Евангелие от Иоанна - Брюс Милн

В этот промежуток времени Иисус сосредоточился на служении в Иудее. Его провозвестие, видимо, заключалось в призыве к тем, кто уже крестился, следовать за Ним (22). Хотя нет мест, где было бы четко зафиксировано, что Он Сам непосредственно крестил (может быть, чтобы показать разницу между Своим служением и служением Иоанна Крестителя? [ср.: 4:1–3]), Он повелел крестить Своим ученикам (Мф. 28:18 и дал.). Практика крещения, упоминаемая здесь, возможно, служила общим одобрением миссии Иоанна Предтечи, тогда еще продолжавшейся (23). Действительно, крещение — это очень емкий образ; погружение наиболее ясно выражает радикальное изменение жизни, когда человек обращается к Иисусу. Тем не менее если мы верно понимаем суть возрождения «водой и Духом» (5; ср.: Иез. 36:25–27), то водное крещение, очевидно, служит средством объяснения сути новой жизни обещанного Царства.

Неудивительно, что с набиравшей силу религиозной активностью народа росли и противоречия: сначала между последователями Предтечи и евреями вообще, а затем начались кривотолки о соперничестве между Иоанном и Иисусом, поводом для которых стал уход многих учеников Иоанна к Иисусу (26).

Иоанну Крестителю было чуждо соперничество, которое нанесло бы больший урон, чем потеря учеников (также, видимо, считал и Иисус, ср.: 4:3), поэтому Иоанн в этой ситуации нашел слова, разрядившие обстановку.

1. Он цитирует афоризм: …не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба (27). Иисус, объясняя, Кто властвует над Ним, повторяет его перед Пилатом в 19:11. Господство Бога значит, что служители, избранные Им, действуют в соответствии с Его изволением и Его целями (ср.: Пс. 74:6,7; 1 Кор. 4:7).

2. Он подводит итоги своему служению (28) и фокусируется на Иисусе. Это только подтверждает уникальность личности Иисуса и исключительность роли Иоанна, который подтвердил, что он — и предтеча Иисуса, и Его слуга.

3. Иоанн использует яркий образ брачного торжества, чтобы выразить свое отношение к Иисусу и объяснить свою роль (29). Он, подобно свидетелю на свадьбе, не ищет всеобщего внимания — сегодня не его праздник! Он радуется за жениха с невестой. Отношение к Иисусу как к жениху сродни ветхозаветным образам Израиля как невесты Бога (Ис. 62:4,5; Иер. 2:2; Ос. 2:16–20) и предваряют более позднее учение Нового Завета об Иисусе как женихе Церкви (2 Кор. 11:2; Еф. 5:25–27; Отк. 21:2,9; 22:17). Использование Иисусом этого образа тоже указывает на Его Божественность (ср.: Мк. 2:18–20).

4. Он утверждает великий принцип служения: Ему должно расти, а мне умаляться (30). Иисусу должно продвигаться к центру, а Иоанну — удаляться в тень. Как Мессия, Христос принимает на Себя полномочия Царя в Царстве и, подобно жениху, берет главенство над невестой. Остается лишь сказать об Иоанне Крестителе: «Только великий человек может принять свою отставку с радостью»[73].

Высказанные здесь четыре позиции уместны, когда мы искушаемся ревностью.

В ст. 31—36 представлен комментарий автора Евангелия, объясняющий смысл контраста двух служений, сокрытый в исключительном превосходстве Христа. Эта исключительность троична.

Во–первых, Христос первичен по природе. Иисус — приходящий свыше (31), т. е. с небес, из присутствия Бога. Иоанн Креститель, наоборот, сущий от земли, тот, кто происходит от рода человеческого. Иисус же стоит над всеми людьми, служителями и свидетелями.

Во–вторых, Христос превосходит всех в слове (32–34), Он послан из самого присутствия Божьего: …что Он видел и слышал, о том и свидетельствует (32). Его слова — это слова Бога. Бог истинен и является выражением истины, таковы и слова Того, Кто пришел непосредственно от Него. Еще большей гарантией истинности является Дух Божий, данный Сыну не мерою (34), — в противопоставление узконаправленному и эпизодическому действию Духа в провозвестниках Ветхого Завета (см. коммент. к 1:32,33). Иоанн Креститель, вероятно, должен быть включен в список ветхозаветных провозвестников. В этом ряду он последний и величайший из пророков (Мф. 11:11–14). Все пророки возвещали те или иные пророческие указания, слова Бога, а Христос — Сам «Слово Божье, обитавшее среди нас».

В–третьих, Христос исключителен по возможностям (35). И не только потому, что Он имеет Духа «не мерою», но потому что Он — Сын, возлюбленный Отцом, и Отец все дал в руку Его (35). Для сравнения можно вспомнить, что Иоанн, как все другие служители и свидетели, должен был поститься и испрашивать силы (ср.: Мк. 2:18 и дал.; Лк. 11:1). Иисус же, наоборот, действовал независимо от этого.

