Мастиф (СИ) - Огнелис Елизавета

Скоро, совсем скоро пригодятся все расчеты, все списки, все подписи-фамилии. Не бывает революций без крови. Не может монархия на монархию меняться, а демократия — на демократию. Человечество на сверхчеловечество поменяется — это вопрос серьезный, драка будет страшная. Кто тут победит — и думать не надо, эти, которые из-под земли, наверно, и не поймут, что с ними боролись и даже воевали. Но вот чтобы не по массе бить, а по точкам, малой кровью обойтись…

— Ничего себе, — сказал вслух Саша. — Чтобы малой кровью обойтись, надо в одном Судуе восемьдесят тысяч могилок готовить.

— Ладно, — прокряхтел он через минуту. — Утро вечера мудреней. Надо распечатать что накопал. Не придерутся, может я коллекционер? И спать, спать… Завтра, все завтра.

Утром следующего дня Саша на тракторе проходил ячменное поле, проводил плановую и последнюю в этом сезоне внекорневую подкормку. Растворимым комплексным удобрением, концентрацией ноль — два, по технологической колее. Как в Голландии, по крайней мере — не хуже. Вот только водяная пушка на подвеске — самодельная, компрессор, правда, пришлось купить новый, фирменный, да бак на девятьсот литров проварить по швам. Но струя отличная, на двадцать метров мелкодисперсно разлетается, аж две радуги по сторонам стоят. Успеть бы до большого солнца, еще три заправки — и баста, размышлял Александр, вот уже два часа борясь с желанием переключится на шестую передачу. Уже нажал на сцепление — и поставил на нейтралку, выключил насос. Свечение радуг погасло, уши заложило словно ватой, стук мотора слышится издали. Навстречу шел человек. По крайней мере — похожий на человека.

— Приехали, — прошептал Александр, чувствуя, как в одно мгновенье взмокла рубаха.

Сверхчеловек остановился. Он довольно долго рассматривал гремящую махину у себя на пути, даже нахмурился поначалу, потом перевел взгляд на механизатора:

— Привет, Александр, — сказал спокойный голос.

— Здрасте, — жалко пискнул Саша.

— Я — Гаврила, — произнес пришелец, проскользнул, пронырнул под пушкой и пошел дальше. Александр, конечно, понадеялся, что никогда его больше не увидит, что это — случайно засветивший себя разведчик.

— Мы пришли, — сказал Гаврила с края поля. Спокойно так сказал, негромко. Только поджилки затряслись, и волосы под кепкой дыбом встали. Пришли они, как же… И как, черт меня подери, я мог его слышать в закрытой кабине и при работающем движке? — с растерянностью подумал Саша. Отдышался и дернул рукоять подачи раствора. На шестую передачу он сегодня так и не переключился — почему-то даже мысли об этом не было.

А потом события понеслись с бешеной скоростью. Саша уже и не думал о своем «досье», тут каждый день — новый фокус. Не успел он рассказать о пришлеце, которого повстречал на поле, как тот явился. Незваный-непрошеный, возник на центральной усадьбе, загородил восходящее солнце широченной спиной.

Они долго рассматривали друг друга. Четверо мужиков и один супермужик. А потом он спросил. Точнее — попросил:

— Я — Гаврила, с вами хочу работать.

Сашу как ножом резануло. Уж он-то помнил Юру — «Я работаю с вами». Работничек… Шпаков поднялся, шагнул к пришельцу. Конечно, ростом Серега был поменьше, и намного, но вот у кого бицепс толще — тут Шпак любому мог фору дать.

— Почему, — медленно произнес Серега и Александр чуть не вскочил со скамейки. Нельзя задавать вопросы, нельзя!

— Почему бы и нет, — продолжал Шпак. — Только вот мы артелью работаем. Четверо нас. Все расходы и доходы на четверых делим, все честно. Здесь у каждого из нас, можно сказать, свой пай. Кто-то технику чинил, кто электрику, кто деньги вкладывает, кто умение. Трудимся все одинаково, так положено. Друг друга уж не первый год знаем, доверяем. А ты — человек новый, мы тебя не знаем, значит — не доверяем. А заработок уже на пятерых делить придется. Есть логика?

— Нет, — ответил Гаврила. — Вы друг друга плохо знаете. Только по именам, как и меня. Но если у вас такие правила, то я приду завтра.

— Приходи, приходи, — проворчал Шпак вслед легко шагающему по высокой росе сверхчеловеку.

