Моя летняя интрижка (СИ) - Айсали Дана

— Почему? — Она выглядит искренне смущенной, продолжая потягивать огромную чашку кофе.

— Ты танцевала с другими мужчинами. — Мой голос звучит немного грубее, чем я намеревался.

— Ой.

— Я был готов драться с каждым в том баре, кто смотрел на тебя. Особенно бармен, который так любезно сказал, что отвезет тебя домой. — Бросаю на нее взгляд, и у нее хватает порядочности выглядеть смущенной, что успокаивает мои раны.

— Я… я просто рассказала все Тиффани, а потом один напиток привел к другому, и внезапно мы оказались в баре, и, честно говоря, это все, что я помню. Пока не проснулась с тобой между бедер.

— Довольно отличный способ проснуться, не так ли? — Я подмигиваю ей, и она смеется.

— Все было в порядке, Милли. Для чего нужны друзья с привилегиями, если не для того, чтобы забирать твою пьяную задницу посреди ночи.

Ее плечи расслабляются.

Я тоже расслабился. Нам не обязательно говорить о прошлом… пока.

— И… моя одежда? Ты переодел меня?

— И помыл.

— Боже, это неловко, — говорит она, закатывая глаза. — Больше не пью в течение долгого, долгого времени. У меня такое чувство, что голова сейчас взорвется.

— Ну, прошлой ночью ты сказала, что хочешь валяться весь день и заказать еду. Все еще хочешь? Переждем твое похмелье и дадим тебе отдохнуть весь день.

— Это, честно говоря, звучит потрясающе.

Она вздыхает.

Я наклоняюсь и целую ее волосы. Если бы у комфорта был запах, это была бы вся Милли.

— Иди немного пообнимайся с Энни на диване. Я принесу завтрак, когда он будет готов.

Она соскальзывает со стойки и обнимает меня сзади, ее голова на минуту ложится мне на спину. Это тихий момент, который мы разделяем вместе. Я провожу руками по ее предплечьям. Думаю, мы оба сейчас пытаемся многое сказать — вещи, которые ни один из нас не знает, как произнести вслух.

— Спасибо, Ноа.

Она отпускает меня, и я чувствую отсутствие ее тела, как недостающую конечность.

Вздыхаю и вытягиваю шею, когда она сидит на диване с Энни, они обе укрыты одним из старых одеял ее бабушки. Я наблюдаю за ними мгновение, пока Милли переключает каналы, пытаясь найти что-нибудь хорошее для просмотра.

Вот что значит быть счастливым? Быть с кем-то рядом? Потому что, черт возьми, это приятно.

Но глубоко в моем животе все еще сидит семя беспокойства, потому что я не могу этого допустить, по крайней мере, до тех пор, пока мы должным образом не избавимся от того, что произошло между нами столько лет назад. Здесь мне нужно сделать выбор.

Я могу выложить все на кон, обсудив наше прошлое, должным образом извинившись и дав ей точно понять, чего я стою. Я могу попытаться все исправить. Наконец-то я могу попытаться заполучить то, что ускользало от меня все эти годы.

Или могу вернуться к тому, как все было. Уехать на Западное побережье и жить своей одинокой жизнью, не обращая внимания на то, как дерьмово я обращался с ней тогда, и пытаясь игнорировать то, как дерьмово я все еще чувствую себя из-за этого каждый божий день.

Милли наклоняется вперед и целует Энни в макушку, потирая за уши.

— Милая малышка, — воркует она.

Я улыбаюсь и поворачиваюсь, чтобы вернуться к готовке. Я должен взять себя в руки и понять, что здесь делаю. Свадьба через месяц, и у меня должен быть план для Тедди. Потому что, если я хочу, чтобы у нас с Милли все получилось, Тедди тоже должен быть согласен с этим.

И кажется, что я правда хочу попытаться все исправить.

Я надеюсь, что она тоже.

ГЛАВА 17

Милли

— Приятно познакомиться! — говорю я другу Ноа, Роману, когда мы пожимаем руки.

Он высокий — очень высокий — с одним из самых добрых лиц, которые, мне кажется, я когда-либо видела. Его кожа темно-коричневого цвета, и он покрыт черными и серыми татуировками. Роман улыбается мне сверху вниз и тянет меня за руку, чтобы обнять, поднимая в воздух.

— Ноа так много рассказывал мне о тебе! — говорит он, крепко обнимая меня.