Ст. 36 удачно подводит итог главе, в которой выражена вся суть миссии Иисуса — спасение человечества. Никакой другой цели, кроме этой, и быть не могло. Иисус пришел в мир с небес с любовью Божьей дать спасение каждому, кто поверит в Него. Веровать в Него — значит обрести вечную жизнь, переродиться заново Духом Божьим, лично воспринять сверхъестественность и бесконечность жизни в Царстве Божьем. Третьего не дано. Все, кто не идет к Сыну, отвергая Его Самого и Его спасение, обрекают себя на жесточайший суд — они не увидят жизни (36; ср.: 3). Они «узрят» гнев Божий.

Гнев Божий трудно совместить с Божьей любовью, о которой говорится в этой главе (16). Место, где они соприкасаются, — это крест, к которому автор Евангелия приведет нас позже. Мы должны помнить, что Библия в целом и Иисус в частности говорили о гневе Божьем со всей серьезностью. Для Иисуса гнев Божий не был неким безличным принципом воздаяния. Это личная реальность. Бог лично противится тем, кто сопротивляется Ему Между тем, Божий гнев невозможно уподобить нашему гневу, который вырывается часто в виде неконтролируемых эмоций, Его гнев свободен от греха и ошибок и поэтому не может быть несправедливым. Повествование об очищении храма (2:12—17) дает нам некий материал для размышлениями мы признаем праведность гнева Того, Кто пришел свыше, и что Он видел и слышал, о том и свидетельствует (31,32; ср.: Отк. 19:1—3 и дал., где небесные обитатели превозносят гнев «Агнца»), Богу не безразлично зло в нынешнем мире, и оно не может умалить Его великой славы. Если мы способны возмущаться грубостью и несправедливостью, то, тем более, любящий и справедливый Бог может быть оскорблен тем, что мы подчас творим! Бога нельзя поднять на смех и при этом остаться правым: «Страшно впасть в руки Бога живого!» (Евр. 10:31; Гал. 6:7,8).

Павел в Послании к Римлянам пишет, что гнев Божий изливается на отступивших людей, пожинающих горькие плоды их злого выбора (Рим. 1:24,26,28). Однако такое самочувствие этих людей — только малая искра от огня «грядущего гнева». Почитайте Сына, чтобы Он не прогневался и чтобы вам не погибнуть в пути вашем, «ибо гнев Его возгорится вскоре», но «блаженны все, уповающие на Него» (Пс. 2:12). Сейчас настало время, когда нам предоставлена уникальная возможность принять Сына и веровать в Него, принять Его благодать, милосердие и жить новой жизнью Его вечного Царства. Ныне нам дана возможность побуждать других сделать то же: откликнуться на Его великую и вечную любовь, потому что «гнев Его возгорится вскоре».

5. Служение в Самарии (4:1—42)

В этой главе Иисус вновь ведет беседу. Но теперь Его собеседник — полная противоположность Никодима. Никодим был евреем, одним из ведущих религиозных учителей, добропорядочным фарисеем, глубоко сведущим в ветхозаветном законе. Как член синедриона, он был личностью значительной, пользовавшейся всеобщим признанием и авторитетом. Новый собеседник Иисуса — простая женщина, самарянка, не посвященная в подробности учений, как Никодим (женщины не допускались к обучению), по всей видимости, со скандальной репутацией, а потому презираемая и отвергаемая обществом. Но как первый собеседник, так и вторая собеседница, «оба нуждались в Иисусе»[74].

Удивительная особенность обеих бесед — это умение Иисуса с каждым общаться непринужденно и представлять Благую весть о спасении захватывающе и интригующе (в хорошем смысле слова). Другой отзвук гл. 3 — это упоминание в беседе о воде как символе духовного благословения. Здесь вновь Иисус выступает как Тот, в Ком исполняются обетования Ветхого Завета, хотя это исполнение выводит старый религиозный порядок на совершенно новую орбиту.

Ст. 1–3 знакомят нас с ситуацией. Конкуренция в служении Богу неприемлема, даже если при этом один из служителей должен уйти в сторону. Иисус пошел на север, в Галилею, надлежало же Ему проходить чрез Самарию (ст. 4). Иоанн записал, что Иисус устал, ведь «Слово стало плотию» (1:14). Еще не раз, читая Евангелие от Иоанна, мы увидим, что высокая христология соседствует с описаниями черт обычной человеческой природы Христа (ср.: 11:25с 11:35; 19:30с 19:28).

Женщина удивилась, когда Иисус обратился к ней с просьбой, ибо она была женщиной, и к тому же самарянкой. Об отношениях с самарянами Иоанн пишет: Иудеи с Самарянами не сообщаются (9). Начались такие отношения во времена израильского царства после смерти Соломона (3 Цар. 12:1—24), когда царство разделилось на две части и северную половину в 722–721 гг. до н. э. присоединили к своим территориям ассирийцы. Ассирийцы заселили оккупированные территории иноземцами, которые не были евреями и не хранили религиозной чистоты, в отличие от иудеев на юге (2 Цар. 17:24–41). Религиозная рознь только увеличилась, когда самаряне (как их называли) построили свой храм на горе Гаризим ок. 400 г. до н. э. В отношении еврейских женщин раввинистическая традиция предписывала: «Не должно разговаривать с женщиной на улице, даже если это твоя жена или чья–нибудь, потому что это болтовня… Запрещается приветствовать женщину».