поспешил сказать лакей. – Мы просто шутим с новой девушкой, месье.
Агата уже много раз слышала это имя и знала, что дворецкий пользуется уважением. По статусу в доме он был даже выше грозной мадам Бургунди. Месье Обер был высоким темнокожим человеком с ястребиным носом. Он носил белоснежно-белый парик, заплетённый в косицу. Если кто-то и мог помочь Агги вернуть свои сокровища, то только он. Она уже открыла было рот, чтобы обратиться к нему, как вдруг её сильно ущипнули за плечо, и девушка лишь пискнула.
– Если ты наябедничаешь на них, они никогда не примут тебя, – прошептал в ухо Агате женский голос.
Агата оглянулась и увидела ещё одну девушку с тонким лицом и золотыми кудряшками, уложенными в элегантный пучок. Шерстяное тускло-синее платье служанки было подогнано идеально по фигуре, передника и чепчика с оборками она не носила. Брови вразлёт хмурились над бледно-голубыми глазами. Незнакомка слегка кивнула Агате.
Растерявшись, Агги повернула голову к дворецкому. Тот, сцепив за спиной руки, внимательно осматривал все лица по одному, пока его острый как бритва взгляд не остановился на Агате. Она взяла себя в руки и попыталась сморгнуть слёзы.
– Ты, вероятно, Агата де Вильнёв, – произнёс месье Обер.
Агги энергично закивала, не доверяя своему голосу.
– Мадам Бургунди рассказала мне, что на вас с его светлостью около Шале-де-Каррьер напали волки и молодой хозяин спас тебя и предложил тебе место в замке.
Слова дворецкого вызвали в толпе слуг несколько удивлённых возгласов. Хотя это была лишь отчасти правда, Агата не решилась противоречить, а потому промолчала. Месье Обер покачался на каблуках, и