— Надеюсь, только хорошее? — спрашиваю я его, как только он ставит меня обратно.

— Восторженные отзывы, правда. — Роман подмигивает мне, а затем они с Ноа заключают друг друга в странные мальчишеские объятия, хлопают друг друга по спине с такой силой, что у меня от подобного разорвалось бы легкое.

— Скучал по тебе, приятель, — говорит ему Ноа, когда они отрываются друг от друга.

— И я, братан. Но рад быть здесь и помогать. Тедди сказал, что это великолепный остров, и он не врал. — Он поворачивается ко мне. — У тебя прекрасный дом. И этот частный доступ к пляжу? — Целует свои пальцы. — Белиссимо.

— Спасибо, — говорю я, смеясь. — Мы могли бы показать тебе окрестности, пока светло, а потом пойти поужинать?

— По-моему, звучит неплохо, — говорит он.

— Я донимал Милли, чтобы она отвела нас на пароход, потому что там лучшая еда на острове, — говорит Ноа, обнимая меня за плечи и притягивая к себе. — Но в прошлый раз, когда я там ударил ее бывшего, теперь меня могут не пустить.

Роман смеется.

— Всегда джентльмен.

Мы немного разговариваем, прогуливаясь по дому. Показываем ему разные места, которые Ноа выбрал для фотографий, а затем провожаем его на пляж. Я указываю, где все будет находиться, давая ему знать, где будет организована церемония и установлены палатки для приема.

Довольно сложно нарисовать картину того, как все будет выглядеть, когда есть лишь чистый холст, но я хотела, чтобы он был максимально осведомлен. Я слышала, что он потрясающий фотограф и от Ноа, и от Тедди. Но я хочу, чтобы все было идеально, и мой разум не даст мне покоя, пока я не укажу ему на каждую мелочь.

— Я хотел показать тебе свое портфолио, — говорит мне Роман, когда мы выходим на улицу. — Знаю, что Тедди и Ноа меня уговорили, но я бы хотел отнестись к этому как к любому другому клиенту. И это включает в себя доказательство того, что я, черт возьми, лучший фотограф на этом острове.

Ноа хватается за грудь, как будто оскорблен.

— Да, даже лучше, чем я.

Роман улыбается и хлопает его по спине.

— Тогда давайте зайдем внутрь. Честно говоря, хочу посидеть перед кондиционером, чтобы освежиться, прежде чем мы куда-нибудь пойдем.

Энни ждет нас у двери, ее хвост виляет так сильно, что вся ее задница ходит из стороны в сторону. Мы все взволнованно разговариваем с ней, чтобы она поигралась, и как только дверь открывается, она выбегает поприветствовать нас, принюхиваясь и облизываясь, пока мы гладим ее в знак приветствия.

— Этот дом принадлежал твоим бабушке и дедушке? — спрашивает меня Роман, когда мы заходим внутрь.

— Да. В детстве я проводила здесь много времени, и когда они оставили его нам с Тедди, я захотела жить здесь.

— Не могу представить, чтобы Тедди жил на Восточном побережье. — Смеется Роман.

— Вот именно. — Я улыбаюсь. — Не хочешь чего-нибудь выпить? У меня в холодильнике есть лимонад и фруктовая вода, и, кажется, у Ноа есть немного пива.

Когда я оборачиваюсь, он бросает на Ноа взгляд, который я не могу толком расшифровать. Но когда он ловит мой взгляд, то просто улыбается.

— Вода подойдет, спасибо.

Я наливаю нам всем по стакану воды, которая настаивалась весь день.

— Пойду приведу себя в порядок, а потом взглянем на твое портфолио.

— Отлично, — говорит он, беря стакан.

Я протягиваю бокал Ноа, и когда его пальцы скользят по моей руке, у меня в груди порхают маленькие бабочки. На прошлой неделе так было часто, но теперь хуже, чем раньше. Я не просто волнуюсь в важные моменты. Теперь мое сердце трепещет, когда Ноа прикасается ко мне — как сейчас — или когда смотрит в мою сторону. Каждая мелочь, которую он делает, заставляет меня чувствовать себя более увлеченной.

После того, как я переодеваюсь в сухую одежду и подправляю макияж, возвращаюсь в гостиную. Но когда слышу, как они разговаривают вполголоса, ничего не могу с собой поделать. Уважительно ли подслушивать? Определенно нет. Но я все равно это сделаю. Особенно когда слышу, как в разговоре упоминают мое имя.