«Его» - Обри Дарк

— Ты монстр, — бросила я.

Он помолчал, прежде чем заговорить:

— Возможно.

— Возможно? Ты убиваешь людей!

— Котёнок, те мужчины, которых я убиваю, — нехорошие. Они избивают своих жён. Жестоко обращаются с детьми. Откупаются от судей и проскальзывают через щели. Они самые настоящие монстры. Иногда я заглядываю на их похороны и вижу, как их семьи плачут… С облегчением.

— Откуда ты знаешь? — спросила я у него.

Можно ли ему верить? Разве не это бы сказал любой серийный убийца? Разве они не всегда обвиняют своих жертв? Но, возможно, если он думал, что говорит правду… Возможно, он не убьёт меня.

— Я вижу все эмоции, — ответил он. Затем поднёс свободную руку к моей щеке и погладил мой подбородок своим большим пальцем. — Вот откуда я знаю, как на самом деле ты ко мне относишься.

— Ты мне отвратителен, — прошептала я.

— Отчасти, да. Но также я привлекаю тебя, даже сейчас. Моё прикосновение тебя волнует. Ты хочешь, чтобы я взял тебя, трахнул.

— Нет.

Он отступил. В его глазах вновь плескалось веселье.

— Нет, пока нет. Не сейчас. Но ты захочешь. И когда ты захочешь, я буду ждать. А пока прими мой подарок, — он снова протянул мне ожерелье, и вновь в его голосе слышалась мягкость.

— Ты снимешь наручники? — осведомилась я.

Его глаза метнулись выше, и я поняла, что это был первый раз, когда он осознал, что я всё ещё прикована к трубе. Он двинулся вперёд и без лишних слов снял наручник.

Свободна. В моём распоряжении обе руки. Я потёрла больные запястье и предплечье, сопереживая месту, где находилось лезвие. Возможно, сейчас. Если у меня был шанс…

— Возьми его, — произнёс он, протягиваю цепочку.

Я потянулась и взяла ожерелье, задевая его кончиками пальцев. Несмотря на саму же себя, я ощутила трепет, когда он коснулся меня. К чёрту его! К чёрту меня! Я раскашлялась и обратила внимание на амулет, надеясь, что он не различил доказательство моей увлечённости по моему лицу.

— Где ты его взял? — спросила я.

— Оно принадлежало моей матери.

— Где она живёт?

— Нигде. Она мертва. Я просматривал её вещи.

Я не решилась задать вопрос, проплывший в моей голове: «Ты убил её?» Затем я вспомнила о шуме, который донёсся до меня со второго этажа.

— Поэтому я слышала, как ты кричал чуть раньше?

Его глаза устремились к моим. В них была опасность. Гнев, порождённый испугом. Я преступила что-то недоступное для моего понимания, где было много такого, чего бы я предпочла не знать.

— Я не кричал, — его голос был хриплым и очень тихим. Он прозвучал как трепет хвоста змеи перед нападением на жертву.

— Хорошо, — согласилась я быстро.

— Хочешь надеть его? — спросил он.

Я кивнула. У меня не было желания злить его ещё больше, чем он уже был. Я чувствовала, что он находился на грани срыва, и мне чертовски не хотелось, чтобы он набросился на меня.

Гейб взял ожерелье, и я в который раз ощутила недолгий трепет от его прикосновения к моей руке. Он открыл замочек и жестом указал мне повернуться.

Стоя спиной к стене, я потянулась рукой под футболку, в которую была одета. Пальцы коснулись линий лезвия. Теперь я смогла бы его вытащить. Смогла бы резко развернуться, разрезая воздух и его горло. Если бы я прицелилась вправо, то смогла бы перерезать ему яремную вену и бежать, бежать, бежать…

Его пальцы скользнули под мои волосы и смахнули их в сторону. От его прикосновения я вздрогнула. Вид его печальных глаз, слабость в голосе… Я не могла этого сделать. Не сейчас. Что-то удерживало меня.

Может быть, то, что сама я убийцей не была. Может быть, меня пугала темнота, а если я вдруг что-то напутаю, мне бы не хотелось всё испортить и потерять единственный шанс на побег. Может быть, мне стало его жалко. Какой бы ни была причина, мои пальцы отступили, оставляя лезвие безопасно припрятанным в основании лифчика.

Гейб занёс цепочку над моей головой и обвил ей мою шею. Я почувствовала, как костяшки его пальцев задели мой затылок, пока он закрывал застёжку на замок. Прикрыв глаза, я могла бы представить, что мы были семейной парой, а он помогал мне подготовиться к званому ужину. Чувство защищённости, тёплое чувство охватило меня. Странное ощущение.

Габриель наклонил голову и поцеловал моё обнажённое плечо, его губы чуть заметно дрожали у моей кожи. Он поцеловал меня как муж, как нежный любовник. А слова его слабым шёпотом проплыли в темноте:

— С Днём Рождения, котёнок.

