Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг. - Полина Жеребцова

– Дай-ка мне свою шоколадку!

Я ей дала и говорю:

– Я тоже делала тебе намеки насчет банана, а ты не поделилась.

А она:

– Тонкие намеки на толстые обстоятельства? – смеется.

Поговорка такая. Мне-то ничуть не смешно.

П.

06.11.

Электричества нет. Воды нет. Газ еле-еле работает на печке. Вчера тетя Марьям и тетя Аля сидели у нас. Тетя Аля принесла книжки, которые брала читать. Рассказала, что им кто-то отдал телевизор. А что толку? Мы его все равно смотреть не можем.

Отчим Руслан привел Шервани, своего друга-чеченца, к нам в дом. Друг верит в джиннов и разных духов. Говорит, что духи следят за людьми и сбивают их с пути. В общем, он прав. И нам его жаль.

07.11.

Уборку сделала во всем доме. Читала книги Л. Толстого. У нас двенадцатитомник.

Видела Хейду и Хаву. Хейда говорила о мальчиках, а Хава стерла мою музыкальную кассету, а врет, что и пальцем не трогала.

Мама пришла с рынка – торговала. У нее болят руки и ноги. Она спит.

09.11.

Мешают заниматься. Изучила только учебник истории и физики. 11 ноября в школу.

Заходила к тете Але. Эрик молчит.

Хейда приходила. Ее папа живет со второй женой, а не с ее мамой. Хейда хочет поссорить своего папу и его вторую жену. Она думает, что тогда папа к ним вернется.

Я боюсь находиться дома одна. Странные вещи происходят. Дверцы шкафа стучат, посуда переворачивается сама по себе!

Соседи говорят, раньше на месте дома и садов-огородов было старое кладбище.

Поля

11.11.

Сегодня надо было идти в школу. Но девочки-соседки, обещавшие зайти за мной, опять не сдержали слово. Хаве накануне моя мама сделала выговор из-за кассеты, и она наверняка обиделась. Но извинилась и обещала перезаписать песни.

Патошка с третьего этажа заболела. У нее температура

Пожаловалась маме на отчима. Но мама сказала, что его любит, стала на его сторону, а мне велела заткнуться. Я одна. Никто меня не защитит.

Мое творчество маме тоже не по вкусу. Прочитала ей отрывок своего романа об островах, а она как заорет:

– Ты пишешь свои писульки, а надо дом убирать, на рынке торговать, еду для семьи готовить! Никому твои записи не нужны! Ишь, нашелся писатель!

Потом ей вроде как стало стыдно, и она решила сглаживать сказанное. Но это не сгладишь.

Друзей нет. Что делать? Помоги мне, о Бог!

P. S. Взяла и порвала свой роман. На мелкие кусочки. Все три тетради.

П.

12.11.

Девочки со двора, Ася, Хава и Малида, честно сказали, что им со мной в школу ходить стыдно. У меня мама русская – их обзывать будут. С кем ходить? С кем возвращаться?

Ругалась с Касси. Она объявила, что пойдет на свидание с Ахмедом и потрогает его ТАМ. Я сказала, что она ведет себя, как проститутка, и я с ней больше не дружу. Сета и Заира меня поддержали.

Дома Хейда и я готовили вареники с картошкой. Маме вареники не понравились. А тетя Марьям нас хвалила.

17.11.

Пишу в темноте. Свечки кончились.

У нас в гостях были тетя Аля и тетя Марьям. Сидели, пили чай с мамой и отчимом. Потом тетя Аля поднялась и говорит:

– Пойду играть с Эриком в карты!

Я на нее посмотрела: мне неудобно было проситься, но я очень хотела пойти. Шепнула маме:

– Ма, скажи, чтоб я к ним пошла в гости.

А мама взяла и промолчала.

Тетя Аля ведь знала, что я хочу увидеть Эрика! Я думала, она – мой друг. С Касси я поссорилась. Мама не понимает меня. И Хейда сегодня не пришла. С отчимом ссорюсь.

Взрослым так весело вместе! Они пьют чай, рассказывают друг другу истории. А я с ними, но одна, сама по себе.

Патошку увезли в больницу. Храни нас Бог!

П.

18.11.

Новости из моего родного класса. Рыжеволосая Касси пытается вновь подружиться. Заговаривает.

С девчонками, Сетой, Заирой, Тиной и Зулей, мы решили не давать друг друга в обиду. Теперь, если одну из нас обижают – другие должны заступаться. Иначе нам не справиться.

Сета живет в частном доме с бабушкой. Она сирота. Всегда ходит в большом платке, за что другие дразнят ее “Ваххабистка”. У Заиры старенькие папа и мама. Они бедные. Еды в доме нет, но она мечтает стать знаменитой певицей!

Худенькая Тина в семье девятая дочка. Папа умер, а мама всегда на рынке. Торгует носками. Зуля – толстенькая. Она как ребенок по уму. Но добрая. Они мои соратники.

