Птичья песня - Яна Ветрова

подсчитала я. Может, и правда в следующий раз спросить? И так, и так нагрубит. Вроде не такой уж он и страшный, как мне сначала показалось, просто резкий.

Помыв посуду, я кое-как распихала её по полкам. Кроме красивых кофейных чашечек, которые определённо следовало держать в столовой, в шкафу с целой витриной разнообразных тарелок и чашек для гостей. Для чисто гипотетических гостей, потому что на месте любого посетителя я бы сбежала отсюда спустя пятнадцать минут. В столовой было сумрачно и недружелюбно, а букет мёртвых роз навёл на мысль, что эту комнату забросили гораздо раньше, чем колдун заморозил дом.

В саду Джей срывал плети винограда со стены, а Робин переворачивал большую каменную вазу, которая завалилась набок под натиском одичавших ветвей.

– Садовые ножницы в кладовке. Будешь стричь кусты, – сказал Джей.

– А что, нет никаких записок для сада? – без особой надежды спросила я.

– Есть садовые ножницы, – теряя терпение, рявкнул Джей.

– Записки неспецифичны, понятно, – недовольно прошептала я, направляясь в кладовку и надеясь, что колдун услышит и лопнет от злости всем на радость.

Ножницы длиной с мою руку были тяжёлыми и тугими. Я прошлась вдоль дорожки, отрезая самые некрасивые и выступающие ветки.

– Может, по листочку отрывать будешь? – подал голос Джей от дома.

Может и буду! Разозлившись, я отрезала какой-то куст прямо у основания, и он завалился на дорожку, напоследок царапнув меня колючими ветками по щеке. Робин разобрался с вазой, нашёл вторые ножницы и присоединился ко мне. Он с растениями не церемонился, и скоро проход к дому был чист.

Ветви мы оттаскивали на дорогу, потому что Робин сказал, что проще всем скопом переместить их в лес. Я поинтересовалась, почему нельзя целые растения из сада отправить в лес, чтобы они там продолжали расти. Робин снова своим учительским тоном спросил меня, что такое дерево.

– Ну… ствол, ветки, листья… корни.

– Правильно, – почему-то обрадовался Робин, – корни. Куда ты их денешь? Каждое дерево нужно аккуратно извлекать и знать точное место в лесу, где ничто не растёт, чтобы поместить туда корни. Магия не всегда эффективнее обычной физической работы.

То тут, то там в соседних домах мелькали любопытные лица соседей. У всех сразу тоже нашлись какие-то дела в саду. Многие решили, что в этот солнечный весенний день хорошо бы помыть окна, выходящие на дом колдуна. Мимо прошла, коротко поздоровавшись, женщина с собакой, напоминавшей смесь болонки и пуделя. Женщина была одета в яркие шаровары и узкую белую кофту, как противоположность костюму Робина, у которого был узкий низ и широкий верх.

В течение дня я заметила, что это отвечает местной моде – и мужчины, и женщины носили или шаровары в сочетании с узкими кофтами, или наоборот, узкие штаны и широкие блузы с пышными рукавами, как будто соблюдая баланс. Некоторые несли в руках плащи. В цвете предпочтений не наблюдалось, встречались и яркие, контрастные, и приглушённые, землистые оттенки.

Мы немного продвинулись вглубь сада, и я тащила новую порцию веток наружу, когда к калитке подбежал мальчишка довольно-таки наглого вида, в коротких оборванных штанах, наполовину заправленной в них рубашке, кепке, надвинутой на лоб, и при этом босой. Заходить за калитку он не стал.

– Господин Робин здесь? – спросил он и, не дав мне ответить, проорал: – Господин Робин!

Робин подошёл, наклонился, и мальчишка быстро зашептал ему что-то в ухо.

– Скажи ему, что уже иду.

Мальчишка кивнул и со всех ног бросился вниз по улице.

– Джей, – позвал Робин.

Колдун вышел из-за дома, отряхнулся от листьев. Вид у него был неважный: волосы снова растрепались, а бледные щёки пошли розовыми пятнами.

– Ты бы отдохнул, – сказал Робин с сомнением. – У меня дела в городе, может, возьму заодно Рину, покажу ей окрестности?

Джей отмахнулся от предложения отдохнуть и помотал головой:

– Завтра. Сегодня нужно тут всё привести в порядок.

Руки мои, привычные к печатанью на клавиатуре и кликанью мышкой, отказывались поднимать тяжёлые ножницы, и я бродила по дорожке, собирая отстриженные ветви и относя их в кучу. Я не спешила, зачем? Это у некоторых колдунов наполеоновские планы по расчистке за день территории, которая зарастала годами, а у меня таких амбиций нет. Мои амбиции – остановиться раньше, чем устану работать.

– Кажется, кусты растут не только вдоль дороги, – ядовито сообщил Джей, увидев, как я несу букет из тонких прутиков.

Солнце припекало, и я, плюнув на тётушкин голос в голове, причитающий, что майка – это нижнее бельё, в котором нельзя даже из комнаты выходить, сняла через голову рубашку, повесила её гордому, но грязному льву на голову и побрела за ножницами.

Джей догнал меня.

– Что это?

Курица ты безмозглая, Екатерина. Конечно, он увидел мою птичью татуировку.

– Ничего, – буркнула я на ходу.

– Стой. Откуда она у тебя?

– Какая разница? Она у меня давно.

Получилось нескладно. Я отвернулась, чтобы идти дальше, но колдун резко схватил меня за локоть и дёрнул к себе.

Я запнулась, чуть не потеряла равновесие, а когда подняла голову, то встретилась с ним взглядом и похолодела. Не ты ли, Екатерина, только что решила, что не такой уж он и страшный? От колдуна пахло пылью, как будто он пропитался ей в зеркале на веки вечные. Его болотно-зелёные глаза прожигали насквозь. Волна раздражения, перелившись через край, хлестнула меня, как ветка одичавшего дерева. В тот момент я впервые по-новому ощутила мою с ним невидимую связь – не как отток энергии, не как требовательное жужжание в ухе, а как чувство его настроения.

– Ты помнишь, что я тебе сказал?

Если я сейчас скажу «да», то признаюсь в том, что соврала, а если скажу «нет» – снова совру. Я промолчала.

– Предупреждаю в последний раз, – тихо произнёс колдун и перевёл взгляд на рисунок.

Наконец, он отпустил меня и направился к дому, кинув:

– За мной.

Когда он отвернулся, я трясущейся рукой вытерла слёзы.

На кухне колдун будничным тоном сказал: «Надо перекусить», налил воду в две кружки, одну поставил передо мной. Сам сел напротив, откусил яблоко, с отвращением прожевал, но проглотил.

На улице ветер шелестел листьями деревьев, перекрикивались вороны и щебетали мелкие пташки. Джей катал надкушенное яблоко по столу. Я старалась подавить всхлипывания, которые никак не хотели прекращаться. Дрожащей рукой я взяла кружку и сделала пару глотков.

– Откуда она у тебя?

Я боялась, что он сейчас снова разозлится, но ответила честно:

– Не знаю.

– Она появилась дома или уже здесь?

– Здесь, но рисунок у меня уже был.

– Какой рисунок?

– Мне дедушка в автобусе нарисовал, – мой голос звучал тускло, словно доносился из зазеркалья. – Он всех рисовал в блокноте. Сам сошёл на полпути, а мне оставил рисунок с запиской.

– Где записка?

Я сходила в комнату, подняла с пола скомканный листок бумаги и принесла колдуну. Он рассмотрел его со всех сторон, расправил, прочитал текст. Я даже не удивилась, что