Глава 11.

Гейб.

Почему я так увлёкся ею? Это не имело никакого смысла. Была в ней какая-то искра, привлекавшая внимание, вырывавшая меня из самых тёмных теней. Никакая другая женщина не притягивала меня так.

Дело заключалось не только в том, что я не любил приводить женщин домой. Тут было кое-что большее. Я ненавидел их. Каждую. Золотоискательницы. Идиотки. Они смотрели на меня и видели то, что хотели видеть, а не то, что скрывалось глубже. Я подходил им, потому что был их фантазией: сексуальный миллионер, заманивающий их в постель; адвокат, нашёптывающий мечты о Париже; молодой генеральный директор, который вытащит их из скучной и никчёмной жизни, коей они живут.

Видимо, поэтому она меня и привлекла. Взглянув на свою скучную, никчёмную жизнь, она решила убежать от неё, не прося у кого-либо помощи. Она обратила взор к миру и сказала… Нет.

И этим я восхищался.

Кто-то может сказать, что самоубийство — это для трусов. Держу пари, так они и говорят, когда бритвой разрезают собственную плоть.

Существовало не так много вещей, пугающих меня. Я всаживал в сердце нож. Видел, как хлестала и пенилась кровь на губах умирающих на моём столе. И всё же мысль о самоубийстве ужасала меня, посылая дрожь по рукам с самых кончиков пальцев.

Тень внутри меня улыбалась. Она знала, что существовала всего одна вещь, которая меня пугала, а люди, заслуживающие быть убитыми, постепенно иссякали.

Я застегнул ожерелье, ласкающее её ключицы, и подумал о том, как она всё преображала. Наручник с её запястья исчез, но одна эта серебряная цепочка привязывала её ко мне куда больше. Существовали ещё какие-то секреты, которые она пока не открыла мне, но я знал, что сумею убедить её сделать это в ближайшее время. Тогда она станет моей, моей навеки.

Моей навсегда.

— Пойдём со мной, котёнок, — попросил я, аккуратно её поворачивая. — У меня есть ещё один подарок для тебя.

Кэт.

Следуя за Габриелем по лестнице, я гадала, узнал ли он про лезвие. Меня бы не удивило, если бы на самом деле он просто меня дразнил. Да и вообще, как бы я смогла им воспользоваться? Если держать его неправильно или недостаточно крепко, то это всего лишь поранит его. И разозлит.

А я не хотела злить его. Мне приходилось видеть то, что он делал с людьми, которые его злили. Правда, будто он убивал только плохих людей, или нет, я подозревала, что он сумел бы найти предлог, чтобы убить девушку, ставшую свидетелем убийства, совершённого им.

Он вёл меня через дом. Каждый шаг я делала медленно, смакуя его. Здесь свет был ярким, и, хотя он обжигал мне глаза, я не могла нарадоваться. Слишком долго меня продержали в подвальной темноте. Возможно, если я позволю ему сделать со мной то, что ему хочется, он выпустит меня оттуда. Возможно…

Нет. Я бы не стала продавать себя за клетку получше. Скрепя сердце я продолжила подниматься по ступенькам следом за ним. Он впустил меня в ванную комнату, и я неспешно занялась делом. Выдавила зубную пасту на палец, воспользовавшись им, чтобы почистить зубы. Я не собиралась пользоваться зубной щёткой серийного убийцы, независимо от того, насколько ужасно пахло из моего рта.

Тем не менее, когда я отправилась на выход, он остановил меня и повернул обратно в комнату.

Он сел на край ванны и включил краны. Вода с паром полилась в гранитную бадью кремового цвета. Я же стояла в дверном проёме и наблюдала.

— Что ты делаешь? — наконец спросила я.

Гейб поднял на меня взгляд, будто удивляясь, что я всё ещё была здесь.

— Ты собираешься принять ванну, — сказал он. — Это твой второй подарок, котёнок.

Я едва ли не расплавилась изнутри. С тех пор, как я последний раз купалась, прошла почти неделя.

— Спасибо тебе, — произнесла я. Он остался. Впрочем, даже когда ванная наполнилась, он не сделал ни шага, чтобы уйти. — Ты останешься и будешь смотреть? — спросила у него, нахмурившись.

— Я помогу, — ответил он.

Из моего тела вырвалось всё дыхание, и я скрестила руки на груди.

— Я могу искупаться и сама.

— Ты собираешься мыться с этими повязками на обеих руках?

Я посмотрела вниз на уже начинавшие сползать грязные бинты.

— Возможно.

— Тебе нельзя мочить швы. Можешь заработать заражение, — он говорил это как само собой разумеющееся, словно это была самая обычная проблема с одним лишь решением.