На следующий день Гаврила не пришел, а приехал. Рев мотора послышался издалека, а через минуту во двор уже въезжал грузовик. Честно говоря, ребята давно мечтали о хорошем «пятитоннике». Старая «газелька» с функцией перевозки справлялась из рук вон плохо, топливо кушала безбожно. Приходилось больше надеяться на трактор и телегу, но это, как говорится — до времени. Пока милиция не захочет номера проверить.

Но то, на чем приехал сверхчеловек, даже развалюхой назвать было сложно. Крыша прогнила, одна дверь в кабине — желтая, другая — синяя. Пластмасса отсутствует как класс. Пол не ржавый, просто — дырявый. Хотя кузов хороший, со всех сторон разборный, и крючья-запоры подогнаны на славу. Вместо сдвоенных задних колес — по одному, правда Саша с удивлением заметил, что на переднему мосту тоже имеется дифференциал.

— Полный привод? — поинтересовался Наиль…

— Так получилось, — отозвался Гаврила. — Двигатель перебрал, коленвал подточен, карбюратор отрегулировал, там пришлось подумать. Фильтр воздушный полностью заменил, остальные частично…

Гаврила рассказывал еще долго, и под конец Александр даже уверился в мысли, что «урод» вовсе не урод, а, можно сказать — Конек Горбунок самодельный. Одна мощность чего стоила.

— Сколько? — переспросил Шпак.

— Три тысячи восемьсот, больше никак не получилось, молекулярный уровень, — вздохнул Гаврила.

— Гонишь ты, как лохов разводишь, — Серега и не думал верить в такую цифру. — Сколько ему топлива надо, ты представляешь?

Гаврила теперь расплылся в улыбке:

— Ресурс бака просто огромный. Первый раз вижу, хотя знал раньше, — проговорил сверхчеловек. — Никак не мог понять, где происходит метаатомная реакция, углубление в поршне для этого неприспособленно. Пришлось над карбюратором подумать…

— Ладно, предположим, — согласился наконец Шпак. — Сегодня в поле не пойдем. У тебя, Гаврила, работа такая. Надо в «бригадирской» комнате окна досками заколотить. Стекла уж давно выбили, а доски будут к месту. Старайся их плотней класть, чтобы отодрать потом было трудно.

— Вы там храните что-то ценное? — поинтересовался Гаврила.

— Что надо, то и храним, — пробурчал в ответ Сергей.

— Я знаю, где он его нашел, — говорил Шпак Саше через десять минут. — Там, у старого карьера, два грузовика стояли. Я еще не родился, а их в канаве уже забыли. Ума не приложу, как он это сделал, да тем более за один день, без инструментов…

— Волшебство, друг мой, волшебство, — похлопал по широкому плечу Александр.

Сергей недоверчиво посмотрел на друга, послал его недалеко, а потом проворчал:

— Ладно, посмотрим, как он инструмент в руках держит. Может, этот грузовик он два года восстанавливал, для души, так сказать… Фокусник…

Гаврила, конечно, никаких фокусов не показывал… Взял гвоздодер, топор, молоток, и не спеша, до обеда готовил доски. Потом начал набивать их на рамы. Колотил, возился почти весь день, к вечеру подошел к Шпаку и сказал:

— Я все сделал.

— Хорошо, — ответил Сергей. — Ночевать у нас будешь.

— Нет, — отрезал Гаврила, постоял еще немного перед мнущимся Шпаком, развернулся и ушел.

Александр это видел, и старался не думать ни о чем, только напевал про себя навязчивую песенку «…за окном шумит высокая трава, и от радости кружится голова… ла-ла-ла-ла-ла…». Подождав еще минуты три, он подхватил лом и ринулся к «усадьбе». Подбежал к заколоченному окну. Хорошо ладил сверхчеловече, с любовью, умело, словно всю жизнь плотнико-столяром работал.

— Эх! — лом попытался отодрать крайнюю доску, поддел выступающий торец. Саша напрягся, потом налег всем телом. Терпение и труд все перетрут. Только вот что-то… не ломается гнилая доска, даже не трещит, ржавые шляпки гвоздей не шевелятся. Александр почувствовал, что снова взмок, майку хоть выжимай. Налег на железную махину, уже не понарошку, по-серьезному. Не хочет по-хорошему — будем по-плохому… Сейчас, разбежался, стоит гадина, словно зацепилась. А может, на самом деле зацепилась? И черт с ней, другую попробуем.