Расставания, встречи... - Александра Скотт

А Элли в некотором замешательстве смотрела, как Чарли легко отвечает Бену, живо реагируя на его мягкое поддразнивание, как она кокетливо наклонила головку и посматривает искоса, как она кривит губки, пытаясь не смеяться, – все эти милые женские шалости, которые Элли давно забыла и которые надеялся воскресить Бен. Он был дьяволом-искусителем, всегда был таким, и ей надо быть настороже, чтобы не поддаться тому, что так явно предлагали его глаза.

В то же время Элли вдруг поняла, что ее дочь может страдать оттого, что живет в неполной семье. Она помнила свои близкие отношения с отцом и понимала, что это очень важно. Именно поэтому ей так тяжело дался обман, а признание стало таким облегчением. А отец простил ее, как прощал всегда. Элли глубоко вздохнула и поняла, что Чарли уже давно зовет ее.

– Ты была где-то далеко, да, мама?

– Извини, детка, я задумалась. – Элли избегала смотреть на мужчину, сидящего напротив.

Теперь был черед Чарли терпеливо вздохнуть.

– Я рассказывала Бену, – взмах длинных ресниц, – что моя бабушка живет в Австралии и мы хотим поехать навестить ее.

Щеки у Элли покраснели. Она помнила, что телефонный номер, который она оставила Бену, был сиднейским. И не забыла долгого, томительного ожидания звонка, который так и не прозвенел. Она через силу улыбнулась, скорее чувствуя, чем видя, удивленный взгляд Бена.

– Ты права, дорогая. Ты ведь один раз видела свою бабушку, да?

– Да. Мне было четыре года, когда мы приезжали к ней. Она тогда плакала. Это потому, что дедушка недавно умер.

– Ах, вот как, – тихо сказал Бен. – Вот почему она плакала. Всегда грустно, когда кто-то умирает.

– Да, всем нам было грустно. Мамочка тоже плакала. – (Конечно, как же могло быть иначе? Особенно после того, как она так расстроила своих родителей?)

Чарли вернулась к мороженому, и голос Бена, мягкий и задумчивый, привлек внимание Элли:

– Твои родители живут в Австралии? До этого я мог бы поклясться, что ты англичанка.

– Я и есть англичанка. – Она посмотрела на него с наигранным спокойствием, ища в лице хоть малейший ключ к его мыслям. Хотя еще с первой встречи знала, что лицо у Бена на редкость бесстрастное. – Я приехала в Австралию подростком. Моя мать тяжело болела, и ей больше подходил австралийский климат, так что родители решили остаться.

– Мой дедушка – сэр Уильям Тенди. – Чарли беспечно вытирала перепачканное мороженым личико большой салфеткой.

– Правда? Звучит так, будто он был важным человеком.

Господи! Ни намека на узнавание. Элли в раздражении взглянула на Бена. Неужели даже имя не натолкнет его на воспоминания? А чего она ожидала? Что он со слезами радости заключит ее в объятья как давно потерянную любовь? Как бы не так! Внезапно Элли поняла, что Бен с удивлением смотрит на нее. К счастью, вмешалась Чарли. Она заметила подружку и обратилась к Элли.

– Мам, я видела Пиппу. Можно я пойду и поболтаю с ней?

– А ты доела мороженое?

– Да. Чуть-чуть осталось, но я почти все съела. – Они смотрели ей вслед, пока девочка спешила к другому столику. Мать Пиппы приветливо помахала рукой. Элли заметила, что она с удивлением и любопытством поглядела на Бена.

– У тебя чудесный ребенок, Элли. – Он все еще не сводил глаз с маленькой девочки. Элли довольно улыбнулась. – Прости, если я допустил бестактность. Я не знал, что твой отец умер. Мне почему-то казалось, что родители живут рядом и поддерживают тебя.

– Нет, это было бы хорошо, но… – Боль от потери отца внезапно проснулась с такой же силой, как если бы это случилось на прошлой неделе. – Я говорила тебе о болезни матери… никто не мог представить, что отец умрет раньше. Он был здоров и жизнерадостен, играл в теннис, ходил под парусом, когда было время. – Элли снова бросила на Бена осторожный взгляд – ничего не изменилось. – Но вдруг случился сердечный приступ, и его не стало еще до того, как приехала «скорая помощь». Я тогда подумала, что мать не переживет этого. Но, как ни удивительно, мы теперь разговариваем по телефону каждую неделю. Она понемногу оправилась, хотя ей тяжело. Она привыкла, что отец обо всем заботится. С ним было легко.

– Да, представляю, как тяжело остаться одной, тем более больному человеку… Но ты говоришь, сейчас она сама справляется с делами?

– Сначала я боялась, что придется отправить ее в дом престарелых, чтобы за ней был постоянный медицинский уход. Но она не допускала даже мысли об этом. Сейчас нашлись добрые люди, которые помогают, так что она справляется. Вообще-то она стала так деятельна, что я начинаю думать, что заботы отца не шли ей на пользу. Он просто не позволял ей делать то, на что она была способна.

– Так бывает. – Он осторожно коснулся ее пальцев и убрал свою руку прежде, чем Элли успела среагировать. – Но и для тебя, должно быть, нелегко находиться так далеко от матери.

– Когда-то я была готова все бросить и уехать вместе с Чарли в Сидней. Но тогда мой бизнес только начинал вставать на ноги и приносить реальный доход. К тому же мама настаивала, чтобы я держалась. У меня есть цель: в конце концов вернуться туда. Кроме всего прочего… – Элли замолчала, поняв, что собирается поделиться с Беном своими страхами.

– Кроме всего прочего? – подтолкнул он.

Почему бы и не рассказать ему?

– Я хотела сказать, что у нас здесь никого нет, а Чарли нуждается в том, чтобы общаться с родственниками.

– Ты права. Общение с родственниками, особенно с бабушкой и дедом, может многое дать ребенку, я знаю это по своему опыту.

– Мамочка, мамочка! – Чарли уже спешила назад. – Я пригласила Пиппу на чай, но ее мама сказала, что сначала надо спросить тебя. Пожалуйста, скажи «да»! Они собирались навестить ее тетю в больнице, а потом заедут за Пиппой к нашему дому.

– Конечно, приглашай. Пойди и скажи ей, что мы будем рады видеть ее у нас дома. – Элли встала, отодвинув стул. – И, думаю, мы должны показать Бену пруд с утками, прежде чем вернемся домой. Пройдем через поля.

В великолепный осенний полдень деревня выглядела как картинка. Деревья покрылись золотом и багрянцем. Легкий ветерок чуть морщил поверхность пруда, трава еще зеленела. Они присели, оглядывая окрестности. Чарли кормила уток хлебом, захваченным из ресторана, а Элли пребывала в грусти и меланхолии. Вот как должна быть устроена жизнь: двое родителей и их ребенок отдыхают в воскресный полдень.

Она была так поглощена своими мыслями, что невольно вздрогнула, когда Бен нежно обнял ее за плечи.

– Ты что-то загрустила, Элли.

– Нет. – Она растянула губы в улыбке. – Совсем нет. И мне понравился завтрак, несмотря на то что сначала не хотелось идти. А уж Чарли просто в восторге, даже если ее ждет несварение желудка от обилия сладостей.