По дороге из школы домой я увидела девочек-соседок, Хаву и Малиду. Папа Малиды, кстати, возил меня на операцию аппендицита.

Они меня на год старше. Им по 13 лет. 8-й класс! С ними была еще их одноклассница Айзара. Они не хотели, чтобы я с ними шла. Но мне было наплевать. Я не хотела идти одна – опасно. Догнала их, и мы пошли по дороге вместе. Разговор на перекрестке завязался такой:

– А знаете, что… – загадочно произнесла Айзара.

– Да, ты опять про секс! – сказала Хава.

– Чего новенького? – оживилась Малида.

А я промолчала. И вот они стали рассказывать про Россию.

– Там, в России, такое творится! Вай-вай! Это не то, что у нас в Чечне. В Чечне – порядок! – сказала Айзара. – А в России отцы спят с дочками, братья насилуют сестер! Дедушки тр*хают внуков!!!

– Мы, чеченцы, женимся, а потом уже занимаемся этим! – подчеркнула Малида. – А русские – свиньи!

– Отец со своей дочкой каждый день был как с женой, а чтобы она не переживала, сказал: “Не бойся, целка будет в порядке”, – сказала Айзара, а потом повернулась ко мне и говорит. – Ты знаешь, что такое “целка”?!

Я начала было вспоминать труды Л. Толстого, прочитанные недавно, и произведения У. Шекспира. Но в них такого слова точно не было! О, ужас – не было! И я ответила:

– Нет.

Малиду, Хаву и Айзару от моего ответа разбил приступ истерического смеха. Они прямо до слез хохотали и визжали! А потом снова стали рассказывать всякие гадостные истории наперебой:

– В России в школе изнасиловали девочку! Вай-вай! Русские свиньи! Два мальчика ее держали, а один…

Дальше совсем неприлично, пересказывать не буду, а то ты, Дневник, покраснеешь. Я слушала, вытаращив глаза. Айзара это заметила и сказала, показав на меня пальцем:

– При ней неудобно такое рассказывать!

– Поля, закрой уши! – засмеялась Малида. – Взрослые будут говорить!

Будто она меня намного старше, а всего-то на один год: ей только исполнилось 13 лет.

– Бедная Поля, ей надо с малышами ходить, а не с нами, – поддакнула и Хава, чем вызвала очередной приступ смеха.

Но, как только Айзара скрылась за поворотом, а нам надо было еще идти квартал до нашего двора, Хава испугалась.

– Ты не думай, что я с ними. Я не такая. Папе Султану ничего не говори, – попросила она.

Я на это кивнула. Ага, пойду я такое дяде Султану говорить! Со стыда умереть можно.

Малида никак не унималась.

– У тебя, Поля, уже есть менструация? – спросила Малида.

– Нет! – отрезала я.

– Ох, врешь!

– Вру, – согласилась я. – Хватит подобных разговоров!

– Малида! Ты ведешь себя неприлично! – сказала Хава.

– Хочешь, я на весь двор крикну: “Менструация! Менструация!” Мне не стыдно! – завопила Малида, топая ногами.

– Заткнись и не понтуйся! – прошипела Хава.

– МЕНСТРУАЦИЯ!!!!! – заорала Малида на весь наш двор.

У подъезда стояли парни, ходили по двору соседи с ведрами – воду носили с огородов! Стыд. В жизни больше не пойду с ними из школы! Тьфу!

Я пришла домой и вижу: огромная крыса без головы. Прямо у двери. Буду убирать.

Поля

19.11.

В школе все плохо. Новая учительница не говорит по-русски. Увидев мою фамилию, сразу возненавидела. Сказала: “Русские – твари! Русские убивают чеченцев!” Но я никого не убивала! Это моего дедушку убило под обстрелом в больнице!

С Касси я не помирилась, хотя она очень старалась.

Хава и Малида решили заходить за мной в школу. Им ни капли не стыдно!

Приходила в гости девочка Хейда. Принесла свой блокнот – она пишет стихи.

Ей нравится Сашка, сын тети Али. Хейда в Сашку влюблена!!! Хейда читает книги и любит рисовать. Она рассказала, что раньше жила в России, в селе. Ее дядя держал там стада овец. Хейда играла с одним ягненком. Полюбила его. Завязывала ему бантик. А потом дядя его зарезал. Хейда очень плакала.

Неожиданно сегодня мальчик из нашего класса, Алихан, признался мне в любви. И подарил какую-то корягу в горшочке. Вроде кактус.

Я его вообще никогда не замечала. Он молчун.

Ахмед оказался глупым и пустым. С ним продолжает встречаться Мила.

Поля

22.11.

Пришла от тети Али. Проведывала ее. Она помогает мне с математикой.

Эрик сказал всего пару слов.

Я одна. Нет отчима – он уехал, нет мамы – она на рынке.